Запретная женщина - Шэрон Кендрик

Взгляд черных глаз действовал на Эшли гипнотически. Уютные отблески огня в камине словно бы обозначили границы их собственного маленького мира, где не действовали никакие известные ей законы. Мира, в котором новый босс мог изучать ее хоть под микроскопом, и это казалось ей совершенно нормальным.

– В больнице вам действительно сказали, что все в порядке? – спросила она, чтобы разрядить странную атмосферу.

– А что, вам кажется, я повредил голову? – Он поднял брови. – Мои слова похожи на бред?

– Поскольку я вижу вас второй раз в жизни, я еще не готова судить об этом.

Джек засмеялся и откинулся на подушки кресла. «Значит, деликатное эльфоподобное создание способно на сарказм в той же степени, что и на обезоруживающую честность, – подумал он. – Нет, она вовсе не такая серая мышка, какой хочет казаться».

– Вы сообщите мне, когда придете к заключению относительно моей вменяемости?

Эшли едва удержалась от улыбки:

– Я не думаю, что психиатрическая экспертиза входит в мои должностные обязанности.

– Вероятно, вы правы. – Джек подбросил в огонь еще одно полено. – В агентстве вам объяснили, что в них входит?

В его позе Эшли почудилось подспудное напряжение – Джек вдруг представился ей солдатом, даже во время короткого привала не выпускающим из рук автомат. Неожиданная метафора расстроила ее. Она подумала, что после армии Джеку не привыкать к оружию и насилию…

Но главным его оружием был темный животный магнетизм, сексуальная харизма, которую мечтает видеть в своем мужчине любая женщина. Внезапно Эшли поняла, почему немолодая сотрудница агентства Джулия рассказывала о Джеке с придыханием и румянцем на щеках. Скорее всего, этот эффект распространялся не только на зрелых дам, потому что Эшли чувствовала, что сама вот-вот начнет краснеть.

– Мне сказали, вы написали несколько биографий замечательных людей. В основном военных.

– Боже, как скучно это звучит.

– И что я должна перепечатать набело вашу следующую книгу…

– С рукописи. Я надеюсь, вас об этом предупредили. Я пытался печатать сам, но стук клавиш мешает мне думать. Поэтому я пишу по старинке, от руки. Думаю, среди писателей это все еще не редкость.

Эшли кивнула, стараясь представить себе его почерк. Такой же неудобочитаемый, как выражение устремленных на нее черных глаз?

– Вам сказали, что моя новая книга – роман?

– Да.

– Вы печатали романы раньше?

– Когда я работала в школе, одна из преподавательниц написала женский роман. – Поскольку Джек явно слышал о существовании подобной литературы впервые, Эшли пришлось пояснить: – Такое забавное психологическое чтиво для работающих женщин. Про развод.

– Развод теперь считается поводом для веселья? – Джек холодно прищурился.

– Я только перепечатываю рукописи, – сухо напомнила ему Эшли. – Я их не рецензирую.

– Ну, должен сказать, что моя книга бесконечно далека от забавного женского чтива про разводы.

– Охотно верю, – тихо сказала Эшли. – О чем она?

В наступившей тишине она увидела, как кисти рук Джека непроизвольно сжались в кулаки. Пламя бросало кровавые отсветы на побелевшие костяшки.

– О моей службе в армии.

– Я понимаю.

– Да неужели? – Джек сопроводил ироничный вопрос очередным взлетом бровей. – И много ли вы знаете об армейской жизни?

– Только то, что можно узнать из газет и телерепортажей.

– А вас не шокирует описание крови и ужаса? – В его бездонных глазах ясно читался вызов. – Вас легко напугать, Эшли?

Вопрос заставил сердце девушки забиться чаще. Она едва не выпалила, что ужас знаком ей не понаслышке, не из книг или фильмов.

Когда Эшли было десять, садистка-опекунша миссис Фрэйзер на целую ночь заперла ее в чулане в наказание за проступок, которого девочка не совершала. Эта ночь осталась в памяти уродливым нестираемым пятном – видимо, навсегда. Пыль и паутину, противно щекотавшую кожу, еще можно было вытерпеть. Даже постоянное ожидание, что с потолка ей на голову вот-вот начнут прыгать огромные мохнатые пауки, оказалось не самым страшным. Больше всего Эшли испугала душная темнота, которую ее воспаленное воображение населило демонами и призраками. Девочке мерещилось, что ее похоронили заживо на забытом кладбище, отдали на растерзание беспокойным мертвецам, с тихим шелестом тянущим к ней во тьме липкие ледяные руки.

К тому времени, когда дверь открылась и в чулан хлынул свет, Эшли почти потеряла рассудок. Кровь сочилась из искусанных губ, одежда насквозь промокла от пота. Успокаивать ее уговорами и домашними средствами было уже поздно, требовалась квалифицированная медицинская помощь. Доктор пришел в ужас от состояния ребенка, которое опекунша объяснила внезапным истерическим припадком. Эшли пыталась рассказать о варварском наказании, но он не поверил, что в наше время такое возможно. Как будто цивилизация и технический прогресс сделали людей менее жестокими!

Несмотря на то что Эшли быстро подыскали новый дом, миссис Фрэйзер хватило изобретательности и красноречия, чтобы настроить против нее и следующую пару опекунов. Она выставила Эшли неблагодарной обманщицей, которая не приносит своим благодетелям ничего, кроме хлопот и огорчений. Переломить передававшееся по цепочке предубеждение девочка не смогла. Так уж устроены люди – однажды поверив в чью-то непорядочность, они будут искать и находить ее доказательства в каждом слове или поступке.

Со временем Эшли научилась держать в узде вспыльчивый нрав и острый язычок, перестала поддаваться на провокации и постаралась спрятать поглубже воспоминания о той ужасной ночи. Она стала спокойной тихой девушкой – на первый взгляд без каких-либо ярких запоминающихся черт характера, слабостей или страхов, которые кто-либо мог использовать, чтобы вывести ее из равновесия.

Справившись с первым импульсом, она решила не посвящать Джека Марчанта в подробности своей душевной травмы. Некоторым секретам лучше оставаться под замком…

– Я не из пугливых, – сказала Эшли.

– Да? А мне показалось, что-то на миг затуманило ваши глаза. Что-то похожее на страх.

Эшли снова восхитилась его проницательностью. Но, если Джек такой умный и наблюдательный, неужели он не чувствует, что углубляться в тему не стоит? Из них двоих он, конечно, главный, но это не дает ему права ворошить ее прошлое. Ее потаенные страхи не имеют никакого отношения к предстоящей работе, а то, что не касается работы, она с Джеком обсуждать не обязана.

– У всех нас есть в душе темные уголки, о которых мы бы с удовольствием забыли. – Эшли посмотрела ему прямо в глаза. – Разве не так?

Теперь и ей удалось задеть Джека. На виске обозначилась жилка, болезненное выражение сделало черты лица еще более резкими. Эшли было странно видеть такого сильного мужчину в миг явной слабости, граничащей с отчаянием, но этот миг пролетел так быстро, что она списала его на игры воображения.