Цена вопроса. Том 2 - Александра Маринина

— Входите! — громко крикнула она, не желая отрываться от текста, который совершенно неожиданно так легко возникал на экране.

Скрипнула дверь, раздался голос Никитича:

— Утро доброе, гости дорогие. Там вас спрашивают.

Анна сняла руки с клавиатуры и непонимающе уставилась на смотрителя. Он был все в том же камуфляже, лицо чисто выбрито, плечи расправлены.

— Кто? Ребята? Пусть заходят, что вы их на улице держите! — сердито ответила Анна.

— Нет, молодой человек. Представился как Никоненко.

Этого еще не хватало! Какого лешего он приперся? И вообще, как он их нашел? Или это не квартирант, а какой-то совсем другой Никоненко? Мало ли однофамильцев, даже актер такой есть, Сергей Никоненко…

— Высокий, худой, в очках? — на всякий случай уточнила она.

— Совершенно верно, именно такой. Так пустить его? Или гнать в три шеи?

— Впускайте, — безнадежно разрешила Анна. — Я его знаю.

— А с завтраком как распорядитесь? — спросил Никитич, не трогаясь с места. — Повара вызывать? Или прикажете в магазин сгонять за продуктами? Я все ждал-ждал с раннего утра, что вы насчет завтрака указания дадите, а вы не идете и не идете… Я уж подумал, что до самого утра гуляли с друзьями, а теперь отсыпаетесь.

— Ромка отсыпается, — улыбнулась Анна, стараясь скрыть неловкость, охватившую ее от всех этих «распорядитесь» и «дадите указания». Никогда она не чувствовала себя барыней и становиться ею не имела ни малейшего желания. «Хотя прикольно!» — подумалось ей. — А я вот проснулась рано и с подружками в сети болтаю, про нашу вечеринку рассказываю.

— Так насчет завтрака-то, — напомнил Никитич. — С продуктами как?

— Мне ничего не нужно, а Ромка, наверное, до самого обеда спать будет.

Смотритель-охранник окинул внимательным взглядом просторное помещение, задержал глаза на куче банок из-под пива, на грязных чашках, стаканах и тарелках.

— Уборку бы надо произвести, — сказал он. — Когда можно горничную прислать? Она тут недалеко живет, в поселке, минут за двадцать доберется.

— Мне все равно, хоть сейчас пусть приходит, только чтобы не шумела, а то Ромку разбудит. Гостя-то зовите в дом, а то он там замерзнет.

Никитич вышел, а через несколько секунд на пороге возник квартирант. Вид у него был виноватый и немного затравленный.

— И что? — сурово спросила Анна с места в карьер, не намереваясь вести долгие вежливые разговоры с «этим козлом». — Дом сгорел? Как ты вообще меня нашел?

— Ты сама сказала, что будешь в гостевом домике на водохранилище. Я в Интернете посмотрел — он тут всего один такой.

— Ну ладно. Так что случилось?

— Ань, я… это… В общем, я лопух, дверь захлопнул, а ключи в квартире остались. У тебя же есть вторые ключи.

— Есть, — кивнула она. — И их ты тоже оставишь в квартире. Что будем делать тогда? Дверь ломать? Третьего комплекта нет, имей в виду.

— Ань, я все понимаю, я… Я буду внимательным, честное слово! А ты что, одна тут? Где твой ухажер?

— Наверху, спит. Тебе не все равно?

— Не, ну… это… Интересно, как богатые живут, я в таких местах не бывал. Дом покажешь?

— Перебьешься.

— Да ладно тебе, Ань, ну чего ты? — заныл квартирант. — Дай хоть одним глазком глянуть, чего тут и как. А баня есть? А бассейн?

— Ага, есть, баня и бассейн с девочками. Подожди, я за ключами схожу, они в сумке наверху.

— Ты не торопись, — с глупым смешком бросил ей вслед квартирант, — я пока хоть осмотрюсь, удовлетворю любопытство.

Анна поднялась в комнату — одну из трех спален, достала связку ключей, отделила от нее два ключа от квартиры на третьем этаже. Она очень старалась не производить никакого шума, но когда уже выходила из комнаты, невесть откуда взявшийся сильный сквозняк буквально вырвал дверную ручку из ее пальцев и с силой толкнул дверь, которая захлопнулась с громким стуком. Она была еще только на середине лестницы, ведущей на первый этаж, когда услышала, как из своей комнаты вышел Гудвин.

— Что тут у вас?

Он стоял на площадке босой, в спортивных штанах, с обнаженным мускулистым торсом, сонным мятым лицом и взъерошенными волосами. Анна растерялась, остановилась на ступеньке, не зная, как правильно себя повести, чтобы и Гудвина не подставить, и «этого козла» осадить.

— Что случилось, Мышонок? — повторил Гудвин.

— Никита приехал за ключами, — выговорила она наконец, взяв себя в руки. — Он дверь захлопнул, теперь войти не может.

— Никита? А где он?

Только тут Анна сообразила, что не видит своего квартиранта. Он куда-то исчез из ее поля зрения. Бегом спустившись вниз, она огляделась: сумка Никиты стоит посреди комнаты, а самого его нет. Почти сразу же послышался звук воды в сливном бачке унитаза, потом и Никита появился.

— Здорово! — радостно крикнул он стоящему на верхней площадке Роману. — Извини, что потревожил, у вас тут романтическое всякое такое, а я влез…

— Как влез — так и вылезешь, — пробурчала Анна себе под нос.

И уже в полный голос добавила:

— Ничего страшного, никакого беспокойства. До вокзала сам доберешься? Или попросить Никитича вызвать тебе такси?

Ей казалось, что она вполне ясно дала понять своему квартиранту: дверь открыта, выход — там. Но квартирант не желал проявлять понятливость.

— Такси я и сам могу вызвать, — весело ответил он. — А чайку здесь не наливают?

Анна собралась было ответить резкостью, но в этот момент Гудвин уже оказался рядом с ней. И как он успел так быстро и неслышно спуститься? Анна моргнуть не успела, как почувствовала, что ее спина прижата к его голой груди, а руки Романа плотно обхватили ее под грудью. Тело его было сильным, большим, теплым, пахло гелем для душа, сном и совсем чуть-чуть — здоровым потом.

— Ты извини, дружище, — прогудел прямо над ее ухом голос Гудвина, — у нас времени не так много, и не для того я этот дом снимал, чтобы чай с тобой распивать. Не обижайся, но гостеприимство — не сегодня. Лады?

Квартирант, казалось, нисколько не был ни обескуражен, ни обижен.

— Да не вопрос, все понял, не маленький. Счастливо оставаться!

Он сунул ключи в карман, потыкал пальцами в телефон, вызывая такси, помахал рукой и исчез. Пока за ним не закрылась дверь, Гудвин продолжал обнимать Анну. Или делал вид, что обнимает. И только услышав скрип калитки, отпустил ее и отступил на шаг назад.

— Бедолага, — с искренним сочувствием произнес он.

— Почему?

— Потому что влюбился в тебя. А тут я. Думаешь, ему приятно смотреть, как мы обнимаемся?

— Тогда зачем же ты…