Избранница фортуны - Надежда Опрышко

…Спустя три дня она рыдала на скамейке в скверике, рискуя превратиться, в Ниагарский водопад.

— Настя, что случилось, девочка? Почему такой поток слез?

Она подняла голову, размазывая соленые реки по щекам.

— Я про-про-провалилась, — сквозь рыдания сумела вымолвить Настя, отворачивая зареванное лицо.

— Ну, ну, это еще не трагедия. Это всего лишь неприятность. — Игорь нежно прижал ее и почувствовал себя необычайно счастливым. Девочка, о которой он мечтал целый месяц, доверчиво прильнула к его плечу, обильно оросив стодолларовую рубашку горькими слезами.

Он дал ей выплакаться. По опыту знал, что женские слезы невозможно остановить ни уговорами, ни приказами, они должны иссякнуть сами, как живой источник в пустыне. Спустя пятнадцать минут, в течение которых он продолжал обнимать и поглаживать Настю, судорожные всхлипы прекратились и сменились на тихие, едва различимые вздохи.

«Пора действовать», — решил Игорь. Взяв распухшее личико в свои ладони, он заставил Настю посмотреть ему в глаза.

— А теперь рассказывай по порядку.

— Что рассказывать, и так все ясно, — нервно зачастила Настя, шмыгая носом. — В три часа перед деканатом вывесили списки поступающих. Меня среди них нет.

— Ты уверена в этом?

Девушка судорожно сглотнула. Ее губы жалобно скривились.

— Я дважды проверяла. Там есть Макашевы, Мироновы, Муслиновы и ни одной Муравьевой.

— Возможна ошибка. Ты заходила в деканат?

— Нет, — растерянно произнесла она.

— Немедленно поднимайся. — Игорь развил бурную деятельность. Он схватил Настю за руку и потянул за собой. — Мы сейчас все выясним. В любом случае это еще не конец света. Есть платные места.

— Нет! — горько выкрикнула Настя. — Это не для меня, я ведь не миллионерша!

— Все равно, что-нибудь придумаем, — твердо заявил Игорь, оглядываясь на девушку. «До чего же хороша, черт ее подери! Растрепана, заревана, а выглядит в тысячу раз лучше, чем ухоженные до кончиков ногтей девицы».

Настя покрепче сжала сильную руку. Она была так благодарна Игорю за поддержку. Он появился словно ангел с небес.

Спустя десять минут они вышли из кабинета, где все еще печатались списки двоечников.

Настя недобрала балл. Тройка за письменную работу по естествознанию определила ее будущее. Ей уделили несколько минут. Все же медалистка, издалека. Просмотрев ее работы, выразили сожаление, а потом предложили попробовать свои силы в следующем году. Посоветовали походить на курсы при университете. Насте ничего другого не оставалось, как согласно кивать головой и благодарить.

— Ну и что теперь? — поинтересовался Игорь, когда они заняли столик в кафе.

Он заказал вина. Девушка не возражала, когда перед ней появился наполненный бокал. Она сделала несколько глотков, ни о чем не думая. Голова была пустая, но появилась тупая боль.

— Почему я? — спросила она, взглянув на Игоря.

— Кто знает ответ на этот вопрос? — философски заметил он. — Брось, не вини себя. Ты умница и обязательно поступишь в следующем году. — Ее холодные пальцы утонули в его ладони. — Глотни еще, тебе станет легче.

Настя послушно отпила из бокала. Действительно, по телу стало разливаться тепло, головная боль отступила.

— Ну вот, руки потеплели, а то были как у покойника, — улыбнулся Игорь.

Как у покойника. «Невезуха», — вспомнила она слова Иры. Та тоже недобрала балл, но у нее был спонсор. Спустя месяц Настя уже не была столь наивной и поняла, что спонсоры не дают три тысячи долларов на обучение за красивые глазки и им не нужны хорошие мозги через пять лет.

— Так что ты собираешься делать? Уедешь домой?

— Нет, — не задумываясь, ответила Настя. Вернуться домой можно, но что ее там ждет? Сочувствие, понимание и скука. Серая жизнь, от которой она так стремительно убегала. — Нет. Я не вернусь домой.

В голове, приятно закружившейся, зрели новые планы.

— Я найду работу. Сниму комнату. А с осени пойду на курсы. Думаю, родители одобрят, вот только мне совершенно негде приткнуться на первое время. — Настя не заметила, как Игорь подлил ей еще вина. Она пригубила сладковато-терпкий напиток. — Жаль, что у меня в Москве нет ни дальних родственников, ни знакомых, к которым можно было бы обратиться.

— А я?

— Ты? — в голосе слышалось неподдельное изумление.

— А для чего же нужны друзья, если не для того, чтобы прийти на помощь в нужную минуту. Ты ведь помогла бы мне, — вкрадчиво спросил Игорь, — окажись я в такой ситуации?

Он знал ответ и действовал в верном направлении.

— Конечно, помогла бы.

— Значит, вопрос решен. Я бы пригласил тебя в свою квартиру, но у меня затевается ремонт…

— Подожди, Игорь, — остановила его Настя. — Я не могу жить в твоей однокомнатной квартире, пусть даже и временно, это неудобно.

— Разумеется, неудобно. — Игорь сделал вид, что не понял ее намека. — Поэтому я и приглашаю тебя пожить на подмосковной даче.

— Она твоя?

— Родителей, — трагически произнес он и подумал, что в нем умер великий актер.

Он не испытывал огромной любви к людям, усыновившим его. Но был благодарен им за сытую жизнь.

— Игорь, — Настя взмахнула пушистыми ресницами. — А где твои родители?

— Погибли в автокатастрофе три года назад. Я очень их любил, и мне было трудно пережить эту нелепую смерть.

— Господи, какой ужас!

— Я уже вполне оправился от этой потери, хотя сердце иногда щемит, вот так, как сейчас.

Жалость к Игорю захлестнула Настино отзывчивое сердце. По сравнению с услышанным, ее нынешние проблемы выглядели совсем ничтожными. Оказывается, за беспечной веселостью скрывается тонкая ранимая душа, а она считала его никчемным парнем, опустошающим кошелек обеспеченных родителей. Это, правда, так и не прояснило ситуацию, откуда у Игоря деньги, но ведь этот вопрос не должен ее волновать, не налоговая же она полиция, в самом деле.

— Соглашайся, Настенька, ты окажешь мне огромную услугу.

— Я — тебе?

— Конечно. Так мне приходится мотаться на дачу, чтобы проверить, не обчистили ли ее, а ты там будешь практически постоянным жильцом. От Москвы это недалеко. Всего пятьдесят минут на электричке. Дом кирпичный, старинной постройки, семь небольших комнат — четыре внизу и три наверху. Горячая вода, отопление, газ. Я уеду, как только закончится ремонт в квартире. Вся эта дачная зелень и тишина не по мне. А ты останешься, если захочешь, разумеется.

— Не знаю, — неуверенно произнесла Настя.

Ей очень хотелось ухватиться за соблазнительное предложение, но что-то, видимо осторожность, удерживало ее от этого шага.