Охота - Эндрю Фукуда

Я вбегаю в раздевалку и, вытираясь и спешно натягивая одежду, издаю звуки, будто меня рвет. Времени не так уж много. Даже одевшись, я продолжаю дрожать. Слышу шаги рядом. Падаю на пол и начинаю отжиматься. Что угодно, лишь бы согреться.

Но все бесполезно. Я не могу перестать дрожать. И когда слышу, что кто-то осторожно заходит в раздевалку, хватаю сумку и иду наружу.

— Мне что-то нехорошо, — говорю я, проходя мимо них. Они отступают в сторону с отвращением на лицах, но это нормально. Я к этому привык.

Именно так я смотрю на себя в зеркало, оставаясь в одиночестве дома.

Когда слишком долго пытаешься не быть кем-то, в конце концов начинаешь его ненавидеть.

На уроке литературы, непосредственно перед Обращением, никто не может сосредоточиться. Нам всем — включая учительницу, которая даже не пытается делать вид, что ведет урок, — хочется говорить о предстоящем Обращении. Я сижу тихо, пытаясь оттаять, прогнать холод, до сих пор сидящий глубоко у меня в костях. Учительница уверена, что речь пойдет о новой Охоте:

— Не думаю, что Правитель собирается жениться еще раз, — говорит она, украдкой поглядывая на часы, считая минуты, оставшиеся до двух.

Наконец, в час сорок пять, мы идем в актовый зал. Там все возбужденно болтают. С краю, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, стоят учителя. Даже уборщики беспокойно маячат в задних рядах. Наконец наступают два часа. На экране над сценой появляется национальный герб — два белых клыка, один олицетворяет правду, второй — справедливость. Все вздрагивают, когда проектор неожиданно выключается. Недовольный стон пробегает по рядам, техники тут же бросаются к проектору — тяжелому и неуклюжему, как все подобное оборудование, устройству, стоящему в центре комнаты. Не проходит и минуты, как он снова начинает работать.

Вовремя. Правитель, за столом у себя в Круглом кабинете, как раз начинает речь. Его длинные пальцы переплетены, и ногти поблескивают в свете софитов.

— Мои дорогие граждане, — произносит он. — Когда несколько часов назад объявили, что я хочу обратиться к вам, многие, — он делает драматическую паузу, — чтобы не сказать — все, были, мягко говоря, заинтригованы. Мои советники сообщили, что по всей нашей великой стране прокатилась волна беспокойства, что многие из вас не находили себе места от любопытства и даже страха. Я прошу прощения, если это действительно так. Я пришел говорить не о войне или бедствиях, а сообщить вам прекрасную новость.

Все в зале наклоняются вперед. По всей стране больше пяти миллионов граждан сейчас застыли перед экранами, затаив дыхание.

— Я хочу объявить вам, мой добрый народ, что в этом году снова состоится самое знаменательное событие. — Он облизывает губы. — Впервые за последние десять лет мы снова проводим Охоту на геперов!

В этот момент все начинают двигать головами взад и вперед, налево и направо, громко фыркая. Весь актовый зал дрожит от возбужденного щелканья костей и звуков втягиваемого воздуха.

— Сейчас, прежде чем я попрощаюсь с вами и директор Института исследований геперов сообщит вам детали, позвольте сказать, что такие события напоминают нам всем, кто мы такие. В них воплощено все, что делает нашу нацию великой: характер, единство, стойкость. Пусть лучшие добьются успеха!

Зал наполняет бешеный топот. Все как один поднимаются на ноги вместе с Правителем и стоят, положив руку на горло, пока его образ не тает на экране. Затем слово берет директор Института исследований геперов. Это худой и жилистый мужчина с резкими движениями и очень официальной манерой держаться, одетый с иголочки.

Охотников на этот раз будет от пяти до десяти, сообщает он.

— Мы живем в демократической стране, где каждый важен, каждый имеет значение. Поэтому каждый гражданин старше пятнадцати и младше шестидесяти пяти получит случайную комбинацию из четырех чисел. Ровно через двадцать четыре часа номера будут случайным образом выбраны и объявлены по телевизору. От пяти до десяти из вас окажутся обладателями этой комбинации.

Головы дергаются назад, позвонки щелкают. От пяти до десяти!

— Выигравшие будут немедленно доставлены в Институт исследований геперов на тренировочный период продолжительностью четыре ночи. Потом начнется Охота. — Зал наполняет шипение и рычание. — Правила Охоты довольно просты. Геперы получат фору в двенадцать часов, в течение которых они смогут углубиться в пустыню. Потом за ними отправятся охотники. Цель? Догнать геперов и съесть больше, чем остальные охотники. — Он смотрит в объектив. — Но мы забегаем вперед, верно? Для начала вы должны оказаться среди немногих счастливчиков. Удачи всем вам.

Следует топот, прерванный движением его руки:

— Еще кое-что, — произносит он. — Я ведь ничего не сказал о геперах. — Он делает паузу, все наклоняются вперед. — По большей части они были слишком юны во время прошлой Охоты. Они были тогда совсем детьми. Было бы жестоко, нецивилизованно и попросту нечестно сделать добычей детей, — в его глазах появляется садистский блеск, — но с тех пор мы вырастили их в идеальной среде. Чтобы быть уверенными, что они не только обеспечат нас сочной плотью и изысканной кровью, но и… окажутся более проворными, чем в прошлый раз. Сейчас, когда мы с вами разговариваем, они созрели и готовы к тому, чтобы их поймали и съели.

Звуки почесывания запястий, капающая слюна.

— Наши добрые граждане, — продолжает Директор, — сейчас настало уникальное время. Большая часть вас через минуту получит свои номера на рабочих местах. Матери, сидящие с детьми, получат номера на свой официальный электронный адрес. Ученики школ и колледжей, ваши номера ждут вас на ваших столах. Удачи всем вам.

С этими словами он исчезает.

Обычно из актового зала нас выводят ряд за рядом, но сегодня тут буквально ад. Вся масса учеников рвется к выходу. Учителя, которые обычно управляют движением, выбегают первыми, торопясь в учительскую.

В классе все маниакально подключаются к сети, слышится стук длинных ногтей по стеклу экранов. Я изо всех сил стараюсь изобразить нетерпение, покачивая головой и истекая слюной. Наверху папки входящих сообщений обнаруживается письмо, полное алого цвета и заглавных букв:

Re: Ваш номер участника лотереи «Охота на геперов»

Вот мои числа: 3 16 72 87.

Мне все равно.

Все выкрикивают свои номера остальным. Через минуту мы понимаем, что первое число в последовательности — от одного до девяти, тогда как оставшиеся три — от нуля до девяноста девяти. На доске тут же кто-то рисует ничего не значащую таблицу распределения по первым числам:

Тут же развиваются какие-то нелепые теории. Почему-то четверка — число, которое чаще всего встречается у нас в классе, — признается дающей наибольшие шансы на победу. А тройка, которая только у одного — у меня, — списывается со счетов.