Красноречивое молчание - Сандра Браун

— Да, — ответила Лаури. Она была согласна на все, что бы он ни сказал на своем тарабарском языке.

— Стой здесь, только тихо, и смотри, ничего не трогай, — предупредил ее парень.

Лаури отошла за камеры, направленные на отсек, напоминавший больничную палату.

И теперь, во время этого вынужденного перерыва, она наблюдала за актером, кумиром миллионов американок. Небрежно развалившись на бутафорском столе, он грыз яблоко, которое явно стащил из корзины, стоявшей тут же, на столе.

«Интересно, — подумала Лаури, — изменили бы почитательницы таланта Дрейка Слоуна мнение о своем любимце, если бы услышали, как он хамит своей партнерше». Впрочем, о чем это она! Разве грубость не является частью его очарования? Он играет роль врача, который терроризирует всех и вся в этой бутафорской больнице и своими властными манерами и неотразимой внешностью заставляет женщин трепетать и чуть ли не падать ниц перед ним.

Впрочем, нужно быть объективной, решила Лаури. В привлекательности ему явно не откажешь: этакое олицетворение грубой мужской силы. Но многим женщинам нравится именно такой тип мужчин. Первое, что бросается в глаза, — потрясающий цвет лица. Потом волосы необычного пепельно-каштанового оттенка, в свете прожекторов отливающие серебром. Резкий контраст с этими странными серебристыми волосами составляют черные густые брови и темные усы. Именно эти усы, придающие нижней губе дерзкую чувственность, заставляли с удвоенной быстротой биться сердца домохозяек, молоденьких работниц и бабушек. Но самое замечательное в его лице — глаза, мерцающие зеленоватым светом. Когда их показывают крупным планом, становится виден огонь, полыхающий в них, огонь, способный растопить сердца даже самых холодных женщин.

Со своего наблюдательного поста, находящегося вне круга, освещенного мощными прожекторами, Лаури видела, как Дрейк Слоун поднялся, потянулся — ну точь-в-точь ленивый котяра! — и метким броском швырнул огрызок в урну.

Она окинула взглядом его костюм и усмехнулась. Ни один уважающий себя врач не станет носить в больнице такие штаны «в облипочку». Да и зеленый балахон — обычная одежда хирурга — сидел на Дрейке Слоуне как влитой, подчеркивая его стройную фигуру. В глубоком треугольном вырезе виднелась голая грудь, поросшая буйной темной растительностью. «В таком виде к операционной и близко не подпустят!» — подытожила Лаури.

Услышав за спиной чей-то успокаивающий голос, Лаури обернулась. Похоже, режиссер выполнил-таки свое обещание спуститься и теперь, приобнимая за плечи пышущую негодованием актрису, направлялся к отсеку, где проходила съемка.

— Ему никто не указ! — причитала та. — Как только его начинают снимать, черт знает что вытворяет.

— Знаю, знаю, Луиза. Ну прошу тебя, будь хорошей девочкой, потерпи его ради меня, — проникновенным голосом увещевал режиссер. — Давай покончим с тем, что намечено на сегодня, а потом обо всем потолкуем за бокалом шампанского. А с Дрейком я поговорю. Ладненько? Ну же, улыбнись, как ты умеешь, радость моя!

«Какая чепуха!» — раздраженно подумала Лаури. Артистическая блажь… Уж кому-кому, а ей-то она отлично известна. Одно спасение — сказать актрисе то, что ей хочется услышать. Глядишь, и успокоится. До следующей истерики, конечно.

Они подошли к Дрейку Слоуну и о чем-то коротко переговорили. Операторы, занятые в фильме, использовали временную передышку каждый по-своему. Одни курили, другие листали журналы, третьи болтали. Теперь же все встали на свои рабочие места за камерами и надели на головы наушники — через них они получали указания от режиссера.

Оператор, отвечающий за шумовые эффекты, возился со своей громоздкой машиной — шатким сооружением, напоминавшим скелет доисторического животного.

Режиссер чмокнул Луизу в щечку и покинул съемочную площадку.

— Давайте прогоним эту сцену еще раз, а потом я поднимусь наверх. Поцелуй ее, как следует, Дрейк. Ты ведь любишь ее, помни об этом.

— Интересно, а тебе, Муррей, когда-нибудь доводилось целовать женщину, которая только что наелась пиццы с анчоусами?

Луиза издала негодующий вопль, а операторы так и покатились со смеху. Кое-как Муррею удалось успокоить актрису.

— Мотор! — приказал он.

Оператор, рядом с которым стояла Лаури, откатил камеру назад, загородив при этом весь вид. Неожиданно для себя самой Лаури заинтересовалась съемками и перешла на другое место, где ей ничего не мешало наблюдать за ними. На сей раз, завершив свой банальный диалог, Дрейк Слоун заключил Луизу в объятия и страстно поцеловал.

Когда Лаури увидела, как его губы прижались к губам актрисы, сердце ее отчаянно забилось. Казалось, она ощущает этот поцелуй на своих губах. Чтобы было лучше видно, она облокотилась о бутафорский столик. Что-то грохнуло об пол. Раздался звон разбитого стекла. Теперь все взоры были обращены на нее.

Лаури вздрогнула, с ужасом осознав, что привлекла всеобщее внимание. Она не заметила высокой стеклянной вазы, осколками которой был теперь усеян пол.

— Черт подери! — взревел Дрейк Слоун. — Что там еще случилось!

Оттолкнув от себя Луизу, он в три прыжка преодолел съемочную площадку. Муррей тащился следом. Видно было, что его не радует перспектива очередной вынужденной задержки, но он изо всех сил старается сохранить присутствие духа. Разъяренный актер подлетел к Лаури, и она съежилась от страха.

— Кто, черт возьми…

— Она пришла к мистеру Ривингтону, — перебил его весельчак оператор, которому Лаури сообщила, зачем сюда явилась.

Зеленые глаза Дрейка Слоуна, метавшие из-под черных бровей громы и молнии и буквально пригвоздившие Лаури к полу, широко распахнулись от изумления.

— Вот как? Значит, к мистеру Ривингтону? Операторы прыснули.

— Вот уж не знал, Муррей, что ты тут у нас организовал детский сад.

На сей раз присутствующие так и покатились со смеху.

Лаури взбесило, что Дрейк Слоун выставляет ее перед всеми на посмешище. Гневно сдвинув тонкие брови, она готова была ринуться в атаку, однако передумала и спокойно, даже несколько высокомерно произнесла:

— Прошу простить, что помешала.

И, отвернувшись от Дрейка Слоуна, нагло уставившегося на нее, обратилась к Муррею. Тот показался ей порядочным человеком.

— Меня зовут Лаури Перриш. Мистер Ривингтон попросил меня прийти сюда к трем часам. Извините, что отрываю вас от дела.

— Ничего, сегодня, похоже, мы только этим и занимаемся, — тяжело вздохнув, заметил он, бросив на Дрейка Слоуна яростный взгляд. — Мистер Ривингтон сейчас занят. Не могли бы вы подождать его в моем кабинете? Он скоро к вам подойдет.

— Конечно. Большое спасибо, — ответила Лаури и добавила: — А за вазу я заплачу.

— Ну что вы! Поднимитесь наверх, там пройдете через операторскую, потом через холл и сразу увидите мой кабинет.