Наша вина - Мерседес Рон

–Дженна!– крикнулая, вставая ипересекая кухню, пока неоказалась рядом сней. Мояподруга смотрела начашу миксера. Неотрывая взгляда отстолешницы, язаставила ее посмотреть наменя.– Япосаженная мать,да?

Налице Дженны отразилось чувство вины.

–Прости, Ноа, ноу Лайона нет отца, иты, очевидно, знала, чтоНикстанет его посаженным отцом. Понимаешь, янехотела делать мою маму посаженной, ведь отца Лайона небудет, чтобы сопровождать ее. Поэтому я решила, чтотак правильней, имы позвали наэту роль наших лучших друзей.

Я зажмурила глаза.

–Тызнаешь, очем просишь?

Мало того, чтомне нужно было идти вцерковь сНиколасом, такеще имы вместе должны теперь заботиться отом, чтобы все шло поплану. Мынетолько должны встретиться нацеремонии, нои навсех репетициях.

Я неосознавала этого, потому что думала, чтоДженна уже выбрала свою посаженную мать, думала, чтобуду видеть Ника нарасстоянии… Да, мыбылибы водном помещении, нонам непришлосьбы взаимодействовать друг сдругом; теперьже мы будем рядом напротяжении всей церемонии, включая последующий ужин.

Дженна взяла меня заруки ипосмотрела вглаза.

–Этовсего нанесколько дней, Ноа,– сказалаона, пытаясь передать мне спокойствие, которое я даже небыла настроена почувствовать.– Выперевернули страницу, прошли месяцы… всебудет хорошо, вотувидишь.

«Выперевернули страницу…»

Пока что только один изнас это сделал; ая, наоборот, хваталась завоздух, который вдыхала, время отвремени выбираясь наповерхность.

Я посмотрел начасы, которые стояли настоле вмоем кабинете. Былочетыре часа ночи, ноя немог сомкнуть глаз. Янепереставал думать отом, чтопроизойдет через несколько дней. Черт… ядолжен был увидеть ее снова.

Я прищурился, разглядывая приглашение насвадьбу. Вэтом мире небыло ничего, чтоя ненавидел сейчас больше, чемглупую церемонию, вкоторой два человека клянутся друг другу ввечной любви.

Я согласился быть посаженным отцом, потому что небыл настолько мудаком, чтобы отказать, зная, чтоуЛайона нет отца, аего брат Лука– бывший заключенный, который даже незнает, впустятли его вцерковь. Нопо мере приближения этого дня мне становилось все хуже, явсе больше нервничал.

Я нехотел ее видеть… даже разговаривал обэтом сДженной, пытался поставить ее между молотом инаковальней, чтобы она выбрала одного изнас, ноЛайон чуть неизбил меня зато, чтоя поставил Дженну втакое положение.

Я придумал тысячу иодну отговорку, чтобы мне непришлось присутствовать, нони одна изних немогла оправдать то, какимже ублюдком ябы стал, бросив двух лучших друзей.

Я встал скресла иподошел кпанорамному окну, изкоторого открывался потрясающий вид наНью-Йорк. Стояна62-м этаже, ячувствовал себя так далеко отвсех… Такдалеко, чтоледяной холод полностью пробрал меня. Этотхолод –я. Яайсберг.

Последние десять месяцев были кошмаром, япобывал ваду, сгорел ивосстал изпепла, став кем-то совершенно другим.

Исчезли улыбки, исчезли мечты, исчезло чувство чего-то большего, чемпросто плотское влечение. Стояздесь, вдали отвсего мира, ястал своей собственной тюрьмой, только своей, ничьей другой.

Заспиной послышались шаги, азатем меня обхватили руки. Ядаже неиспугался, ябольше ничего нечувствовал, япросто существовал.

–Почемубы тебе невернуться впостель?– спросила девушка, скоторой я познакомился всего несколько часов назад водном излучших ресторанов города.

