Гарем до и после Хюррем - Николай Непомнящий

В качестве меры предосторожности визири выработали благоразумную привычку брать с собой, когда их вызывали к султану, свои последние по времени завещания. Один из них рискнул игриво попросить своего господина о некоем предварительном уведомлении насчет того, когда ему следует ожидать обвинительного приговора, чтобы успеть привести в порядок свои дела. На что, громко смеясь, султан ответил: «Я некоторое время думал о том, чтобы убить тебя, но у меня сейчас нет никого подходящего, чтобы занять твое место, в противном случае я бы тут же сделал это».

Несмотря на подобные опасности, в желающих занять высшие посты недостатка не было. Ибо вознаграждения были столь же велики, как и риск. При всем своем варварстве Селим был также человеком высокой культуры, влюбленным в литературу и наделенным талантом поэта. Он написал книгу на персидском языке, с удовольствием покровительствовал ученым людям, беря с собой в военные кампании певцов и летописцев, чтобы записывать происходящие события и воспевать подвиги турок.

Сверх всего, султан был великим воином: Селим менее чем за десятилетие удвоил размеры Османской империи. Ко времени его кончины она простиралась от берегов Дуная до берегов Нила, от побережий Адриатики до побережий Индийского океана.

Провластвовав не долго — всего 8 лет, — но весьма успешно, султан Селим I Явуз умер в 1520 году, оставив трон сыну Сулейману Великолепному, или, как его еще называли, Сулейману Кануни (Законодателю), рожденному от Хафсы-султан. Мировая экспансия Османской империи достигла зенита во время его длительного 46-летнего правления, полного дворцовых интриг, загадок и тайн. Именно этот период османской истории наиболее полно освещен в литературных произведениях и кинематографии исключительно благодаря одному персонажу — несравненной Хюррем-султан, наложнице, а затем и законной жене султана Сулеймана I.

Информация к биографии

СУЛЕЙМАН ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ

В 1566 году, в год смерти Сулеймана, высказывались различные оценки его деятельности. Европейцы, согласно собственным представлениям, называли его Великолепным. Турки — Кануни, то есть Законодателем.

Впервые законы султанов начал систематизировать Мехмед Завоеватель. Мехмед разделил kanun (закон) на две отдельные друг от друга части. Первая часть затрагивала вопросы политики и армии, вторая касалась вопросов налогообложения и взаимоотношений с крестьянским населением страны. Последняя часть была добавлена после смерти Мехмеда, и оттоманский kanun принял свою окончательную форму в 1501 году. Сулейман, в свою очередь, пересмотрел этот свод законов, но в целом свод законов Сулеймана почти идентичен тому, что был принят в 1501 году. Однако только Сулейман решился на то, чтобы закрепить его, придав ему законченный вид. После Сулеймана уже не было внесено никаких изменений. С тех пор свод законов был назван Кануни Османи, или Оттоманские законы.

Дотошная хроника «Краткие мировые события» отметила смерть Сулеймана как уход тирана, который доставил христианам много неприятностей.

Через пятьдесят лет после смерти Сулеймана в протестантской Англии Ричард Ноллес в своей «Всеобщей истории турок» писал о султане следующее: «Магомедпаша, после того как назначил в Сигетвар турецкого губернатора, созвал разбредшихся солдат и отступил к Белграду. Он держал мертвое тело Сулеймана сидящим в паланкине, создавая видимость, что султан болен подагрой. Янычары легко поверили этому, зная, что султана возили таким образом уже много лет. Они все еще считали присутствие его залогом успеха, хотя теперь он был ни на что не способен. (Есть какая-то ирония в этом последнем марше мертвого султана во главе армии, которую он приучил к дисциплине и порядку).

Он был высок, как статуя, худощав, с длинной шеей, цвет лица имел бледный, нос длинный, крючковатый, характер — честолюбивый и щедрый. Сулейман был верен своему слову и обещанию более чем кто-либо другой из мусульманских правителей, его предшественников. Он не желал ничего более достойного, чем овладеть огромной империей, но такой империей, которая счастлива верой в Христа».

Р. Ноллес считает Сулеймана достойным такой великой империи. Бесспорно, турки были опасны, но они оставались великим народом, а грозного Сулеймана нельзя рассматривать отдельно от турецкой традиции.

Элегия поэта Бакы на смерть султана полна искренней печали. Он вводит в нее неизбежные образы Матьяра, мученика, и Гази, завоевателя. Тем не менее стихи рождают щемящее чувство утраты:

Неужели падишах не проснется больше от дневного света?

Неужели он не выйдет из шатра, ясный как небеса?

Мы долго блуждаем взглядом по дороге, но нет от него вести

Из той далекой земли…

Помимо печали, вдруг появляется неожиданная мысль:

Ты показал всем, что такое справедливость,

С востока на запад ее переносили твои вооруженные

соратники,

Как взмах меча…

Это — кульминация элегии. Бакы не употребляет здесь таких слов, как «религиозная вера» или «покорение неверных». Сулейман добивался прежде всего утверждения права.

Было ли это расовой терпимостью (в то время когда при католических королях Изабелле и Фердинанде из Испании были изгнаны национальные меньшинства)? Было ли это правом отдельного человека пользоваться защитой закона, независимо от религии (когда в Европе еретиков довольно часто жгли на кострах)? Было ли это социальной утопией (о которой писал Томас Мор, когда в Англии пытали и вешали бродяг)?

Сулейман не был мечтателем. Во всех случаях он опирался на турецкую традицию. Ничего не изобретая, стремился приспособить старый обычай не к требованиям века, а к чему-то более совершенному. Дело не в том, что султан мыслил как турок своего времени. Интенсивная учеба, например, практиковалась по меньшей мере со времени Завоевателя. Заслугой же Сулеймана явился перенос бремени управления империей с представителей султанской семьи на отличившихся выпускников школы.

В довольно-таки демократичной атмосфере Турции периода правления Сулеймана было нечто и от модернизма. Сам султан явно отгораживался от общения с народом. Мехмед Завоеватель говорил лицом к лицу со всеми, кто искал с ним встречи. Но обезличенные усилия Сулеймана были направлены на защиту отдельного лица экономически и юридически. Народ по справедливости присвоил ему после смерти титул Законодателя.

Одно из свидетельств деятельности султана сохранилось до сих пор. В некотором смысле он принял Турцию как страну военных лагерей и превратил ее в страну монастырей и медресе (религиозных школ). И это в то время, когда поздний Ренессанс на Западе оставил наследие по большей части в виде роскошных дворцов королей и знати — испанского Эскориала, вилл и дворцов Медичи, замков Валуа, особняков Тюдоров…

Довольно скромные мечети, которые Сулейман строил в память усопших членов своей семьи, сейчас стали достопримечательностями Стамбула вместе с памятниками его соратников — небольшой гробницей Барбароссы у Босфора, гробницей Пьяли-паши, стоящей в соответствии с его пожеланиями у канала, который выходит к открытому морю. Комплекс Сулеймания расположен рядом с территорией современного университета. Приехав в любой город Анатолии, вы обнаружите необычную по своей простоте мечеть или живописный фонтан — работу талантливого архитектора Синана, воспитанного Сулейманом и выросшего при нем. Именно благодаря им в Турции укоренилась истина: «Что было, то останется».