Ведьма Пачкуля и пренеприятное известие - Кай Умански

На троне, недобро глядя сверху вниз, обнажив кривые зубы, сгорбившись, сидела заместительница!

Вся в черном, от кончика шляпы до носков башмаков. Нос крючком, а ногти – как старые гнутые ножи. Длинные седые космы разбросаны по плечам. Глаза – пылающие угли. Вдобавок ко всему на коленях у нее лежал хлыст! Длинный, кожаный, и кончик его будто подрагивал. К ужасу помощников, на плече у и. о. сидела черная, как сажа, ворона. На шее у нее была завязана бантиком розовая лента – женственный штришок, не вязавшийся с тяжелым взглядом маленьких черных глаз.

Заместительница медленно согнула костлявый палец. Пихаясь и подталкивая друг дружку локтями, ведьмы нехотя потянулись гуськом по проходу.

Пачкуля тянула до последнего. Заработал ее План Сопротивления. Она дождалась, пока остальные соберутся у самой сцены, и только потом направилась туда же, нарочито неторопливо, нога за ногу. Хьюго тоже пытался сохранять невозмутимый вид, но всю дорогу не сводил глаз с вороны.

Задрав головы, ведьмы, прищурившись, смотрели на сцену. Стояла гробовая тишина. А потом…

– Достопочтенная Хлыстинда, – процедила скрипучим голосом и. о. Словно мешок ржавых гвоздей по битому стеклу проволокли. – Здрасте. А это Кристина.

Помощники завороженно смотрели на ворону.

– Всё разглядели? – осведомилась Кристина.

Вот так девчонки могут осадить одной фразой. Главное – чтобы прозвучало колко, с вызовом и чтобы парням стало неприятно. Помощники отвели глаза и изобразили внезапный интерес к трещинам на потолке.

– Метлу звать Зубила, – сказала Хлыстинда. – Но ваши метлы должны обращаться к нему «сэр».

Все обернулись и с беспокойством посмотрели на Зубилу. Он презрительно ухмыльнулся и похрустел сучковатыми костяшками.

– Итак, – тягуче продолжала Хлыстинда своим противным скрежещущим голосом, – все в сборе. Только посмотри на них, Кристина. Что за жалкая шайка!

На этом Макабрино терпение лопнуло. Она спешилась и, сжав кулаки, приняла боевую стойку.

– Жалкая шайка? Это вы о ком?

Хлыстинда пригвоздила ее к полу яростным взглядом.

– Горластая, – сказала она. – Ты, стало быть, Макабра.

Все дружно ахнули. Еще никто не осмеливался назвать Макабру горластой. Во всяком случае, в лицо. Макабра разинула рот, как рыба.

– Задай ей, Макабра, – буркнула Пачкуля. – Ты же не станешь такое терпеть?

Но, вот незадача, пылающий взор теперь переместился на нее. Кристина тоже повернула голову – Хьюго съежился за Пачкулиным ухом.

– А ты, значит, смердючка, – сказала Хлыстинда. – Всегда одна да найдется.

Раньше Пачкуля не замедлила бы встать на защиту своего уникального амбре, которым по праву гордилась, но что-то очень зловещее было в этих докрасна раскаленных глазах.

– По-моему, самое время нам всем представиться, – прощебетала Шельма, пытаясь разрядить обстановку. – Я начну, если никто не возражает. Меня…

– Не стоит, – перебила ее Хлыстинда. – Мы навели справки. Мы знаем, кто есть кто, да, Кристина?

– Ну так, – хмыкнула Кристина. – Все как на подбор – неудачники.

Помощники еле пережили такое оскорбление. Какая-то ворониха? Назвала их неудачниками?

– Ничефо себе хамстфо, – отважно пропищал Хьюго из-за Пачкулиного уха. Правда, от волнения он дал петуха.

– Заглохни, выскочка мохнатый, – сказала Кристина.

– В общем, так, – сказала Хлыстинда. – Я долго летела и еще даже вещи не разобрала. За дело примусь завтра. Просто хотела понять, с чем придется работать.

Ведьмы и помощники ошарашенно переглядывались. Неужели они так и будут стоять и молча все сносить? Кто-то должен дать ей отпор…

– А зачем тогда нас собрали? – спросила Пачкуля. – Если вы и так всех знаете и до завтра ничего ценного сообщать не собираетесь, чего мы вообще тащились сюда?

– Того, – сказала Хлыстинда. – Я – предводительница, мне все дозволено. Может, не заметили? У меня хлыст при себе.

– Чепухинде хлыст не нужен, – сказала Пачкуля. – Она за равноправное обсуждение. В конце она обычно все предложения отклоняет, зато высказываться мы можем вволю.

– Не в моем стиле, – сказала Хлыстинда. – Я обсуждений не устраиваю. Нечего обсуждать, надо исполнять. И раз уж ты у нас за словом в карман не лезешь, смердючка, жду тебя завтра на рассвете у себя. Остальные могут выспаться и прийти к шести.

К шести утра?

Раздалось два шмяка – это Тетеря и ее ленивец грохнулись на пол.

– Не опаздывать, – предупредила Хлыстинда. – Резиденция моя никуда не годится. Надо будет кое-что переделать. Ты! – Она ткнула пальцем в Грымзу. – Принесешь карандаш. Я буду новые правила диктовать.

– А что насчет нас? – спросил Шелупоня. – Помощникам тоже приходить?

– А то. Кристина вами займется, – сказала Хлыстинда.

– Да, – сказала Кристина. – Теперь я главная. Усекли?

– Вот засада, – убито сказал Шелупоня.

– Все свободны, – сказала Хлыстинда. – На сегодня. Идите домой спатеньки. Завтра у вас тяжелый день.

И она щелкнула хлыстом.

ХРРРРЯЯЯЯСЬ!

Сверкнула молния – Хлыстинда, Кристина и Зубила вместе с черным троном испарились! Зеленый свет погас, двери привычным неторопливым манером распахнулись, и зал снова стал прежним.

– Глаза, – прошептала Мымра в тишине.

– Розовая лента, – сказал Дадли.

– Волосы! – содрогнулась Шельма. – До чего ужасные волосы!

– А этот клюв, – простонал Барри. – А когти.

– Хлыст, – сказала Макабра и помотала головой. – Не нр-р-равится мне этот хлыст, ей-ей.

– Так я и встала завтра ни свет ни заря! – сказала Пачкуля. – Вот еще.

Никто ей не ответил. Даже Хьюго, как ни странно, помалкивал.

Пачкуля попыталась пробудить у народа интерес к Плану Сопротивления, но все разбрелись восвояси, и она обнаружила, что вещает в пустой зал.

Наступило утро. Над Кудыкиной горой, где иногда устраивают свои слеты ведьмы, вставало солнце. В данный момент ведьм поблизости не наблюдалось. Только гоблины. Запыхавшееся гоблинское семейство в полном составе собралось посреди склона у большого деревянного указателя. На указателе было написано:

УНИВЕРМАГ ПОМОЩНИЧКА БОБА «ВСЕ НЕОБХОДИМОЕ»

Нарисованная стрелка указывала на узкую извилистую тропу, уходившую вправо.

– Уверен, что это оно самое? – отдуваясь, спросил Свинтус.

– Ага, – прохрипел Красавчик. Он рассматривал листовку, которую ему впихнуло нечто в футболке «Лунобзик», и прилежно сравнивал ее с указателем. – Закодючки те ж самые, видишь?