Прошлым летом - Кэрри Лонсдейл

Он поцеловал ее полным ртом. Он пах дыней и апельсином, как салат, который они ели на обед. Он погладил ее грудь.

– Господи, да мы действительно это делаем!

Он хихикнул в ответ на ее гортанный шепот возле его губ, и она возбудилась еще больше. Не теряя времени, он резко вошел в нее. Оба вскрикнули.

– Да, – выдохнул он ей в ухо. – Да, мы делаем это. Прямо здесь и сейчас. – И продолжил быстрые, резкие движения бедрами.

Секс в чужой кухне, с риелтором, стоящим прямо за дверью, – это было так смело и вызывающе. Совокупление было быстрым и жарким. Элла вцепилась ему в плечи.

– Это потрясающе. Ты потрясающа. Прекрасна, – повторял он.

Им было прекрасно вместе. Они были нужны друг другу, всегда, везде и особенно в этом смысле.

Дэмьен куснул ее за ухо.

– Что мне в тебе нравится, Элла Скай, так это то, что ты позволяешь мне трахать тебя где угодно.

Она развязно ухмыльнулась:

– Нет, это ты трахаешь меня где тебе угодно.

Он рассмеялся.

После, усталый и запыхавшийся, он помог ей слезть и оправил на ней юбку. Ласково убрав с ее лица упавшие волосы, он долго и нежно поцеловал ее. «Я хочу, чтобы это был наш дом, – прошептал он. – Чтобы в конце дня, в конце тяжелой рабочей недели, после долгой разлуки и после ссоры… Господи, да после всего что угодно – я хочу, чтобы мы всегда могли прийти сюда и снова найти друг друга».

Эти слова стали для нее всем. Они значили даже больше, чем он сам имел в виду. Она вгляделась в его лицо. Он пытался что-то скрыть от нее, или боялся сказать о чем-то, опасаясь ее реакции. Она чувствовала в нем это с самой первой встречи. Но ничего. Она не станет давить на него – она верила, что он сам все скажет, когда будет готов.

Услышав, как Кейт поворачивает ручку входной двери, а затем вставляет ключ в замок, они улыбнулись друг другу, как заговорщики. Все вокруг пахло сексом. Кейт сразу поймет, чем они тут занимались. Но Элла не покраснела и не попыталась спрятаться за Дэмьена. Ей не было стыдно. Она была влюблена. И, в конце концов, они все равно собирались купить эту квартиру, так что какая Кейт разница?

Здесь было четыре спальни. Одна для них, в одной будет ее кабинет, и две, надо надеяться, будут детскими. Мальчик, похожий на Дэмьена, и девочка, которую можно будет назвать Грейс, в честь ее детской подруги, которую она так рано потеряла. Она представила, как дети, смеясь, бегут по длинному холлу, а Дэмьен ловит их, целует и щекочет со счастливой улыбкой. Но это видение мгновенно исчезло. Дэмьен был предельно ясен. Он не хотел детей.

Если расстаться с мыслью о детях означало, что она будет с Дэмьеном, она была согласна. Она потеряла уже столько любимых людей. И не хочет терять еще одного. Дэмьен – ее жизнь. И, если не считать Эндрю, вся ее семья.

Звон ключей вернул Эллу к реальности. Дэмьен широко отворил дверь, но она замерла на пороге.

– Что такое? – спросил он.

– Я вспомнила, как мы пришли сюда в самый первый раз. Так странно… Я помню тот день до самых мельчайших деталей – что мы делали, что я чувствовала. О чем я думала… Но я не помню, что было два дня назад.

– Последнее, что ты помнишь, – это ужин в день аварии? – подозрительно спросил он. – Поклянись, что больше ничего не помнишь про тот вечер.

– Клянусь.

Он быстро прикрыл глаза и кивнул.

Она погладила его по щеке. Ладони было колко от шершавых небритых волос. Сегодня его одежда была чистой, но он все еще не успел побриться. Она попыталась поймать его взгляд. Он отвернулся.

– Дэмьен, – прошептала она, заставляя его посмотреть на себя. Его взгляд остановился где-то на уровне ее рта. Он ни разу не поднимался выше с того самого момента, как вчера она проснулась в больнице. Он смотрел или на ее рот, или куда-то на уровне плеч. Может быть, он тоже в шоке от ее выкидыша. Но им придется снова найти друг друга. Она не даст этой трагедии разлучить их.

– Я хочу все вспомнить, – серьезно сказала она и внезапно зевнула. – Извини. Это все из-за обезболивающих.

– Давай устроим тебя, чтобы ты отдыхала, – захлопотал Дэмьен. Он запер замок и задвижку и с громким звоном бросил на столик свою связку ключей. Ключи от этой квартиры, от квартиры в Лондоне, от его офиса; две флешки; ключ с брелоком от его седана «БМВ».

Элла вздрогнула.

– Почему тут так холодно?

– Я выключил отопление. Меня все равно не было дома.

– Ты все время был со мной в больнице? – При мысли о Дэмьене, спящем в пластиковом кресле в углу ее палаты, она чуть не заплакала. Неудивительно, что его одежда была вчера такой мятой.

– В основном. Прошлой ночью я был в офисе.

– Всю ночь?

Он кивнул.

– Надо было разобраться кое с чем.

Очень понятно. Она нашла его руку.

– Спасибо, что ты был со мной. Наверняка это было тяжело.

Он кивнул, взял ее сумку и понес в спальню.

Элла выставила термостат на терпимые двадцать три градуса. Автомат забурчал, и решетки вентиляторов приоткрылись, наполняя квартиру искусственно нагретым воздухом.

Элла надела теплую накидку, сняв ее с вешалки, обхватила себя руками и, пройдя через гостиную, подошла к стеклянной стене с видом на залив и город внизу. Она отдернула шторы, открыв свинцовое ноябрьское небо. Над заливом висели низкие облака, море было неспокойным, на волнах различалась белая пена. Размывая вид, по стеклу стекали струи дождя. Смотреть туда было все равно что в зеркало. Внешний мир отражал ее собственное состояние. Все сумрачно и неясно.

У нее заныл шрам на животе, и она инстинктивно прикрыла его ладонью. Ей до сих пор было трудно поверить, что она более пяти месяцев носила ребенка. Когда Линн, ее гинеколог, удаляла ей последние швы перед выпиской, она назвала ее потерю выкидышем. «Выкидыши случаются по многим причинам, – сказала она. – Это происходит чаще, чем ты можешь подумать. Рассматривай это только как некоторую задержку в своем семейном планировании». Беременность протекала без осложнений. Она была уверена, что в следующий раз у Эллы не будет никаких проблем с вынашиванием.

Линн пыталась поднять Элле настроение, облегчить ее состояние. Но сама Элла знала правду. Она проверила это, взяв у Дэмьена телефон, потому что ее собственный разбился во время аварии. Она доносила ребенка до двадцати одной недели. А выкидыш считается до двадцати. Саймон был мертворожденным.

И это глубоко усугубляло трагедию его потери и попытку забыть обо всем.

– Саймон, – прошептала она.

Дэмьен предлагал ей произносить это имя вслух. Может быть, это поможет ей вспомнить его.

Но зачем? Она ощущала только пустоту и бессмысленность происходящего, которые, как она читала, и должны испытывать женщины после выкидыша. На своем прикроватном столике в больнице Элла нашла буклет: Эмоциональное состояние после выкидыша.