Тяжкие сомнения - Шарон Фристоун

— Нет, не сказал. Но ты могла бы предупредить меня, что он будущий священник.

— А разве ты дал мне шанс?

— Не дал. Прости меня, Сью, — с искренней горечью и раскаянием произнес Леонардо. — Ты даже представить не можешь, как я казнил себя за то, что ударил Марка. Пожалуйста, сделай одолжение и выслушай меня внимательно.

— А с какой стати? Ты не позволил мне и слова сказать…

— Да потому что я люблю тебя! — не сдержавшись выкрикнул он и потом тихо повторил: — Люблю.

— Ты, кажется, решил поиграть со мной? — едко осведомилась она, припоминая его слова про игру. — Во что на сей раз, в любовь? Но ведь ты сам утверждал, что не веришь в нее. Так кем тебя называть после этого, может, лицемером? Ты женился на мне из-за компании, так она у тебя уже есть. — И Сузан указала на макет.

— Да, я заслужил такое отношение, ― смиренно пробормотал Леонардо, — Но ты только взгляни на это.

Он подошел к столу, увлекая за собой жену. Не долго же длилось раскаяние волка, задравшего овцу, подумала Сузан и нехотя взглянула на миниатюрные копии зданий. Первое, что бросилось ей в глаза, — это маленькие буквы, составляющие название «Хадсон» на одном из них. Она резко повернулась, намереваясь потребовать объяснений, но уткнулась в широкую грудь мужа.

— Ты посмел назвать свою гостиницу «Хадсон»? Это что, угрызения совести? Но мы оба знаем, что этой добродетелью ты не обладаешь.

— Ты не поняла моего замысла, — тихо сказал он, поворачивая жену обратно к макету. — Это не совсем гостиница, скорее оздоровительный центр, который будут посещать как туристы, так и твои сотрудники и члены их семей. Для последних предусмотрена система скидок. Территория фабрики позволяет построить такой комплекс, при этом не будет нужды менять что-либо в деятельности самой компании.

— Но… Я не… Зачем?..

Заикаясь, Сузан пыталась выразить свое отношение к тому, что услышала, но мешало переполнявшее ее волнение.

— Вот уж никогда не подумал, что когда-нибудь вывернусь наизнанку, буквально обнажу душу в официальной обстановке за столом для переговоров, — усмехнулся Леонардо. — Но после тех страданий, что я причинил тебе, ты заслуживаешь и большего.

«Обнажил душу…» А разве у Лео есть душа? — усомнилась Сузан, все еще не веря, что компании «Хадсон» не грозит закрытие.

— Я знаю, что гадко обошелся с тобой, хотя не имел в мыслях ничего подобного. Прошу тебя, поверь мне в последний раз. Встреча с тобой перевернула для меня весь мир. Где бы ни был, я всегда и везде думал и грезил только о тебе, хотел лишь тебя. Ты была права, я приехал в Саутендон-Си не на спектакль, а чтобы объясниться с Катрин, сказать, что между нами все кончено. Но ей, по-видимому, мои слова показались забавной шуткой.

— Понимаю.

— Познакомившись с тобой, я понял, что есть на свете люди неиспорченные и чистые, не развращенные, как Катрин. Когда же я узнал, что у тебя есть собственное дело, то подумал, что мне повезло вдвойне. Но твоя неподдельная искренность и доброта были для меня главным. И все, что я предпринял, было сделано с одной-единственной целью: оградить тебя, защитить твою компанию от чьих-либо посягательств. Ты мне веришь?

Стоя рядом с мужем и вдыхая аромат его кожи, Сузан прислушивалась к собственному сердцу. Отчаяние и гнев сменялись в нем надеждой и радостью, ненависть — любовью. Еще не родившийся, но уже имеющий право голоса маленький человечек внутри нее тоже хотел верить и надеяться на лучшее.

— Да, верю, — после короткого замешательства сказала она.

— Спасибо. — Он прижал ее голову к своей груди. — Ты очень великодушна. Но пожалуйста, выслушай мою горькую исповедь до конца. Я не верил в любовь, как таковую, имея перед глазами печальный опыт моих родителей. Мама бесконечно любила отца, но не смогла простить ему того единственного случая в гостинице.

Внезапно Сузан увидела сходство между тем, что случилось с родителями мужа и им самим. Оба раза фигурировали мнимые любовницы. Выходит, Леонардо унаследовал материнскую твердость характера в том, что касалось незыблемости устоев семьи, и не допускал вольных толкований супружеской верности. Дальнейшие слова мужа лишь подтвердили ее догадку.

— Я дожил до тридцати пяти лет, не испытав настоящего чувства, и поэтому решил, что любви не существует. И даже когда встретил тебя, побоялся признаться себе, что полюбил. Ты самая страстная, щедрая и нежная из всех женщин, которых я знал. — Поймав вопросительный взгляд жены, Леонардо рассмеялся: — Их было не очень много. Но я был высокомерен с тобой, неоправданно заносчив, снисходительно слушал твои жаркие слова любви в минуты близости и втайне упивался моей властью. Когда ты перестала признаваться мне в любви, мне почудилось, будто меня обокрали, незаконно лишили чего-то очень важного. И я превратился в подозрительного ревнивца. Вернувшись из Гонконга, я нашел на твоем столе листок, на котором ты написала адрес гостиницы и время неведомой мне встречи. Я решил проследить за тобой, а когда увидел тебя в объятиях незнакомца, испытал жгучую ревность собственника. Как, чужой мужчина обнимает мою законную жену?! Можешь смеяться надо мной, но в ту минуту я почувствовал истинную силу любви и горечь измены.

— Но ведь на самом деле никакой измены не было!

— Вы с Марком близки духовно, а для меня это тоже равносильно измене. — Увидев недоуменный взгляд жены, Леонардо поспешно добавил: — Забудь, что я сказал. Единственное, о чем прошу тебя помнить всегда, — это о том, что я люблю тебя и раньше любил, но был слишком самонадеян и труслив, чтобы признаться.

Леонардо крепче прижал жену к себе, нежно погладил по щеке и, поцеловав в лоб, сказал:

— До самой смерти я не прощу себе того, как мерзко обошелся с тобой. Ты — моя жена, мое самое главное сокровище, которое я буду беречь всю жизнь. Я…

— Шшш… — Сузан приложила палец к его губам. — А теперь выслушай меня, пожалуйста. Скоро ты разбогатеешь: у тебя появится еще одно сокровище. — И, видя непонимающий взгляд мужа, пояснила: ―Я беременна.

— Сью, любимая! — радостно вскричал Леонардо. — Я самый счастливый человек на свете! Страшно подумать, что мы могли по глупости расстаться. Но ведь теперь мы всегда будем вместе, правда? Ты ведь по-прежнему любишь меня?

— Тебе нужны доказательства? Хорошо. Здесь, наверное, есть спальня? — спросила она, оглядываясь по сторонам. — Пойдем туда, и ты убедишься.

— Твое желание для меня закон, — смеясь ответил Леонардо и, бережно подняв жену на руки, понес в спальню. С величайшей осторожностью, будто в его руках находилось нечто бесценное, он положил ее на кровать и прошептал: — Я люблю тебя, Сью, люблю.

— Тогда люби меня сейчас и всю жизнь…