Незабываемая, или Я буду лучше, чем она - Юлия Шилова

Я не представляла, как можно жить без любимого, и в который раз прокручивала в голове ситуацию в самолёте. Тут же начинала пульсировать кровь в висках. Я не представляла, как он мог жить без меня. Как мог похоронить самое дорогое и спасти свою жизнь ценой моей смерти… Неужели этот поступок разорвёт всё, что нас связывало долгое время?! Даже если я, вдруг, выкарабкаюсь и смогу когда-нибудь встать на ноги, обязательно скажу ему, что буду любить его до последнего вздоха и последнего стона. Правда, сейчас я не могу не то что говорить, а даже стонать.

Вполне возможно, я стану калекой, инвалидом не только из-за травм, но и инвалидом любви. Если Матвей от меня откажется, а он практически уже это сделал, я буду всегда его ждать и искать оправдания поступку, который он совершил. Это всего лишь шок, паника, малодушие, страх… С каждым бывает. В противном случае, зачем дышать, если я потеряю надежду? Становится страшно…

Матвей не был моим первым мужчиной. До него у меня имелся опыт близкого общения с мужским полом. С кем-то расставалась я сама, а кто-то расставался со мной. Но до встречи с Матвеем мне казалось, что у меня нет сердца, потому что я не умею любить.

Мы познакомились, когда на улице шёл дождь. Я люблю дождь. Когда он сыплет сверху, я не спешу укрыться. Я шла, насквозь промокшая, ловила капли дождя и вспоминала, что родилась тоже в сильный дождь. Так рассказывала моя мама. Меня так и звали в детстве — девочка-непогода. Я никогда не поддавалась на уговоры мамы взять с собой зонт. Ненавижу зонты.

А затем девочка-непогода превратилась в девушку-непогоду. Мне казалось, под дождём легче дышать, потому что дождь — это всегда свежесть, а свежесть ассоциировалась у меня с переменами в жизни. Именно в такую погоду встретил меня Матвей. Просто остановил свой автомобиль рядом со мной и предложил подвезти. Я удивилась и сделала ему встречное предложение: прогуляться под дождём. Зачем упускать такую погоду? Нужно просто ловить момент…

После того как Матвей, накинув капюшон, под проливным дождём добежал до цветочной палатки и купил мне букет цветов, я всё же села в машину и попросила его открыть окно. Я хотела слышать дождь. Матвей удивился и сказал, что я забрызгаю ему весь салон, но увидев, что я решительно собралась выйти из машины, тут же открыл окно. В тот день я заглянула в глаза своего нового знакомого и поняла, что утонула…

Вот так дождь принёс перемены в мою жизнь. Я оставила Матвею свой номер телефона, а затем целую неделю ждала его звонка. И он позвонил. Мы встретились, и я уже не могла жить без его глаз, рук и голоса. Я не могла жить без него самого.

Любовь всегда ассоциировалась у меня со словом «страдание», но на этот раз я совершенно не боялась. Когда любимый был рядом, я видела мир в розовом цвете. Всё вокруг пело, а в сердце торжествовала весна. Рядом с ним мне хотелось обнять целый мир и кричать о своей любви.

Когда Матвей приходил не в настроении или в плохом расположении духа, он сознательно делал мне больно, а я всегда прятала свои слёзы. Мне не хотелось, чтобы он видел меня беспомощной. Но Матвею моя беспомощность доставляла настоящее удовольствие. Ему нравилось меня унижать и показывать свою власть. Я, как могла, сопротивлялась его нападкам. Мне хотелось, чтобы он видел меня сильной, но Матвей вытаскивал из меня все мои слабости и оставлял меня с ними один на один. Когда он уходил, что-то внутри меня обрывалось и мне становилось сложно дышать.

За всё это время я не стала для Матвея прочитанной книгой, он всё ещё хотел ее читать и читать. Он с лёгкостью читал все мои мысли и даже знал все мои самые сокровенные и потаённые желания. Я не боялась ломать себя под него, жить его жизнью, быть для него воздухом и стать его вторым «я». Я всегда знала, что он первый, а я вторая. Мне хотелось стать для него незаменимой. Когда чувствовала на себе его взгляд, полный удивления и восхищения, я готова была прыгать, словно девчонка, и громко хлопать в ладоши. Для любой женщины нет слаще минут, когда на неё смотрят, как на богиню.

Если девушки и просили провидение послать им принца на белом коне, то это о нём, о моём Матвее. И пусть он далеко не идеален, но я всегда училась его принимать таким, как он есть, и не питать иллюзий. Я интересовалась всем, что приносило ему удовольствие. Своими интересами я хотела подчеркнуть его чувство исключительности.

Как и в любой паре, у нас бывали кризисные моменты, и я отчётливо понимала: их лучше всего пережить, чтобы не накалять обстановку до предела. В такие моменты я пыталась внести свежую струю в наши отношения, пытаясь завоевать любимого заново, стараясь нарушать привычный ход событий.

Матвей — очень яркий мужчина, а ярких мужчин часто угнетает однообразие. Поэтому я старалась всегда быть яркой. Каждый день пыталась доказать, что я самая необходимая и лучшая женщина в его жизни. Мне хотелось стать его пристанью или спасательным кругом посреди океана.

А ещё я знала, что в любви нельзя расслабляться, ведь это ежедневная борьба. Я находила в себе мужество сохранить эту любовь. Я прошла и через соперничество, и через ощущение ненужности и заброшенности. Я прошла через это с высоко поднятой головой. Я окутывала любимого собой так, чтобы он не чувствовал уз, и околдовывала его так, чтобы он не тяготился моими чарами. Я сводила всё хорошее на себя, чтобы у него не было без меня ничего хорошего, даже настроения.

Мне хотелось стать самым главным объектом в его жизни. Я считала своим долгом быть достойной его. Я боялась разбить наш мир, для меня была намного важнее его жизнь, чем моя. Расстаться с Матвеем означало оттолкнуть свою судьбу, и я не раз думала о том, что даже если он станет ещё лучше, я уже не смогу полюбить его больше, потому что больше уже любить невозможно. Я грелась в лучах его жизнерадостной улыбки, таяла в объятиях и замирала в экстазе в момент нашей страсти.

Мне, как никому другому, понятно, что значит любить и сходить с ума, сгорать от желания занять в сердце любимого самое важное место. Даже если Матвей был далеко, я всегда ощущала его незримое присутствие. Когда возникало беспокойство, что Матвей может от меня уйти, жизнь вокруг словно замирала, сердце замедляло свой ход, и казалось, что в любой момент может прерваться моё дыхание.

Однажды мы с Матвеем расстались на пару недель. Просто так, поругались на пустом месте, и Матвей заявил, что хочет побыть один. Эти две недели показались мне вечностью. Я не жила, а существовала. Я потеряла ощущение времени и не могла реально оценивать ситуацию.

Не знаю, как прожила это время и не умерла. Я отреклась от внешнего мира. Хотелось только одного: чтобы никто не нарушал моего одиночества. Я сказала себе: «Прощай!», — и мне стала неинтересна собственная жизнь. Даже было глубоко безразлично, как я выгляжу.

Я не могла прийти в себя от удара расставанием. Шрам на сердце болел, ныл и кровоточил. Мне хотелось только одного: чтобы моё сердце прекратило болеть и наконец-то успокоилось. Моя мама уговаривала забыть его и жить дальше. Она говорила, нужно приходить в себя и жить, а не существовать. А я не могла представить, как можно забыть любимого и всё, что с ним связано. Мне было комфортно в душевной пустоте. Матвей, уходя, забрал мою любовь к себе самой.