Будет вам война! - Сергей Зверев

– Слушай сюда. Или ты сегодня находишь Батю и привозишь его ко мне на хату, или тебя завтра привозят ко мне на хату, а послезавтра находят в Обводном канале, – посулил Аркаша ласково. – Ты хоть знаешь, сколько бабла я в этого татуированного козла вбухал?

Конечно же, Шанкр знал, каких огромных денег стоил Батин побег. Знал он и то, что Аркаша звонил из своего пятиэтажного особняка в Комарове, где измученного строгим режимом гостя ждали охлажденная водка, подогретое пиво, трехметровая «дорога» из колумбийского кокаина и дюжина манекенщиц со справками из вендиспансера. Однако все эти траты могли оказаться напрасными…

Спрятав мобильник, Шанкр тяжело плюхнулся на лайковое сиденье джипа.

– Куда? – уныло спросил водила.

– Куда, куда… Давай-ка еще раз по трассе прокатимся. Не мог он ничего перепутать. Не мог. Я ведь ясно писал – «конкретная козырная тачка»…

– И сколько кататься будем? – водитель вывернул руль, разворачиваясь в сторону звероколхоза.

– Сколько надо! – нервно отрезал Шанкр.

Последующие три часа бандитский «Хаммер» с туповатым автоматизмом крейсировал от предполагаемого места Батиного выхода на поверхность до звероколхоза «Ленинградский» и обратно. Но никого похожего на беглого зэка замечено не было. Правда, еще на рассвете пацаны засекли странного типа на лыжах, одетого в белый маскхалат, с огромными солнцезащитными очками в пол-лица. Из-за спины торчало дорогое спортивное ружье с мощной оптикой. Однако даже беглого взгляда на одинокого биатлониста было достаточно, чтобы понять: он совершенно не похож на человека, проведшего на зоне двенадцать лет. Слишком уж ловко работал он лыжными палками, слишком уж быстро скользил по упругим сугробам…

Незадолго до полудня конкретную козырную тачку остановили менты. Правоохранители понимали, с кем имеют дело, и потому на всякий случай были учтивыми.

– Извините за беспокойство, а можно к вам обратиться? – застенчиво осведомился пузатый майор со сдобным лицом и добрыми глазами.

– Ну? – выйдя из салона, Шанкр изобразил на лице ответную вежливость.

– Вы этого человека нигде не встречали? – сотрудник милиции продемонстрировал Батины фотографии анфас и в профиль.

– Сами его ищем! – честно признался Шанкр и, помедлив, добавил: – Слышь, мент, если вы этого мужика найдете – сразу нам свисти! Не обидим. У нас не прокуратура, у нас все по-честному…

И для убедительности извлек из кармана огромный брикет стодолларовых купюр.

– Да мы уж и так все обыскали! – вздохнул милиционер. – Оказывается, этот уголовник подкоп из зоны вел. Вылез – и как ветром сдуло!

– А я вот что думаю, – напарник пузатого поднырнул под локоть коллеги, чтобы насытить взор видом денег. – Ночью минус двадцать было. А зэк явно не мальчик. Может, лыжи по такому дубарю откинул?

– Не приведи Господи… – Шанкр нервно затеребил на шее навороченный крест на соответствующей цепи. – Если Батю живым не привезем – нам Аркаша реальный лыжный пробег устроит… В один конец. Аж до Обводного канала.

Из-за ватных облаков внезапно блеснуло солнце, и придорожный пейзаж сразу же заискрился, словно на новогодней открытке. Из-за поворота шоссе показался загадочный лыжник со спортивным ружьем за плечами – тот самый. Синие колеи ровно расчерчивали сугробы, и путник скользил по ним с тихим протяжным шелестом.

– И куда он по такому морозу лыжи навострил? – хмыкнул Шанкр, глядя в спину удаляющемуся биатлонисту.

