Сова - Самюэль Бьорк

– А где Юханнес? – спросил Мунк, когда они сели на диван.

– А, понимаешь, у него дежурство, ему позвонили из Уллевола. Ему пришлось поехать. Вернется, если получится. Работа – она такая, ничего хорошего, когда ты важная персона, – сказала дочка, подмигнув ему.

Мунк дружелюбно улыбнулся в ответ, как бы говоря «спасибо».

– Вот и торт готов, – сказала Марианне, входя в гостиную с улыбкой на лице.

Холгер Мунк тайком бросил на нее взгляд. Ему не хотелось пялиться, но он не мог отвести глаз. Они встретились взглядами, и Мунку вдруг захотелось хитростью увести ее на кухню и крепко обнять, прямо как в старые добрые времена, но, к счастью, он смог взять себя в руки, не без помощи вовремя подоспевшей Марион, которая уже не в силах была сдерживаться.

– Можно мне открыть, ну пожалуйста? Подарки намно-о-о-го важнее этой дурацкой песенки!

– Мы должны спеть и задуть свечи на торте, – сказала Марианне, погладив внучку по волосам. – И еще нам всем нужно немного подождать, чтобы все смогли увидеть, какие прекрасные подарки тебе подарили.

Марианне, Мириам, Марион и он. О лучшей компании за ужином Холгер Мунк не мог и мечтать. Но слова бывшей жены о том, что они еще кого-то ждут, прозвучали как реплика из пьесы, условный знак, за которым что-то должно произойти, и действительно: входная дверь открылась, и за ней оказался Рольф, учитель из Хурума, с улыбкой на лице и с огромным букетом цветов в руках.

– Привет, Рольф, – засмеялась Марион и побежала к двери обнять его.

Мунк почувствовал неприятный укол, когда маленькие ручки обвили шею этого мужчины, который абсолютно ему не нравился, но это быстро прошло. Для него эта малышка была важнее всего на свете, а для нее всегда было так: дедушка один, бабушка вместе с Рольфом.

– Посмотри, сколько у меня подарков!

Она потащила учителя из Хурума в гостиную, чтобы он посмотрел на стол с подарками.

– Как здорово, – сказал учитель, погладив ее по голове.

– А это тоже мне? – спросила Марион, показав на большой букет цветов в руках Рольфа.

– Нет, это для бабушки, – сказал Рольф, посмотрев на Марианне; она стояла в дверном проеме и улыбалась, глядя на них.

От Мунка не ускользнуло то, какой взгляд послала бывшая жена Рольфу в ответ. И вдруг все закончилось. Хорошее чувство. Идиллия. Псевдоидиллия. Он встал, чтобы поздороваться, пожал учителю руку и остался стоять и смотреть, как человек, которого он ненавидел, протягивает его бывшей жене шикарный букет и целует ее в щеку.

К счастью, его снова спасла Марион; раскрасневшаяся от нетерпения, она отказывалась ждать дольше.

– Нам нужно скоре-е-е-е закончить с песней, – громко сказала девочка, невольно напомнив Мунку, зачем он, собственно говоря, сюда пришел.

Они быстро спели, да и Марион все равно не слушала. Она задула свечи на торте и мгновенно принялась за подарки.

Уже через полчаса девочка закончила и, переводя дух, сидела перед своими подарками. Барби пришлась девочке по вкусу, она бросилась дедушке на шею, и хотя он ожидал порицания со стороны Мириам за то, что опять разбаловал внучку и подарил не то, все обошлось. Дочь лишь улыбнулась, словно говоря «спасибо», дала ему понять, что все в порядке.

Когда Марион открыла подарки, в комнате на секунду повисла неловкая пауза. Марианне с учителем на диване по другую сторону стола словно ждали какого-то разговора, который на самом деле всем был неприятен, но к радости Мунка, на этот раз его спас телефонный звонок. Опять Миккельсон, и теперь он был весьма кстати. Мунк извинился и вышел на лестницу, прикурил вожделенную сигарету и ответил.

– Слушаю.

– Ты решил перестать брать трубку или как? – произнес раздраженный голос на другом конце.

– Семейные дела.

– Как мило, – саркастически заметил Миккельсон. – Извини, что отвлекаю от идиллии, но ты мне нужен.

– Что случилось? – спросил Мунк с интересом.

– Девочка-подросток, – продолжил Миккельсон, немного успокоившись.

– Где?

– Дальний Хурум. Пеший турист нашел ее несколько часов назад.

– И мы уверены?

– В чем?

– Что это статья 233[2]?

Мунк глубоко затянулся сигаретой. Из-за двери был слышен смех маленькой Марион. Кто-то бегал за ней по дому, скорее всего, этот идиот, занявший его место. Мунк раздраженно помотал головой. Отметить день рождения в старом доме. И о чем он только думал?

– К сожалению, да, – продолжил Миккельсон. – Ты нужен мне там немедленно.

– Хорошо, еду, – сказал Мунк и положил трубку.

Он выбросил окурок и пошел вверх по лестнице, когда дверь открылась и вышла Мириам.

– Все в порядке, папа? – спросила дочь, посмотрев на него с беспокойством.

– Что? Да-да… Просто… по работе…

– Ладно, – сказала Мириам. – Я только подумала, что должна…

– Что должна, Мириам? – нетерпеливо перебил Мунк, но, тут же взяв себя в руки, бережно погладил ее по плечу.

– Должна подготовить тебя к большой новости, – сказала дочь, не глядя ему в глаза.

– Что за новость?

– Они собираются пожениться, – быстро проговорила Мириам, все еще отводя взгляд.

– Кто?

– Мама с Рольфом. Я пыталась убедить ее, что сейчас не лучший момент, чтобы объявлять об этом, но…

Мириам посмотрела на него, явно обеспокоенная.

– Так ты зайдешь в дом?

– Мне нужно на работу, – коротко ответил Мунк, не зная, что еще должен был сказать.

Пожениться? Вечер начался так хорошо, ему казалось… – да что он вообще такое себе вообразил? Он разозлился сам на себя. Чего он ожидал? Идиот. Но сейчас нужно думать о другом. О более важных вещах.

– Ты уверен? – спросила Мириам.

– Да, – кивнул Мунк.

– Подожди, я принесу твою куртку, – сказала Мириам. Она зашла в дом и вернулась с его пальто.

– Передавай от меня поздравления, – сухо добавил Мунк и пошел к машине.

– Позвони мне, ладно? Я очень хочу поговорить с тобой кое о чем, это важно для меня, в любой день, когда сможешь, хорошо? – крикнула Мириам ему вслед.

– Конечно, Мириам, – сказал Мунк, торопливо прошагал по гравийной дорожке, быстро сел в черный «Ауди» и завел мотор.

Часы едва пробили пять, но было уже почти совсем темно, когда Холгер Мунк подъехал к полицейским ограждениям в дальней части Хурумланне. Он показал свой пропуск в окно, и молодой стажер быстро помахал ему, приглашая проехать дальше. Парень выглядел смущенным из-за того, что остановил его.