Моя жизнь теперь сводилась кодному– работе. Яработал, зарабатывая все больше денег ине давал себе права наотдых.

Прошло всего два месяца сюбилея «Лейстер Энтерпрайзис», когда мой дед Эндрю решил, чтоустал отэтого мира ихочет покинуть его. Когда мне позвонили, сообщив оего кончине, янаконец позволил себе сломаться. Именно втот момент, когда уменя отняли еще одного человека, которого я любил, японял, чтожизнь– полное дерьмо: тыотдаешь свое сердце людям, доверяешь часть себя, апотом обнаруживаешь, чтоони нетолько незаботятся онем, какты надеялся, нои сжимают его докрови. Алюди, которые действительно любили тебя, люди, которые смомента, какты родился, тебя защищали, однажды решают покинуть этот мир, даже непредупредив, уходят безследа, аты остаешься один, даже непонимая что случилось, задаваясь вопросом, почему им пришлось уйти…

Имейте ввиду, оннеушел бесследно, нет: оноставил после себя очень важный документ, который радикально изменил мою жизнь.

Мой дед оставил мне абсолютно все. Нетолько дом вМонтане ивсе многочисленные поместья, нои «Лейстер Энтерпрайзиз», полностью. Дажеотец неполучил своей части наследства, хотя ему это было неособо нужно– он уже руководил одной излучших юридических компаний встране, нодед завещал мне всю свою империю, включая «Корпорацию Лейстер»– компанию, которая вместе скомпанией отца занимала большую часть финансового сектора страны. Явсегда хотел быть частью финансового мира сдедушкой, ноникогда нежелал, чтобы все это свалилось снеба.

Внезапно я был вынужден занять ту должность, ккоторой так стремился, иофициально стал владельцем империи, ивсе это ввозрасте двадцати четырехлет.

Я настолько увлекся работой, доказал, чтоспособен преодолевать любые препятствия, чтомогу быть лучшим, чтовконце концов вмоих возможностях уже никто несомневался. Ядостиг вершины… ивсеже я слишком увлекся.

Я повернулся, чтобы посмотреть насмуглую девушку, которая развлекала меня несколько часов. Онабыла стройной, высокой, унее были голубые глаза ипрекрасная грудь, ноэто было просто красивое тело. Ядаже непомнил ее имени. Насамом деле она уже должна была уйти, потому что я сразу дал ей понять, чтопросто хочу потрахаться ичто, когда мы закончим, ясрадостью вызову ей такси, чтобы выпроводить домой. Темнеменее, видя ее сейчас, после того, какя почувствовал себя настолько подавленным ирассерженным из-за всей этой ситуации, нужно признать, яощутил острую необходимость снять хотябы часть напряжения, которое, казалось, завладело всем моим телом.

Она начала ласкать мой торс, заглянув мне вглаза.

–Должна признать, чтослухи отебе небыли беспочвенными,– сказалаона, соблазнительно прильнув комне.

Я взял ее зазапястья иостановил ласки.

–Меня неинтересует, чтообомне говорят,– резко ответиля.– Ужечетыре утра, через полчаса я закажу тебе такси, такчто лучше тебе разумно воспользоваться временем.

Несмотря нагрубость моих слов, девушка расплылась вулыбке.

–Конечно, господин Лейстер.

Я крепко сжал челюсть ипросто позволил ей продолжать. Закрыл глаза иразрешил себе сиюминутное удовольствие ипростое физическое удовлетворение, пытаясь заглушить чувство пустоты внутри. Сексбольше небыл тем, чембыл, идля меня так… даже лучше.

Спокойствие, которое окружало нас последние несколько дней, исчезло, кактолько вто раннее утро раздался звонок вдверь. Мыпобывали вспа-салоне, елисвежие морепродукты внеобычных ресторанах ичасами загорали насолнце, чтобы кожа приобрела столь желанный бронзовый оттенок, откоторого наверняка будут морщины навсю жизнь.