Вокзал Двух Алтарей - Яна Тарьянова

опаска берет, и лапы к сеновалу прилипают? Ответ был прост: Ильзе, заноза-Ильзе. Здесь, в деревне, можно тешить себя надеждой, что она вернется. Отъезд в Ключевые Воды упования перечеркнет.

Пришлось резать по живому. Брант серьезно поговорил с сыном, расспросил сопливого шестилетку, как равного: хочет ли перебраться в город? Будет ли учиться в школе или ему даже на уроки к деревенскому старосте ходить не интересно? Пугает переезд или кажется захватывающим приключением?

Айкен выбрал дорогу. Как ни удивительно, загорелся он после слов о школе. Другая кровь. Бранта на уроки к старосте ремнем загоняли, без угрозы порки ни одно домашнее задание не делал. Так и выучился под ремнем: кое-как читал-писал, круглые цифры в уме складывал — не всегда с одинаковым результатом, и таблицу умножения на восемь заучил наизусть. Остальные не зубрил, потому что не задавали.

Сын пошел в Ильзе не только цветом шерсти и внешностью, умом тоже. Уже освоил грамоту, читал книжки из общинной избы, редко попадавшие в деревню газеты. Читать-то читал, да мало что понимал. Тут учителя другие были нужны.

Ушли налегке, с армейским рюкзаком и термосом-нержавейкой для обедов, полным гречневой каши с крольчатиной. Пока собирались, пока добирались до станции, Брант ждал вопроса об Ильзе. Айкен так и не спросил, приедет ли к ним мать. Почему дедушка и бабушка не хотят переезжать, он сразу понял, согласился, что бросать курочек и свинью жалко.

Станция — одноэтажное здание с куполом и шпилем — потрясла Айкена до глубины души. Пока дожидались электрички, сын все колонны перетрогал, трижды подбегал к питьевому фонтанчику. Смотрел широко открытыми глазами, но попить так и не осмелился. Брант вытянулся в жестком кресле, в ряду за колоннами, и хвалил себя за то, что решился на отъезд. Сейчас, на перроне, ему стало ясно — ясно до боли — каким дичком рос сын. Сам-то Брант был попроще, ему и деревенских забав хватало. А Айкену прямая дорога в городскую жизнь. Расспросы обрушились в электричке. Сын проводил здание вокзала взглядом и затараторил:

— Пап, а почему там на крыше железка торчит? А ты видел, какие фонари? А как в них керосин заливают? А зачем эти белые круглые столбы? Чтоб крыша не падала?

Брант не знал, что отвечать, а если и знал, слов подобрать не мог. Не умел объяснять, и совсем не разбирался в архитектуре. Только сказал, что фонари не от керосина горят, а от электричества, которое не дымит и не пахнет. После этого беспомощно смолк. Выручил его сосед с сиденья напротив. Пожилой неопасный лис начал рассказывать Айкену о железной дороге и станциях, да так интересно, что Брант сам едва не открыл рот.

— Станции от Лисогорска до Ключевых Вод составляют архитектурный ансамбль. Их проектировали и строили оборотни и люди, старались придать каждой станции индивидуальность и сохранить связь и единство. Вы сели на станции Лесная. Видели мозаику внутри?

Айкен кивнул.

— На трех мозаиках изображены люди и оборотни. На первой — сборщики грибов с корзинами. На второй — засолка, горы грибов, которые надо перебрать. А на третьей — укладка в бочки. В Лесной самый большой засолочный завод. Грибы ценятся не только здесь, их экспортируют за пределы края.

— Дедушка отвозил туда короба с маслятами, а привозил керосин, — вспомнил Айкен.

Лис улыбнулся, продолжил рассказ:

— А сейчас мы подъедем к станции Скачки. Ты увидишь маленькое здание с колоннадой. Внутри станцию украшают мозаики, на которых люди и оборотни укрощают коней. Мы остановимся возле главного ипподрома воеводства. Сюда съезжаются, чтобы посмотреть бега и другие конные состязания.

Брант мог бы добавить, что на ипподроме дважды закладывали взрывные устройства, и каждый раз акцию возмездия срывали бдительные полицейские. Но, конечно, не добавил. Смолчал.

Ипподром Айкена заворожил. Брант усадил его на колени, позволяя любоваться с комфортом, и сам впервые взглянул на здание, не оценивая, легко ли его начинить толовыми шашками. Красиво. И мозаики на станциях, наверное, красивые. Брант на них никогда не смотрел.

Сосед рассказывал Айкену обо всех станциях — как у него столько мозаик в голове уместилось? Брант и подремал, и перекусил, а мелкий все дергал соседа, выспрашивал. Потом утих, сморило. Брант уложил его к себе под бок, укрыл курткой, чтоб не просквозило. Соседу вежливо сказал «спасибо». Оставшиеся четыре часа пути до Ключевых Вод мирно проспали. Уже неподалеку от станции, когда разминались и собирались, лис посоветовал Айкену осмотреть вокзальное здание и площадь.

— Ключевые Воды — главный вокзал Южно-Морского направления. Рядом автовокзал и гостиница. Все три здания выполнены в едином стиле. Рекомендую полюбоваться мозаиками. Они превосходны.

Айкен, взбодрившийся после сна, выполнил совет основательно. Останавливался у каждого мозаичного панно — а их только на первом этаже было двадцать пять! — читал надписи, спрашивал:

— Пап, а что такое праздник урожая? А металлургический завод — это где металл делают?

Брант отвечал, как умел. Когда к ним подошел полицейский, ощетинился и тут же взял себя в руки: подавил и внезапный приступ страха — документы в порядке; и злость на сына, который сам застрял и его задержал в охраняемом здании. Удивительным было то, что страж порядка не потребовал предъявить удостоверение личности. Наоборот — вручил Айкену яркий цветной буклет с фотографиями вокзала и описанием мозаик, сообщил, что на тупиковых путях стоят два памятника-паровоза, и пожалел, что западное крыло с алтарями Камула и Хлебодарной сейчас закрыто на реставрацию. Брант воспользовался случаем, спросил, как им проще добраться до дедова дома. Оказалось — пешком. По пешеходному мосту над железнодорожными путями, потом вниз, к реке — пару кварталов — а уже на улице можно будет по цифрам на домах разобраться. Пешеходный мост Айкена заинтересовал больше мозаик, и он помчался к выходу, крепко прижимая к себе буклет. Брант подхватил рюкзак и пошел за ним. Не забыв поблагодарить полицейского. Через несколько шагов стало ясно, что мир не перевернулся. А ведь Брант впервые сказал искреннее «спасибо» человеку.

Глава 4. Эльга

Первый раз она увидела этого лисенка осенью, в здании вокзала. Увидела и запомнила, потому что ребенок и его отец были живой иллюстрацией слова «контраст». Она шла на привокзальную площадь, к машине — задержалась в алтарном зале, дожидаясь, пока курьер доставит партию смальты. Сильно опиралась на трость, потому что перетрудила ногу, останавливалась, опасаясь, что ее толкнут спешащие пассажиры, и посмотрела на ребенка, услышав вопрос:

— Пап, а металлургический завод — это где металл делают?

Светловолосый и тонкокостный лисенок стоял возле