Игнат и другие. Как воспитать особого ребенка - Юлия Мазурова

Отдельная тема – логопеды и всякого рода коррекционные педагоги. В Москве их довольно много: есть почти бесплатные занятия в специализированных центрах, есть доктора, приходящие на дом, есть раскрученные чудо-целители с оригинальными методиками, к которым надо записываться за несколько месяцев вперед. Теперь уже опыт позволяет мне утверждать, что дело это сугубо индивидуальное и зависит, прежде всего, от контакта врача с ребенком, а не от методик и тем более не от суммы гонорара. Пробовать надо всех, кого сможете, пока опытным путем не найдется специалист, который, во-первых, найдет общий язык с вашим аутистом, и, во-вторых, добьется видимых результатов.

Решение пробовать все подряд на некоторое время превратило нашу жизнь в паноптикум.

Однажды к нам домой пришла тетенька с пятью дамскими сумками. Все сумочки были разные, небольшие и, видимо, с любовью подобранные. Это был частный логопед по вызову. Ну знаете это: «Одна живет на киеэвской, а другая на киээвской».

Деловито, прямо в обуви, она прошла в детскую комнату и села на кровать, разложив на постели ребенка свои сумки. Села и ждет, когда мальчик начнет с ней общаться. Сюрприз – он не начал. И не то чтобы он ее проигнорировал, как аутист. Наоборот, Игнат повел себя более чем адекватно – просто она ему явно не понравилась, и он вышел из своей комнаты. Тогда тетенька собрала свои сумки и последовала за ним. В коридоре, где Ганя уселся на пол, она выбрала кресло, угнездилась в нем со своими сумками и обратилась к мальчику с интонацией фрекен Бок: «Поди-ка сюда». Игнат отполз, не желая с ней контактировать. Доктор встала, пораженная, и, подняв вверх указательный палец, с пророческим пафосом произнесла: «Он у вас никогда не заговорит!» Возмущенно собрала свои сумки и вышла. Мы, слегка обалдев, еще некоторое время стояли в коридоре.

Или вот, например, был еще странный французский доктор, который лечил аутистов классической музыкой, особым образом обработанной через эквалайзер. Заодно, если не ошибаюсь, он таким же способом обучал иностранным языкам. Метод свой он называл «система Томатис». Жил доктор в шикарном доме на Старом Арбате, в огромной многокомнатной квартире. Из Франции ему вроде бы пришлось убежать после обвинения в том, что он соблазнил то ли пациентку, то ли ученицу. Так или иначе, отзывы от московских родителей аутистов были хорошими, и мы решили попробовать. На первом этапе нам было достаточно того, что эти музыкальные сеансы Гане определенно нравились. Потом мы поняли, что с помощью этой методики удалось снять наиболее острые проявления гиперакузии – болезненного восприятия звуков вроде шума лифта или поезда метро.

Но платить все же приходилось немало, а с речью никакого движения вперед не было. Некоторую пользу мы видели, но трудно было отделаться от ощущения, что мы имеем дело с искусным шарлатаном – попутно замечу, что аналогичный эффект на меня произвело общение со всеми рекомендованными нам гомеопатами. Символически подвел черту в нашей истории с французским доктором непосредственный чеченский мальчик, который ходил на занятия «Томатис» в одно время с нами. Мальчик совсем не говорил, но баловался так, что мешал всем вокруг. Когда доктор сделал ему замечание, он вполне красноречиво сверкнул глазами и смотря в упор на француза, сделал характерный жест, резко проведя пальцами поперек шеи.

Доктора приходили к нам, мы приходили к ним, но толку не было. Психологи, психиатры, дефектологи, логопеды, гомеопаты, остеопаты, ABA-терапевты – и весь этот парад специалистов проходил на фоне насыщенной событиями жизни: Юка как раз добилась финансирования на свой первый полнометражный фильм, а у меня один за другим шли «Марши несогласных» во главе с Каспаровым, Лимоновым и Касьяновым, в офисе случались обыски, и как-то раз на меня чуть было не завели уголовное дело. Юка боялась, что к нам в квартиру явится полиция и пристрелит нашего верно охраняющего дом ньюфаундленда Нафаню.

В борьбе с аутизмом мы все еще рассчитывали на помощь медицины. Увы, разочарования приходили одно за другим. В Центр лечебной педагогики, который нам прорекламировали как лучший чуть ли не во всей стране, мы простояли в очереди по записи несколько месяцев, и наконец день «икс» наступил. Мы предстали перед титулованной Психолого-Педагогической Комиссией. Пять проницательных теток в замкнутой комнате уставились на нашего мальчика, и тут даже мне стало не по себе, это с моим-то опытом «собеседований» с полицейскими полковниками по поводу протестных акций. Игнат, почуяв неладное, внезапно разбежался и шлепнул одну из докториц по щеке ладонью – никогда ничего подобного раньше он не вытворял. Конечно, высокий консилиум тут же диагностировал повышенную агрессию… и больше они нам ничем не помогли.

Нам очень был нужен прорыв, но долгое время казалось, что мы ходим по кругу…

Ганя стоит в центре коридора, руку он вытянул вперед, а ладонь повернул к себе, этой рукой он медленно ведет по кругу и сам поворачивается за ней. Так он может делать долго, и приступы эти охватывают его часто, по нескольку раз в день. Он может кружиться неспешно, а может быстро, пока не упадет. Это его веселит.

У Гани всегда красные аллергичные щеки, я пробую отказываться от всех известных аллергенов по очереди, но ничто на нас не действует. Да и выбор, кстати, у Гани совсем не велик, он ест несколько продуктов, а остальное отказывается даже пробовать. Основная любовь – это сладкие творожки. Съест такой творожок и давай кружиться на радостях.

К тому же у Гани в его почти четыре года ужасные, с черным налетом зубы. Молочные, но не белые.

Как раз в это время мне где-то попалась информация о безказеиновой и безглютеновой (БКБГ) диете для аутистов. Теория утверждала, что в их организме глютен и казеин не усваиваются нормально, а производят на них своего рода наркотический эффект – мозг заторможен, и человечек находится все время как под кайфом.

Решено было немедленно убрать из рациона мальчика глютен: пшеничный и ржаной хлеб, булочки, сушки, макароны, каши овсяную и манную – и казеин: молоко, сыр и любимые йогурты-творожки, а также шоколад.

Чем же все это заменить? Гречка, рис и кукуруза не содержат глютена. Кроме того, в магазинах индийской еды есть безглютеновая мука из разнообразных бобов. В магазине «Белые облака» продаются кукурузные макароны. Наконец, мы купили хлебопечку, в которой можно было выпекать безглютеновый хлеб.

Молоко заменили ореховым и соевым, творожки – соевыми пудингами.

В холодильнике была выделена полка, на ней красовалась табличка с надписью ГАНЯ. Изумительно, что, хоть больше никто в семье и не перешел на эту диету, мальчик сам быстро понял, что именно ему нельзя есть и даже не прикасался к запретным продуктам. Так что перестановка вкусовых приоритетов прошла бы довольно легко… если бы не бабушка Римма, которая жила в двадцати минутах ходьбы от нас.