Миссия – любовь - Юлия Басова

– Что у нас еще сегодня? – поменяла я тему.

– Еще две лекции и один семинар.

Я обреченно вздохнула, выражая полную покорность нелегкой студенческой доле, и взяла Антона за руку:

– Пойдем подышим воздухом?

Внезапно я почувствовала, что за мной наблюдают.

Один человек быстро промелькнул в зеркале и сразу исчез, будто его и не было. Другой никуда не прятался – это был Роберт Стронг. Он стоял в большом холле первого этажа, рядом с лестницей, и насмешливо разглядывал меня.

Увидев, что я беру Антона за руку, он нахмурился, но его глаза продолжали внимательно изучать меня. Я улыбнулась ему, но, вопреки ожиданиям, не увидела ответной улыбки, – наоборот, он помрачнел, будто вспомнил что-то неприятное.

К нему подошли двое – красивый темноволосый юноша крепкого телосложения и девушка, хрупкая, невысокая брюнетка с огромными голубыми глазами. Роберт посмотрел на нее с какой-то особенной нежностью, страшно меня этим обидев (непонятно только, почему?); и я, прихватив Антона, отправилась на улицу.

Мы уселись на лавочку перед входом в университет. Массивная деревянная скамья была старой, но крепкой, испещренной затейливыми каракулями. Чего только с ней ни делали поколения студентов! Об нее тушили сигареты, открывали пивные бутылки, царапали ножом. О ее щербатые края легко можно было порвать самые крепкие колготки – слава богу, что я всегда предпочитала джинсы. И, конечно же, она вся была изрезана надписями. Где-то сбоку даже значился 1953 год. «Наташа и Нина, 1969», «Катя, Аня и Егор, 1975» – гласили послания на скамье.

– С ума сойти, – вдруг сказал Антон, – они все здесь сидели, как теперь мы с тобой. Молодые, веселые. Учились в институте. А сейчас? Они уже старые, наверное. Или умерли давно.

Я поняла, чего боялся этот парень с нетрадиционными взглядами на секс: старости. Даже сейчас, в свои семнадцать, он уже думал об этом. «Наверное, каждый день рассматривает свое лицо в поисках первых морщинок», – подумала я. Меня старость не пугала: счастье зависело от меня самой, а не от возраста. Чтобы не расстраивать приятеля, я сменила тему разговора:

– Те двое с Робертом – кто они? Странные какие-то.

– Девушка – его сестра. Ее зовут Лиза Стронг. Парень – лучший друг, Герберт, – обстоятельно объяснил Антон.

Я обрадовалась тому, что красотка с длинными ресницами и ясными голубыми глазами – не девушка Роберта. Странно, они совсем не были похожи. Совсем. Он – высокий шатен с глазами цвета холодного моря. Выразительные черты, одухотворенный взгляд, который, впрочем, легко становился насмешливым и безразличным. Высокие скулы, красиво очерченные губы. Спутанные волосы, небрежно зачесанные назад. Подтянутый, худощавый, но очень спортивный – мускулы, как налитые, отчетливо проступали под тонкой тканью футболки. Девушка – полная противоположность. Вряд ли она способна упасть и отжаться. Абсолютно прозрачная кожа, болезненная худоба. Томная беспомощная женственность. Иногда я завидовала таким девицам – мне тоже хотелось выглядеть слабой.

– Слушай, а почему в журналах никогда не печатают их фотографии? – очнулась я.

– Кого? Роберта?

– Да нет. Лизы и этого загорелого…

– А почему их должны печатать? – удивился приятель.

– Но ведь знаменитые актеры часто фотографируются с семьей. Или я что-то путаю?

– Стронг вроде не очень любит показывать своих родных. Да они, наверное, тоже не рвутся сняться в «Хелло».

– Слушай! – подскочила я на месте. – А я вот не пойму. Он вроде знаменитость. А где тогда фанаты? Почему за ним по пятам не носятся сумасшедшие поклонницы с воплями: «Роберт, я хочу от тебя ребенка!»?

– Так на территорию универа никого не пускают, – как всегда невозмутимо, ответил Антон, – он, наверное, поэтому и учится здесь, а не в МГУ.

– А наши девочки? Совсем им не интересуются? Не верю, как говорил незабвенный Станиславский.

– У-у-у! Да наши девочки его как увидели первого сентября, так чуть с ума не сошли, полезли за автографами. А он им очень твердо заявил, что сюда приехал учить русский язык, а не на мобильные телефоны щелкаться. Автографов не раздавал и вообще вел себя очень сдержанно. Оно и понятно – звезда должна быть холодной и надменной.

– И что, от него тут же отстали?

– Не сразу, конечно. Сначала ходили за ним толпой, а потом понемногу привыкли. Смотрят издалека, но не лезут. Трель мобильника заставила меня вздрогнуть. Посреди двора, окруженного лесом, этот звук показался мне почти незнакомым, чужим.

– Алло, – робко ответила я.

– Мила, это Алексей Львович, – зазвучал в трубке тихий властный голос, – мы непременно должны сегодня встретиться. Я уже на тридцать пятом километре Калужского шоссе. Когда ожидать тебя?

Алексей Львович Руднев привык отдавать распоряжения. Ему подчинялось пол-Москвы, и он не скрывал этого. Влиятельный и богатый, он частенько искал встреч со мной, одаривая баснословно дорогими подарками и предлагая свою помощь в любом деле – от покупки новой машины до строительства виллы на Лазурном Берегу. Для этого человека не было ничего невозможного.

– Буду через пять минут. – Я решила не спорить: ехать недалеко, а польза от этой встречи могла быть огромной.

– Я жду тебя, Мила, – все так же тихо ответил Руднев. В его голосе зазвучали новые, незнакомые нотки в тот момент, когда он произносил мое имя.

«Только этого мне не хватало! И он влюбился! Как я его потом отваживать от себя буду?» – я поежилась и пошла к машине. Надо было успеть вернуться до начала следующей лекции. Снова стоять у всех на виду, как в школе, совсем не хотелось.

Попрощавшись с Антоном, я зашагала по широкой аллее, ведущей на университетскую парковку. Неожиданно за моей спиной послышались быстрые шаги. Обернувшись, я увидела Стронга. Его прекрасные глаза цвета ночного тумана по-прежнему были холодны. Он смотрел прямо на меня, не отрываясь, и казалось, вот-вот нагонит. «У меня сегодня мания преследования, не иначе. Все вокруг только и делают, что шпионят за Милой Богдановой!» Я попыталась улыбнуться собственной шутке, но отнюдь не успокоилась. Странный холодок пробежал между лопаток, заставляя буквально мчаться к машине.

Оказавшись в салоне «Мазды», я еще раз обернулась, чтобы посмотреть на Стронга, но никого не увидела. Мне даже стало чуточку обидно: не каждый день за мной по пятам ходят знаменитые актеры самой восхитительной наружности. Те мужчины, с которыми приходится иметь дело, не обладают такими данными. Красивых парней вообще мало, и потому девушки уверяют себя, что внешность – не главное в мужчине. Находят себе какого-нибудь шрека, влюбляются в него, нежно гладят его длинными пальцами по шершавой лысине, считают складочки на круглом брюшке и радуются жизни.

Да и я, наверное, когда-нибудь так… Влюблюсь в скрытые достоинства. А красивый Стронг достанется какой-нибудь голливудской дерганой худышке, которая будет его изводить своим бесконечным феминизмом и впихивать дополнительные пункты в их брачный договор. А он будет все это терпеть, чтобы она не ушла и не забрала их общих детей.