Звероколхоз «Ленинградский» представлял собой хаотичное нагромождение бревенчатых бараков, дровяных сараев и обшарпанных пятиэтажек. Смешение архитектурных стилей подтверждало тезис о полном слиянии города и деревни. А вот обилие золотых вензелей на сугробах заставляло думать, что городские «удобства» освоены звероколхозниками еще не в полной мере.

Шикарно тормознув по ледяному асфальту, «Студебеккер» остановился у неприметного фасада, где красное облезло, а зеленое разошлось. У дубовой двери тусовалось несколько похмельных аборигенов, застенчиво требуя мелочь у редких прохожих. Сюрреалистичные хари попрошаек заметно разнообразили унылую картину зимнего утра. Причину тусовки объясняла табличка у входа: «КРОЛИКОВОД». НОЧНОЙ КЛУБ. РАБОТАЕТ КРУГЛОСУТОЧНО.

– Все, батя, приехали! – бросил Данила Черняев, заглушив двигатель. – Остограммиться не желаешь? Мороз-то какой!

– Давай, что ли… – согласился Батя и, нащупав в кармане тулупчика пачку денег, захваченную на всякий случай при побеге, двинулся за Данилой.

Пройдя длинным коридором, мужчины оказались в полутемном зальчике с барной стойкой, пластиковыми стульями и бильярдными столами под низкими абажурами. В углу чернел ободранный концертный рояль, явно не вписываясь в общепитовские интерьеры.

– Мда… Типичный шалман, – разочарованно резюмировал уркаган, осмотревшись.

– Тут у нас типа офиса, – пояснил водитель «Студебеккера». – Ну, пацаны в свободное время собираются: бухнуть там, шары кием пооколачивать, кобылу какую-нибудь на тур вальса пригласить. А раньше тут знаешь что было? Клуб «Юный скорняк». Типа «Умелые руки».

Действительно – стены «ночного клуба» украшали распятые шкурки кроликов, разрисованные под леопардов, тигров и зебр. Однако удивляло даже не это. Вместо типовых шлягеров, популярных в общепитовских заведениях второй наценочной категории, в «Кролиководе» звучала благородная арфа. Невидимый музыкант виртуозно выводил интродукцию к балету «Лебединое озеро». Пресыщенный разнообразием жизненного опыта Батя никак не отреагировал на странные звуки. Зато Черняев мгновенно напрягся и завибрировал.

– Музыкант… Опять за свою классику взялся! – вздохнул он и двинулся к ширме за концертным роялем.

С шумом отдернув ширму, Данила шагнул в полутьму небольшой комнатки без окон. Движимый любопытством Батя проследовал за ним.

Замысловато изогнутая золоченая арфа напоминала секцию новорусской кладбищенской ограды. Вертикально натянутые струны лишь подчеркивали это сходство.

Но больше всего опытного вора впечатлил Музыкант. Маленький, верткий и пронырливый, как коростель, он быстро-быстро перебирал струны. Ухоженные руки с тонкими подвижными пальцами красноречиво свидетельствовали, что музыкант – не иначе как знатный щипач, исследователь чужих карманов и ридикюлей.

– Серега, ну сколько можно про леблядей наяривать?! Ты бы еще «Похоронный марш» сыграл! – бросил Черняев, дружески похлопав арфиста по плечу. – Забацай-ка нам лучше «Черный бумер»!

– Вот-вот. Чайковского с каким-нибудь Мендельсоном всякий дурак сумеет. А вот, например, «Мурку» – слабо? – подыграл новому знакомому Батя.

– Да, познакомьтесь! – заулыбался Черняев. – Это мой кореш, Сережа Пауков… Музыкант. Он в нашем звероколхозе главный по культпросветработе. Я тебе, батя, про него в машине рассказывал. Ну, про крышу… Ладно, чего мы тут стоим?! Пошли лучше по сотке накатим. Утром выпил – день свободен!