Танковые сражения войск СС - Вилл Фей

Мы изменили план. Теперь два наших «тигра» должны были идти впереди, а остальные танки — следовать за нами на некотором расстоянии. Машины разведывательного батальона должны были ждать в овраге приказа по радио. Мы выехали на открытую местность. При виде горящих немецких танков нас охватила тревога. Обороняющиеся тут же сосредоточили огонь на нас, но на таком расстоянии это было бесполезно. Врага по-прежнему не было видно. Вдруг от домов отделились три Т-34, видимо, пытаясь подойти к нам с фланга. Мы быстро навели орудия на цель, развернув башни влево. Мы остановились, и первые снаряды вылетели из стволов орудий. Звуки удара и взрыва раздались почти одновременно! Наводчик уже поймал в прицел следующий вражеский танк. Огонь! — и машину буквально разорвало на куски. Похоже, снаряд попал прямо в топливный бак. Третий вражеский танк, видимо, попытался развернуться. Он повернулся к нам кормой и тут же был подбит. Только тогда мы стали замечать стук снарядов по броне. Эти три Т-34 отвлекли на себя наше внимание. Теперь со стороны невысоких деревенских домов по нам, судя по всему, стреляло противотанковое орудие.

Один за другим мы обстреляли дома осколочно-фугасными снарядами и хотя бы на время получили передышку. Мы хотели подобраться к домам поближе. Прикрывая друг друга, мы по широкой дороге вломились в деревню. Остальные танки следовали за нами с большими интервалами, а бронетранспортеры разведывательного батальона устремились к окраине деревни, высадили пехоту и вышли вперед, прикрывая наши «тигры» с флангов. Противника выкуривали из домов ручными гранатами и пулеметным огнем. Теперь мы поняли, откуда по нам велся огонь. Русские вкатили 47-мм противотанковые пушки в дома с противоположной стороны, поэтому мы и не могли их заметить.

Наши «тигры» пересекли широкую площадь и обнаружили еще несколько Т-34, пытавшихся незаметно покинуть деревню. Молниеносным ударом два наших «тигра» быстро уничтожили еще восемь танков. Вскоре мы поняли, почему в этой деревне скопилось столько войск: в нескольких сотнях метров за ней был мост, по которому должны были перейти через реку наши танки.

Мы энергично преследовали противника. Прямо перед мостом нас встретили еще два вражеских танка. Вероятно, их оставили прикрывать подготовку моста к взрыву. Это был их смертный приговор! Потом мы захватили переправу и доложили по радио командиру боевой группы. Pz-IV переправились на другой берег, а пехота разведывательного батальона зачистила деревню. Ночью мы вышли к шоссе Харьков — Белгород и лишили русских, окруженных в Харькове, возможности для прорыва. Но думать об отдыхе было еще рано. Нам снова предстояло участвовать в контратаке на этот город, ставший ареной отчаянной борьбы. Пришлось довольствоваться несколькими часами сна. Мы лихорадочно проводили техобслуживание: сменили масло, подтянули траки. Прочистив вентиляционную систему, мы стали ждать назначенного часа.

Ночью И марта 1943 года мы выдвинулись на исходные позиции. На рассвете мы увидели как на ладони цель наступления. Мы ясно видели высотные здания Красной площади, через которую проезжали всего несколько дней… или недель тому назад. Тогда мы фотографировали разительный контраст между этими зданиями и городскими трущобами, не забывая запечатлеть и друг друга. Наверное, пленки все еще не были проявлены, оставаясь в фотоаппаратах. Многих наших товарищей, радостно позировавших с русскими девушками на память о Харькове, уже не было в живых.

Дивизии «Дас Райх» и «Лейбштандарт» уже вели бои. Хотя удар «Лейбштандарта» от Краснограда на юг сокрушил передовые вражеские части, наступавшие на запад, к востоку от прежнего направления наступления еще оставались крупные силы противника. Чтобы уничтожить этого врага и установить связь с «Лейбштандартом» к северо-западу от Краснограда, нужны были новые силы.

Эта задача была поставлена перед только что переброшенной дивизией СС «Тотенкопф», входившей в состав танкового корпуса СС и сосредоточенной в районе Перещепино.

Три дня мы неустанно работали. Танки были выкрашены в белый цвет, а вооружение и оборудование прошли последнюю проверку перед боем. На четвертую ночь подтянулись последние подразделения, и на следующее утро мы двинулись на фронт.

Полк прибыл в район сосредоточения. 1-й батальон под командованием штурмбаннфюрера Майердресса, а за ним 1-я, 2-я, 3-я и 4-я роты прошли через Полтаву, проезжая мимо отступавших итальянцев и венгров и немецких солдат и железнодорожников, отбившихся от своих частей или искавших убежища в тылу. Колонна из семи с лишним десятков танков, быстро исчезавшая в снежной пелене, производила внушительное впечатление.

На рассвете 20 февраля мы начали подготовку. Днем начало теплеть, но когда мы начали грузить скромные пожитки в машины и танки, вдруг повалил снег и поднялся сильный западный ветер. Мы двинулись в непроглядную тьму. Мы едва могли разглядеть, что творится даже в метре перед машинами. Танкисты сидели на крыльях машин и давали указания водителю. Броня танков и комбинезоны танкистов были покрыты сантиметровым слоем снега. По спинам людей бежала талая вода. Иногда мы замечали отблески выхлопа впереди идущей машины — единственный ориентир, указывавший нам направление. Колонна уже давно рассыпалась. Одиночные танки и машины снабжения катили сквозь призрачную ночь навстречу новому утру. Перед самым рассветом снегопад закончился. Мы были в Карловке — большой деревне на шоссе Полтава — Красноград.

Прошло несколько часов, прежде чем рота смогла разбить лагерь в полном составе. Часть танков вышла из строя и требовала внимания механиков или буксировки, если повреждения были значительными. Вечером мы снова двинулись в путь. Ночь была звездная и морозная. Командиры уверенно стояли в башенных люках. На обледеневших дорогах танки начали скользить. Около полуночи мы достигли Краснограда, и тут произошла авария, задержавшая движение. Несколько танков соскользнули по льду в низину на выезде из Краснограда и столкнулись. Танки командира Майердресса и его адъютанта и танки Рифкогеля и Зибенкопфа столкнулись на наклонном участке дороги и получили серьезные повреждения. Пришлось их отбуксировать. Возобновить движение мы смогли только с рассветом. Потом мы долго ползли по однообразным русским степям, укрытым глубоким слоем снега. Если бы не телеграфные столбы по правую руку, мы, наверное, даже и не поняли бы, что едем по дороге.

Противник приближался к дороге справа, угрожая ударить нам во фланг.

Первая рота получила приказ атаковать. «К бою! Танки — вперед!» Мы обошли крайние дома Перещепино и развернулись в линию. Нам встретилась русская пехота, с которой мы стали сражаться на ходу. Несколько противотанковых ружей открыли огонь, но мы быстро уничтожили их сосредоточенным огнем. Заговорила артиллерия. Взрывы не причиняли нам вреда, и обстрел резко прекратился. К вечеру мы выполнили задачу. Около полуночи, после нескольких часов бесцельных блужданий из-за того, что шедший в голове ротной колонны Рифкогель сбился с дороги, мы заночевали в деревне. 4 утра: тревога!

Весь 3-й танковый полк изготовился к бою южнее Перещепино и атаковал противника между Орелькой и рекой Самарой. Наступило 22 февраля.