Драгоценная ты - Хелен Монкс Тахар

— Я все улажу. Честное слово. Не сердитесь, ладно?

Ты вдруг улыбнулась: широко и искренне, обнажив ряд белых, как сахар, зубов. Ты смотрела прямо в глаза и излучала нечто необъяснимое, отчего мой гнев начал утихать. Твоя улыбка обладала волшебным свойством… Еще один твой дар.

— Хорошо.

В районе Монумента скопилась огромная пробка. Меня замутило от волнения. Нет, в моем состоянии нельзя так нервничать. Я попыталась мысленно призвать на помощь Иэна. Он бы сейчас сказал:

— Не парься! Лучше попробуй найти плюсы — они всегда есть.

Хорошо, если подумать, я уже и без того опаздывала, а теперь спасла любимую племянницу Джеммы, избавив от необходимости чинить велосипед и ждать автобуса. Значит, все к лучшему. Мне вообще повезло.

— Ну что, полегчало? — улыбнулся бы Иэн.

Мы въехали на Лондонский мост. Река поблескивала под мягким мартовским солнцем, и я слегка успокоилась. В такие моменты я почти любила Лондон. Когда смотришь на Темзу, кажется, что и Саут-Бэнк, и Биг-Бен, и Тауэрский мост, и старичок «Белфаст» будто бы говорят тебе: жизнь — неплохая штука. Все будет хорошо.

— Вы давно на посту главного редактора? — неожиданно спросила ты.

— Пожалуй, даже слишком.

— Неужели?

— Двадцать лет. И до сих пор люблю свою работу, — с фальшивым энтузиазмом произнесла я и тут же устыдилась.

К счастью, ты почти не слушала.

Двадцать лет… От этих слов во рту остался неприятный привкус. И я в который уже раз удивилась — неужели и правда прошло столько времени?

Мы переехали мост и остановились у офиса. Надо было расплатиться. Ты выпрямилась на краешке сиденья, уже перекинув ноги на улицу. Мне пришлось сказать:

— Идите, я догоню.

Я пыталась рассчитать чаевые, чтобы не слишком жадничать, но и не превысить лимит в шестьдесят фунтов.

— Спасибо! Вы правда не против?

— Конечно, идите!

— Побегу, объяснюсь с Джеммой.

— Нет, не надо… — начала я, при этом случайно добавила пятнадцать процентов чаевых к критической сумме в пятьдесят семь фунтов и пятьдесят пенсов.

— Спасибо, Кэтрин!

Первый раз ты обратилась ко мне по имени. Потом улыбнулась своей лучезарной улыбкой, и я невольно улыбнулась в ответ.

— Ничего, — сказала я самой себе, глядя, как ты исчезаешь во вращающихся дверях офиса.

Я вышла из такси, затолкала кредитную карту в сумку и попыталась собраться с духом. Кто-то тронул меня за плечо.

— Кажется, кофе тебе не помешает.

Азиф протягивал мне бумажный стакан. Блестящие карие глаза, высокий лоб в обрамлении темных кудрей, аромат «Фирс» от «Аберкромби и Фитч» — недаром все практикантки от него млеют. Хорошо иметь такого друга.

— Ну ты даешь, Азиф!.. — Я сделала глоток и обожгла язык. — Видел Джемму?

— Да.

Мы вместе зашли в здание, по очереди провели картами по датчику и бок о бок стали подниматься по мраморной лестнице.

— И как она?

— Нормально. Но только… В общем, сама посмотришь… Ничего, вырулим.

Кажется, он чего-то не договаривал, берег меня.

— Какой ты тактичный. А племянницу видел?

— Племянницу? Только не говори, что нам подсунули еще одну бестолковую студентку! Нет, не видел. А ты когда успела?

— О, грустная история.

Мы зашли в офис и застали тебя в объятиях Джеммы. Джемме Лант было слегка за сорок, как и мне, хотя выглядела она старше и солидней — строгая юбка, пиджак, рыжеватые волосы хитро закручены в небрежный французский валик. Говорят, она основала и продала уже несколько компаний, а нашего «Руководителя» купила неожиданно: увидела, что «проект перспективен во многих отношениях» — интересно, в каких? — взяла и купила. Детей у Джеммы не имелось, зато имелись двухуровневая квартира в престижном районе Мерилибон, дом в Норфолке и, кажется, коттедж на горнолыжном курорте в Альпах. Такие дела.

Джемма велела отгородить себе отдельный кабинет, и теперь я смотрела на вас обеих сквозь стеклянные стены. Кстати, до того как «Руководитель» пошел ко дну, начальство как раз поговаривало об отдельном офисе для меня. А потом пришли годовые финансовые отчеты, владельцы стали откладывать мои просьбы в долгий ящик, хотя раньше без промедления выполняли любую прихоть. Затем и вовсе начали меня избегать — при столь плачевном положении им не хватало духу посмотреть мне в глаза — они взяли меня на работу помощником репортера почти двадцать лет назад, сделали самым юным в истории журнала главредом, взрастили с младых ногтей и прочили блестящее будущее.

И вот теперь в новом офисе, который при лучшем раскладе мог бы быть моим, Джемма Лант обеими руками держала тебя за плечи и старалась заглянуть тебе в лицо. Ты упорно смотрела в пол. Наконец она сдалась, поцеловала тебя в лоб и отпустила. Ты, по-прежнему не поднимая глаз, облегченно вздохнула и выскочила в открытую дверь. Тебя посадили в паре шагов от кабинета Джеммы, наискосок от моего стола. Тетя хотела держать тебя на виду и поближе ко мне. Репортерское чутье подсказывало — неспроста. Что же ты за птица?

И Азиф тебя заметил, рассмотрел в мельчайших деталях. Твои стройные, красивые, обтянутые темными капроновыми колготками ножки под неприлично тонкой полоской кожаной юбки. Азиф тоже начинал стажером, он всегда был моим любимчиком. Помнится, даже выбрал логин СтивенПатрик59 — в честь Моррисси [2], чтобы меня порадовать. Не бросил в трудную минуту. Он знал меня до болезни, в период расцвета, когда никто и не подозревал, что журнал на грани разорения. В то время казалось, что наша веселая компания будет вечно писать и издаваться в свое удовольствие с помощью постоянных читателей и небольшого вклада в рекламу.

И вот в один прекрасный день бывшие владельцы собрали нас для «серьезного разговора» о «суровой реальности», которая диктует свои правила. Вскоре после разговора последовали сокращения. Пришлось расстаться с ведущими репортерами, проверенными и опытными специалистами, чьи зарплаты мы больше не могли себе позволить. Затем ушли возмущенные редакторы отделов — связующее звено, жизненно необходимое для работы журнала.

Однако даже в те смутные времена я была у руля и смогла убедить директоров отключить комментарии на сайте. Вместо этого предложила устраивать мероприятия, где все желающие могут высказаться и цивилизованно поспорить, а не прятаться за никами и аватарками. Теперь комментарии вернули, хотя многие банально и трусливо пишут о нас гадости не на сайте, а в Твиттере. Видно, в наши дни порядочность и честность обесценились, если молодежь (да и мои ровесники тоже), совершенно не стесняясь, сливают в интернет все, что приходит им в голову. Когда я увидела, как застыл при виде тебя Азиф, то остро ощутила: мое время ушло. Больше никто не оборачивается и не провожает меня взглядом, когда я вхожу в комнату.