Тяжкие сомнения - Шарон Фристоун

— Виски со льдом? — предложил Леонардо. — Как ты узнал, что я в Лондоне?

— Просто позвонил своему предку утром, он и сказал мне, что Сью корпит на работе, а ты здесь коротаешь время в одиночестве. Не скажу, что осуждаю тебя. Три недели с фригидной особой сведут с ума даже Папу Римского, а ты, как мне известно, далеко не святой, — с гадостным смешком закончил Эдвард.

Сузан задохнулась от гнева, услышав подобные слова в свой адрес.

— Особа, которую ты сейчас упомянул, между прочим, моя жена. Когда ты говоришь плохо о ней, ты оскорбляешь и меня. Прошу тебя, запомни это хорошо, — строго произнес Леонардо.

В этот момент Сузан гордилась мужем. Но откуда он знает Эдварда и какие у него могут быть общие дела с этим мелким пакостником? Насколько ей было известно, их знакомство состоялось в ресторане в тот день, когда она впервые увидела Леонардо, а второй раз они встретились уже на свадьбе. Однако, судя по тому, как непринужденно чувствовал себя Эдвард в кабинете ее мужа, можно было предположить, что двумя встречами дело не ограничивалось.

— Эй, давай без обид. Мы ведь с тобой настоящие мужчины. Кстати, а знает ли душка Катрин о том, что сегодня ночью ты — соломенный вдовец?

Сузан насторожилась. Кто такая Катрин?

— Не знает, и давай ближе к делу. Скоро мне надо будет звонить жене.

— Что, держит тебя на коротком поводке? Да ты не переживай, сунь ей под нос папку с документами, и она вообще ничего не заметит. Про таких говорят: синий чулок. Бьюсь об заклад, она и в медовый месяц говорила только о работе.

Грязное, мерзкое ничтожество! — возмутилась Сузан и едва сдержалась, чтобы не войти и не влепить Эдварду пощечину. Да, она и сегодня взяла с собой материалы для работы, но это не повод называть ее синим чулком. Эдвард попросту завидует ее деловой хватке.

— О чем другом, а о работе ей меньше всего хотелось говорить, когда мы были вместе, — самодовольно возразил Леонардо. — А ее карьера деловой женщины скоро закончится, уж поверь мне.

Услышав такое, Сузан сначала покраснела от стыда, а затем побледнела от возмущения. Как ей поступить с работой, будет решать она, а не Лео! Да, муж для нее на первом месте, но это не означает рабского подчинения ему во всем.

Однако то, что она услышала дальше, и вовсе повергло ее в шок.

— Вот как раз об этом я и хотел поговорить, — оживился Эдвард. — У меня сейчас временные проблемы с наличностью, и я хотел удостовериться, что вопрос о продаже компании «Хадсон Тейсти Ти» решится в ближайшее время. Сам знаешь, что месторасположение фабрики не только живописно, но и очень выгодно во многих отношениях, учитывая близость моря. Как только ты станешь владельцем, я найду покупателя и получу обещанные мне комиссионные. Если фабрику закрыть, перестроить и превратить в гостинично-курортный комплекс, то отбоя от туристов не будет, а, значит, деньги потекут рекой.

Сузан прислонилась к стене, ноги не держали ее. Она не могла поверить в то, что услышанное было правдой. Неужели Леонардо, горячо любимый муж, ради которого она была готова пожертвовать всем, что ей дорого, и который, как предполагалось, столь же самоотверженно любил ее, в сговоре с этим алчным Эдвардом? Они планируют продать «Хадсон», а саму фабрику перестроить в угоду туристам?!

Подавив стон, Сузан продолжала слушать, моля Бога, чтобы все это оказалось дурным сном.

— Мне не нужны покупатели! — категорично заявил Леонардо.

У Сузан зародилась надежда, что он вообще пошлет Эдварда куда подальше.

— Но твой агент обещал мне солидный куш за посредничество, — возразил тот.

— Сначала я должен все проверить и уточнить. Возможно, и ты будешь в деле, но у тебя самого нет акций. Если я прав, ты рассчитываешь на долю твоего отца, так?

— Да. Старика не интересуют деньги, у него и так будет солидная пенсия. И поскольку я его единственный сын, то неважно, когда отец продаст акции и передаст мне деньги — сейчас или позже.

— А Питер согласен?

— Я пока еще не говорил с ним, но не было случая, чтобы он отказал мне.

— Счастливчик. Однако, как мне известно, у Сузан контрольный пакет акций, у твоего отца — тринадцать процентов, а остальные тридцать пять принадлежат наследникам первого партнера. Вряд ли тебе светит удача в этом деле. Хотя… — Леонардо заговорщически понизил тон, — открою тебе маленький секрет: моя жена без ума от меня и может просто подарить мне компанию без каких-либо условий.

Сузан закусила губу, чтобы не закричать от ярости и унижения.

— Вот хитрый дьявол! — восхищенно воскликнул Эдвард.

— Только не обольщайся раньше времени. Трудно предугадать, подарят или нет, когда речь идет о миллионах фунтов стерлингов, даже если имеешь в виду собственную жену.

— Нет-нет, конечно. А ты уверен, что Сузан согласится расстаться с фирмой? Ведь ее мать еще год назад наотрез отказалась продать часть акций.

— Тогда Сью не была мне женой, а сейчас является таковой и со временем, я надеюсь, станет матерью моих детей. У нее не будет ни сил, ни возможности заниматься делами. Она поступит так, как я прикажу. Не о чем волноваться, Эдвард: ты получишь то, что заслуживаешь. Даю слово.

Сузан закрыла глаза. Ее трясло от боли и злости. Мозг сверлила одна-единственная мысль: муж обманывает ее не с другой женщиной, а с подлецом Эдвардом. Какое убийственное открытие в начале супружеской жизни! Нервы были напряжены до предела, душу переполняла горечь, а в голове царила полная неразбериха.

Итак, любовь Леонардо, их свадьба и медовый месяц — все оказалось большим, красивым мыльным пузырем. На деле муж и сводный брат планировали получить контроль над фабрикой и в дальнейшем поступить с ней по собственному разумению. Только через мой труп! — поклялась Сузан.

Незадолго до смерти ее мама получила предложение продать часть акций «Хадсона». Кто был предполагаемым покупателем, Сузан не помнила, но не «Вальцони интернэшнл». И речь тогда шла о простом долевом участии, не более того. Они втроем — мать, Питер и Сузан — бурно обсуждали предложение, но мама с самого начала была категорически против, считая, что фабрика должна оставаться семейным предприятием. В этом она видела свой долг перед первым мужем Ричардом.

Первым побуждением Сузан было ворваться в комнату и учинить расправу над подлыми заговорщиками, алчными ничтожествами… Но, поразмыслив и поняв, что злость — плохой советчик, она тихо вернулась в спальню, считая, что услышала предостаточно.

* * *

Как поступить — одеться и навсегда покинуть апартаменты Леонардо? Но поступить так — значит вступить в открытый конфликт с мужем, а к этому она еще не была готова. Да и вряд ли когда-нибудь будет.

Вот и сейчас Сузан дрожала от нахлынувших на нее сентиментальных воспоминаний. Лео — ее горячо любимый муж и пламенный любовник. Одного его взгляда было достаточно, чтобы разрушить любой возведенный ею бастион. Бесполезно твердить себе, что многие неизвестные ей женщины не могли устоять перед чарующим обаянием, страстными поцелуями и щедрыми ласками, перед красотой и мощью сильного тела ее мужа.