Красноречивое молчание - Сандра Браун

— Может, я и не оправдала ваших Ожиданий, мистер Слоун, но и вы не оправдали моих! Вы не достойны такой дочери, красавицы и умницы! Так знайте же, что она гибнет! Слышите? Гибнет духовно, потому что единственный близкий ей человек не удосужился выучить язык, который девочка может понять, не говоря уже о том, чтобы самому постараться обучить ее этому языку! Именно такие родители, как вы, тянут науку об обучении глухонемых детей назад, к временам Елены Келлер[1]. Я учительница…

— Пока еще вы девчонка.

— Не девчонка, а женщина!

— Ага! Вот мы и подошли к другому интересному моменту, — заявил Дрейк Слоун, погрозив ей пальцем. — Только не притворяйтесь, что вам было безразлично мое прикосновение. Я все прекрасно видел! И где гарантия, что, когда я привезу вас в Нью-Мексико, вы не сбежите оттуда с первым же подвернувшимся красавцем? Ведь вы, эмансипированные девицы, только и мечтаете о том, как бы поскорее выскочить замуж!

Лаури почувствовала, как краска негодования залила ей лицо.

— Я уже побывала замужем, и большого счастья мне это не принесло.

— Разошлись?

— Он умер.

— Какая удача!

Круто развернувшись, Лаури направилась к двери, чтобы не ляпнуть чего-нибудь такого, о чем потом пришлось бы пожалеть. В конце концов, доктор Норвуд прислала ее сюда по делу и по возвращении потребует отчет. У двери Лаури обернулась: Дрейк стоял, скрестив руки на груди, глаза светились ехидством, губы под густыми усами кривились в самодовольной усмешке.

Глядя ему прямо в глаза, Лаури, чеканя каждое слово, произнесла:

— Вы самый нахальный, невоспитанный человек, которого я когда-либо встречала. И самый невыносимый. Последнее слово она показала жестом.

— Что это означает? — встрепенулся Дрейк.

— Сами догадайтесь, мистер Слоун.

И Лаури вышла, хлопнув за собой дверью.

— Лаури, ты сроду не догадаешься…

— В чем дело, Бриджит? У меня урок!

Учительница, ворвавшаяся в класс к Лаури, когда та самозабвенно втолковывала что-то семилетним детишкам, была вне себя от волнения.

— Ты никогда не догадаешься, кто тебя спрашивает! — задыхаясь, выпалила она. — То есть я хочу сказать, что видела его миллион раз и узнала бы, где хочешь! Но когда он стоит здесь, у нас в холле, и спрашивает, где тебя можно найти…

— Успокойся, Бриджит, а то дети подумают, что что-то случилось, — осадила Лаури не в меру разволновавшуюся подругу.

Она прекрасно поняла, о ком та говорит, ню и вида не подала, что при одной мысли о предстоящей встрече с Дрейком Ривингтоном сердце ее отчаянно забилось в груди. Она должна оставаться холодной и безразличной, решила Лаури.

Со времени их незадавшейся беседы прошло уже больше недели. Вернувшись в тот день домой, Лаури сразу же дала доктору Норвуд полный отчет о встрече.

— По-моему, моя кандидатура мистеру Ривингтону не очень-то подходит. Однако мы с ним оба пришли к выводу, что Дженифер необходимо индивидуальное обучение.

— Очень жаль, Лаури, — вздохнула Марта Норвуд. — Мне казалось, вы с мистером Ривингтоном найдете общий язык. Что ж, что Бог ни делает, все к лучшему. Если бы вы уехали в Нью-Мексико, мне бы вас очень недоставало.

Лаури улыбнулась:

— Ну вот, значит, просто великолепно, что я никуда не еду. Полагаю, вам следует подумать о другой кандидатуре. Мистер Ривингтон наверняка вам еще позвонит.

Лаури больше ничего не сказала, да доктор Норвуд и не настаивала: уж в чем — в чем, а в проницательности ей не откажешь. Наверное, сообразила, что встреча прошла не совсем гладко.

Всю эту неделю Лаури пыталась выбросить Дрейка Ривингтона из головы, но это оказалось не так просто. А уж расстаться с его дочерью и вовсе казалось выше ее сил. В последнее время она столько времени провела с Дженифер, что резко прекратить всяческое общение с девочкой ей было тяжело. Дженифер была младше, чем те детишки, которых обучала Лаури, поэтому с девочкой она обычно встречалась уже после уроков.

Это было очаровательное создание с длинными белокурыми локонами, темно-зелеными отцовскими глазами, окаймленными черными ресницами. Хрупкая и изящная, как фарфоровая статуэтка, она всегда ходила чистенькая, аккуратненькая. В общем, послушный, милый ребенок, пожалуй, даже чересчур послушный.

Лаури не имела привычки выделять кого-то из своих подопечных, но к этой крошке с огромными грустными глазами привязалась всей душой. Нескольких дней общения было достаточно, чтобы осознать: ей хочется стать учительницей Дженифер. Так и подмывает увезти ребенка из скучного казенного заведения, хотя и прекрасно оборудованного, и поместить в яркую, веселую комнатку.

Однако мысли эти неизменно приводили Лаури к отцу Дженифер, о котором она не в состоянии была думать спокойно. Не сможет она работать на этого человека, хоть он и находился бы от нее за две тысячи миль, в другом городе. Дрейк оскорбил ее как женщину. Мало того, подверг сомнению ее педагогические способности! А уж этого она ему простить не могла.

Лаури даже под страхом смерти не созналась бы никому, что стала смотреть «Отклик сердца». Но последние несколько дней, когда наступало время этой дурацкой драмы, ее, как магнитом, тянуло к телевизору. И каждый раз, когда она видела на телеэкране Дрейка, с ней происходили невероятные вещи. Сердце отчаянно колотилось в груди, ладони становились влажными, тело наливалось блаженным теплом, а ноги — тяжестью, такой, что, казалось, заставь ее сейчас кто-нибудь подняться, она и шагу ступить не сможет. Лаури явственно ощущала, как он наклоняется к ней, зарывается лицом в ее густые волосы… Просто с ума сойти! Она провела с ним не более пятнадцати минут, а кажется, знает его так же хорошо, как себя саму. Каждый жест, каждое движение…

А вот теперь еще Бриджит — врывается в классную комнату вне себя от возбуждения. Как же, неотразимый Дрейк Слоун! Да знала бы она, какой он нахальный грубый, невоспитанный!

— Представляешь, Дрейк Слоун — отец Дженифер! А я все думала, почему это к ней никогда не приходили родители. А оказывается, он навещает ее по вечерам и всегда проходит через кабинет доктора Норвуд. Наверное, боится, что фанатки вроде меня разорвут его на части. — Бриджит хихикнула. — А сейчас спрашивает тебя, да еще таким тоном, будто вы знакомы.

— Так оно и есть.

Услышав это, Бриджит разинула рот от изумления и одарила Лаури таким взглядом, будто у нее за спиной вдруг выросли крылья.

— Ты его знаешь и никому и слова не сказала?!