Книги онлайн и без регистрации » Фэнтези » Дворец полуночи - Карлос Руис Сафон

Дворец полуночи - Карлос Руис Сафон

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 57
Перейти на страницу:

Горящие глаза впились в лейтенанта, и изо рта показался длинный черный язык.

— Ты до сих пор не понял, лейтенант, не так ли? Где дети?

Он не спрашивал, он требовал ответа.

Пик, онемевший от ужаса, помотал головой.

— Как хочешь.

Джавахал стиснул руку лейтенанта, и тот почувствовал, как дробятся кости пальцев под оболочкой плоти. Он задохнулся от приступа боли, упав на колени.

— Где дети? — повторил Джавахал.

Пик попытался что-то сказать, но языки пламени, поднимавшиеся от окровавленной культи, в которую превратилась его рука, лишили его дара речи.

— Ты хочешь что-то сказать, лейтенант? — участливо спросил Джавахал, опускаясь перед ним на колени.

Пик кивнул.

— Превосходно, — улыбнулся противник. — Если честно, твои страдания не доставляют мне радости. Помоги мне положить им конец.

— Дети умерли, — простонал Пик.

Лейтенант заметил, что лицо Джавахала исказила гримаса неудовольствия.

— Ни в коем случае. До сих пор ты хорошо держался. Не делай глупостей теперь.

— Они умерли, — повторил Пик.

Джавахал пожал плечами и медленно кивнул.

— Ладно, — сдался он. — Ты не оставляешь мне выбора. Но прежде, чем ты покинешь нас, позволь напомнить, что, когда жизнь Килиан была в твоих руках, ты оказался бессилен ее спасти. Она умерла из-за таких, как ты. Но те люди уже закончили земной путь. Ты последний. Мне же принадлежит будущее.

Пик поднял умоляющий взор на своего мучителя и увидел, как медленно сужаются его зрачки, превращаясь в две узенькие щелки на фоне золотистых сфер. Джавахал улыбнулся и с бесконечной осторожностью принялся снимать с правой руки перчатку.

— К сожалению, ты не доживешь до этого времени, — добавил он. — И не воображай, будто твой героизм принес какие-то плоды. Ты глупец, лейтенант Пик. Ты всегда производил на меня впечатление человека недалекого, и в смертный час своим поведением лишь укрепил мое мнение. Надеюсь, что существует ад для глупцов, поскольку именно туда я тебя сейчас и отправлю.

Пик закрыл глаза и услышал шипение огня у самого лица. Спустя несколько бесконечных мгновений он почувствовал, как раскаленные, обжигающие пальцы сомкнулись на его горле, останавливая дыхание. Умирая, он услышал стук колес проклятого поезда и потусторонние голоса сотен детей, исходивших криком среди языков пламени. А потом наступила темнота.

Ариами Бозе быстро обошла дом и одну за другой погасила свечи, освещавшие ее обитель. Только в очаге по-прежнему теплился огонь, отбрасывавший на голые стены скользящие блики. Дети спокойно спали, пригревшись у очага. Могильную тишину, царившую в доме, нарушал только дробный стук дождя в закрытые ставни и потрескивание горящих углей. Слезы покатились по лицу Ариами и упали на золотистую тунику, когда женщина вынула дрожащими руками фотографию Килиан, своей дочери. Портрет она хранила в небольшой шкатулке из бронзы и мрамора вместе с другими дорогими ее сердцу вещами.

Старый странствующий фотограф, выходец из Бомбея, сделал этот снимок незадолго до свадьбы дочери, отказавшись взять плату. На фотографии Килиан выглядела такой, какой Ариами помнила ее, — в ореоле неземного света, будто исходившего от нее. Это сияние завораживало всех, кто знал дочь. Оно поразило также искушенный взгляд портретиста, и старик нарек Килиан именем, прочно закрепившимся за ней: лучезарная принцесса. С тех пор иначе ее не называли.

Конечно, Килиан не принадлежала к княжескому роду. И все владения девочки ограничивались улицами, где она выросла. В день, когда Килиан покидала родовое гнездо Бозе, переезжая жить к мужу, обитатели Мачуа-базара прощались с ней со слезами на глазах и долго глядели вслед белой карете, увозившей навсегда принцессу из «черного города». Она была еще совсем юной, когда судьба забрала ее безвозвратно.

Ариами села у очага рядом с детьми, прижав старую фотографию к груди. Буря вновь неистово взвыла. Женщина, черпая силы в своем гневе, заставила себя задуматься, что теперь предпринять. Преследователь лейтенанта Пика не успокоится, разделавшись с ним. Мужество молодого человека подарило ей драгоценное время. Она не имела права тратить его понапрасну, даже для того, чтобы оплакать дочь. По опыту она знала, что у будущего для нее в запасе найдется нестерпимо много времени на сожаления об ошибках, совершенных в прошлом.

Ариами вернула фотографию в шкатулку и достала оттуда медальон, который сделала на заказ для Килиан много лет назад — украшение так и пролежало, не дождавшись своего часа. Медальон состоял из двух золотых дисков, символизировавших Солнце и Луну. Луна затмевала Солнце, и таким образом оба диска сливались в единое целое. Женщина нажала на медальон посередине, и он распался на две части. Ариами повесила каждую половину на отдельную золотую цепочку и надела на шею каждого малыша.

За своим занятием она размышляла о том, что ей предстоит сделать. Она видела единственную возможность спасти детей от гибели: как ни трагично это было, но близнецов следовало разлучить, воспитывать вдалеке друг от друга, скрыв от них истину о прошлом семьи и родителях. Ариами считала важным, чтобы ни дети, ни окружающие ничего не знали об их происхождении. Но правда неминуемо выплывет, если она оставит детей вместе. Ни за что на свете Ариами не согласилась бы пойти на такой риск. И она была должна решить проблему до рассвета.

Ариами взяла детей на руки и нежно поцеловала обоих в лоб. Ясные глазки младенцев разглядывали ее с бессмысленным выражением, а кукольные ручки гладили лицо, крошечные пальчики трогали слезы, градом катившиеся по щекам старой женщины. Она еще раз прижала близнецов к груди, а потом вернула их в колыбель, которую соорудила на скорую руку.

Уложив детей, она зажгла светильник и взяла бумагу с ручкой. Будущее внуков было в ее руках. С тяжелым вздохом женщина начала писать. Издалека до нее доносился шум утихающего дождя, и рокот грозы, смещавшейся к северу и открывавшей безбрежное море звезд над Калькуттой.

Дожив до пятидесяти лет, Томас Картер пребывал в убеждении, что Калькутта, откуда он не выезжал последние тридцать три года, уже не может ничем его удивить. На заре майского дня 1916 года, после самой неистовой из гроз, к дверям сиротского приюта Св. Патрика прибыл сюрприз. Это была корзинка с новорожденным мальчиком и письмом. Письмо было запечатано сургучом и адресовано лично мистеру Картеру.

Необычность явления заключалась в следующем: во-первых, в Калькутте никто не брал на себя труд подбрасывать младенцев к дверям приюта. Существовали более удобные способы избавиться от них — в городе было полно укромных переулков, водосточных канав и колодцев. Во-вторых, никому и в голову не приходило писать сопроводительные письма, подобные этому, — с подписью, не оставлявшей ни малейших сомнений в авторстве.

Картер посмотрел свои очки на свет, подышал на стекла, чтобы их было легче протереть ветхим носовым платком из грубой хлопчатобумажной ткани. Эту операцию он проделывал раз двадцать пять в день, и не менее тридцати пяти — в летние месяцы.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 57
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?