Тридцать монет на сундук Мертвеца и тринадцать зомби в придачу - Милана Шторм

— А о чем ты просил? Куда тебя не возвращать?

Эльф обмяк в руках Хэнка и снова опустился на колени. Раздался хруст ломаемого запястья. Хорошо, что парень давно мертв, а то больно было бы!

— В гроб, — тихо ответил он. — Не возвращайте меня в гроб.

— Почему? — опешила я.

— Он тесный.

— А ты плясать там хочешь?

Вот это экземпляр!

— Я… я боюсь, когда тесно, — даже как-то смущенно ответил мертвый эльф, а я, не сдержавшись, расхохоталась. Вот это да! Зомби с клаустрофобией! Да это же просто будущая жемчужина моей коллекции!

Вопрос: зачем мне тринадцатый слуга?

Ответ: мертвые слуги не жрут.

А значит, берем!

— Тебя как зовут, чудо? — отсмеявшись, спросила я.

— Хидан, — ответил он.

И почему я не удивлена? Все интересные экземпляры, которых я хочу забрать в коллекцию, носят имена, начинающиеся на ту же букву, что и мое.

Это тоже побочный эффект проклятья, интересно?

Да какая разница!

— Хэнк, отпусти его! — приказала я. — Хидан, вправляй себе руку и пойдем.

— Куда? — спросил мертвый эльф.

Еще и любопытный. Прям как живой!

— Туда, где тебе не будет тесно, — заявила я. — Будешь у меня садовником работать. На свежем воздухе.

Хидан встал на ноги, вправил себе запястье и преданно посмотрел на меня пустыми глазами.

Эх, жаль, что скоро он не сможет говорить. К сожалению, эту способность зомби теряли очень быстро.

А ведь иногда хочется завести разговор с интересным собеседником. Но с живыми я предпочитала не разговаривать. И не смотреть на них.

Потому что разговор с «мертвым» живым всегда почему-то заканчивался одинаково: меня начинали считать сумасшедшей.

Возможно, так оно и было. В конце концов, я живу в мире зомби. И неважно: дышат они на самом деле, или нет…

Дорогу домой я не запомнила. Точнее, не заметила, встретился ли нам кто-нибудь. Как всегда, после допроса очередного зомби меня накрыли раздумья на тему: что мне делать со своей жизнью. Скучно. Мне всегда очень скучно, и пусть я смирилась и даже нахожу в своем положении некоторые поводы для веселья, тоска неизбежно догоняет меня.

Мне двадцать семь, а я в своей жизни и не целовалась ни разу. Попробуйте поцеловать полуразложившегося зомби, даже если от него пахнет дорогущим одеколоном и разговаривает он, как живой! Да что там целоваться, я на свидания-то ни разу не ходила. А момент своего найма на работу до сих пор с дрожью вспоминаю. Было очень трудно не скривиться и не испортить все впечатление.

Первый практикум, тринадцать ямок, и моя жизнь превратилась в нечто непонятное. Проклятие не отпускало, а что с ним делать — никто не знал. Я перерыла уже три городских библиотеки в поисках хоть какой-то информации о сундуке Мертвеца, но даже упоминаний о монетах не нашла. Как и не узнала, кто на них изображен.

Вообще, после долгого разглядывания этого проклятого профиля, я решила, что это какой-то король зомби. Но ничего даже близкого по духу в книгах не нашла.

Что-то знал мой первый учитель, жаль, что копыта… то есть, бороду, откинул.

Самое смешное, что я даже поднять его не могу: сначала я не понимала, что со мной происходит, а когда сообразила, что, вообще-то, умею беседовать с мертвыми, труп гнома стал однозначно несвежим, и разговаривать уже не мог.

Только хрипеть.

К сожалению, хрип его ничем мне помочь не мог.

Только оказавшись у крыльца, я осознала всю иронию ситуации: я взяла еще одного слугу, решила, что он будет садовником, но на дворе, вообще-то, снежная зима! Хорошая работенка у Хидана будет: следить за садом, который занесло.

Хотя какая ему разница. Зато не тесно!

Приказав новенькому оставаться на улице (садовник? Вот пусть в саду и живет!), я зашла в дом, крикнула Хильде, что хочу горячего чаю и побрела в кабинет. Писать письмо начальнику о результатах допроса.

Вообще, сыскная деятельность в Городе Тысячи Рас — это нечто удивительное. Конечно, есть и сыскари, но они занимаются только теми делами, где наделенные даром оказались бесполезны. В остальном же — все просто. Чаще всего в сыске работают ворожеи и некроманты. Ворожеи смотрят куда-то в эфир или астрал, или ментал, или чакру… не помню, я, в общем, как эта штука называется… Итак, они в нее смотрят и видят, куда надо пойти, чтобы узнать подробности преступления. Часто, конечно, не видят ни синь пороха, но что поделать: издержки дара. Но если видят, то подключаются либо патрульные, либо некроманты. Смотря, что нужно сделать: схватить или раскопать.

Я работаю на частную контору, у нас самые лучшие ворожеи и некроманты в Городе. Наверное. Не знаю. Я была в конторе только один раз, когда на работу устраивалась. А так — общаюсь со своим стареньким начальником с помощью записок. Очень удобно, между прочим: и я на живых зомбяков не смотрю, и люди не портят свою нервную систему, глядя на моих провожатых.

О том, что они ее портят, пока Хан, мой зомби-посыльный, идет до конторы и обратно, я стараюсь не думать. В конце концов, у меня тоже нервная система есть, вот!

Нацарапав записку, я выпила душистый чай, принесенный Хильдой, отдала бумагу Хану и провела остаток ночи меланхолично музицируя на стареньком мюзиларе.

А о намерении заглянуть в библиотеку вспомнила, когда за окном уже немного посветлело.

Ну и ладно. Я решила, что пойду в библиотеку вечером, сразу после завтрака. Или ужина, неважно.

Но моим планам не суждено было сбыться.

Я уже приняла ванну и облачилась в мягкую рубашку, готовясь ко сну, как вернулся Хан с ответной запиской от начальника и кошельком с вознаграждением. Обычно в послании красовалось короткое: «Спасибо за работу», но в этот там было написано кое-что другое…

«Спасибо, Хельга! Мне было очень приятно работать с тобой. Сообщаю, что с сегодняшнего дня я ухожу на пенсию. Новый начальник очень хочет с тобой познакомиться. Будь добра, приди в контору. Желательно, сегодня. Еще раз благодарю за сотрудничество! Всегда твой, Ж.Н.»

Чего-о-о-о-о? Новый начальник? Это что, мне опять нужно будет объяснять, почему я работаю из дома?

Записка выпала у меня из рук, и старательный Хан поднял ее, протянув обратно. Я гневно посмотрела на давно уже безмолвного слугу, выхватила дурацкую бумажку и порвала ее на мелкие кусочки.

— Хильда! Вина мне горячего! — рявкнула я и, громко топая и снося все на своем пути, пошла к двери. Выглянула на улицу, мгновенно продрогнув.

— Хидан!

— Да, хозяйка! — новоявленный садовник еще не потерял ловкость и изящество, доступные живым, и поэтому появился в поле моего зрения почти сразу.