Карнавал и картофельный салат - Андрус Кивиряхк

– Я же могу поучиться, – отважно заявил Паровоз.

И Микк с Паровозом принялись тренироваться. Микк катал Паровоз по столу, Паровоз громыхал во всю. Поначалу слушать это было довольно неприятно, но Паровоз был усердный трудяга, он так старался, что колеса взмокли, и в конце концов его громыхание стало уже чем-то напоминать скрипку.

В день классного вечера Микк нацепил галстук-бабочку, взял под мышку Паровоз и пошёл в школу. Для начала учительница произнесла вступительное слово и объявила, что теперь будет концерт. Первым делом Кристина сыграла на своей скрипочке, и всем это очень понравилось. Потом сыграл Роберт на огромном аккордеоне, и это тоже было здорово.

И тогда… Учительница уже хотела было сказать, что программа исчерпана, как вдруг вскочил Микк и выпалил:

– А теперь я сыграю на Паровозе!

И не успел ещё никто ничего сказать, как он уже стоял перед классом и принялся катать по учительскому столу свой Паровоз. Причем колёса Паровоза не стучали, а играли прекрасную нежную мелодию – песенку про Дядюшку Крота, так что все дети стали подпевать, эту песенку ведь все знают.

Спев песню, Микк раскланялся, и все стали аплодировать ему. Учительница похвалила Микка и сказала, что это был замечательный сюрприз.

– Похвалите и Паровоз! – попросил Микк, – он мне настоящий друг! Учительница похвалила и Паровоз, и тот зарделся от удовольствия.

На Рождество Юлиус получил Белую Рубашку.

– До чего красивая рубашка! – нахваливали все, а мама добавила: – Будешь носить её только по большим праздникам!

Рубашку убрали в шкаф, и так она там и осталась. Выяснилось, что большие праздники бывают очень редко. И даже если вдруг случался наконец праздник, маме всё равно было жалко разрешить Юлиусу надеть Белую Рубашку. Вот, например, собрались на 80-летие двоюродной бабушки Айно. Белую Рубашку даже достали из шкафа, но в последнюю минуту мама засомневалась:

– Бабушка Айно наверняка будет угощать блинчиками с вареньем. Ещё не хватало, чтобы ты ненароком заляпал красивую Рубашку. Нет, давай-ка лучше уберем её обратно в шкаф! Так и сделали.

Белой Рубашке такая жизнь нисколечко не нравилась. В шкафу такая скукота. Другие одёжки Юлиуса то и дело выбирались на свежий воздух, одна только Белая Рубашка изо дня в день висела на вешалке. Тоска да и только.

Хуже всего то, что ей даже ни разу не удалось покататься на Карусели. А другие одёжки то и дело катались! Карусель стояла в ванной комнате и называлась Стиральной Машиной. Одёжки Юлиуса вечно совали в неё, и тут такое начиналось! Это было так весело! Вода летела вовсе стороны, и одёжки визжали от восторга. Потом они возвращались обратно в шкаф и обсуждали, как это было здорово. Белая Рубашка слушала их и вздыхала печально. Она никогда ещё не каталась на Карусели, она вообще нигде не бывала.

– Это нечестно, – пожаловалась она своему другу – Голубым Трусам в розовых поросятах, которые катались на Карусели каждую неделю.

– Все только и расхваливают меня, мол, такая красивая, белая, но меня никто не надевает и в Стиральную Машину не отправляет!

– Да, дурацкая история, – согласились Трусы. – Знаешь что – а отправляйся-ка ты сама!

– Как это я пойду? – всхлипнула Рубашка. – Я же не умею ходить.

– А ты попробуй полететь!

Рубашка удивилась:

– Где это слыхано, чтоб рубашки летали? У меня же нет крыльев!

– А ты всё-таки попробуй, – уговаривали Трусы. – У тебя длинные рукава, и вообще ты на лебедя похожа. Поверь мне, надо хотя бы разок попробовать, не то навечно останешься в шкафу куковать и так никогда и не попадёшь на Карусель.

Эта мысль показалась Белой Рубашке настолько ужасной, что она раскинула рукава наподобие крыльев – и полетела! Трусы в поросятах прыгнули ей на закорки и направили Рубашку прямиком в ванную комнату.

К счастью, люк Стиральной Машины был не закрыт, и Рубашка с размаху влетела в Машину.

– Оп-ля! Порядок! – воскликнули Трусы. – Молодец, Рубашка! Пробирайся поближе к джинсам, сейчас Карусель включат!

Так и случилось. Едва Рубашка устроилась поудобнее, как в ванную комнату вошла мама, закрыла люк Стиральной Машины и нажала на какую-то кнопку.

Карусель закрутилась-завертелась, сперва медленно, потом всё быстрее и быстрее, вода брызгала со всех сторон, и Белой Рубашке стало страшно весело.

Только потом, когда мама стала вынимать из машины мокрое белье, оказалось, что Белая Рубашка пока каталась на Карусели покрасилась в синий цвет.

– Как вообще эта прекрасная Белая Рубашка попала в Стиральную Машину? – расстроилась мама. – Джинсы дали краску! Какая жалость! Да теперь в такой рубашке ни на какой праздник не пойдёшь!

Белую Рубашку, которая стала теперь синей, дали Юлиусу на каждый день, и Рубашка осталась этим очень довольна. Больше ей не придётся скучать в шкафу, и на Карусели она станет кататься так же часто, как и Трусы.

Мальчик слонялся на игровой площадке. Залез по лесенке на самый верх и повис, потом стал подтягиваться. Нафизкультурничался, спрыгнул на землю и убежал домой. А под лестницей на траве осталась валяться Пуговица.

– Помогите! Помогите! – завопила Пуговица. – У меня мальчик потерялся! Голубь приковылял поближе и с любопытством уставился на Пуговицу: никак что-то съедобное? Но на кусочек булки Пуговица ничуть не походила и вид имела несъедобный. Голубь даже не ткнул в неё клювом, просто вежливо поинтересовался:

– Что за мальчик?

– Обыкновенный мальчик. Он был пришит ко мне, за штаны, – сказала Пуговица. – Будь другом, поищи, может, валяется тут где-нибудь.

Голубь посмотрел по сторонам, но никакого мальчика не увидел.

– Нет здесь никого, – сообщил он.

– Так я и знала, – вздохнула Пуговица. – Знаешь, эти мальчишки то и дело теряются. Как только оторвутся от Пуговицы, так поминай как звали. Убегут куда-нибудь, а ты ищи-свищи их! Ох, бедная я, что же теперь со мной будет! Как мне без мальчишки жить?

Голубю стало жалко Пуговицу.

– Может, найдём тебе какого-нибудь другого мальчишку? – предложил он. – Тут на площадке их много бывает. Выберем подходящего и пришьём.

– Ну, мне же не всякий подойдёт! – Пуговица даже слегка обиделась. – Мой был такой белобрысенький, с голубыми глазами. А на носу веснушки. Я никого другого не хочу.