Всего одна неделя - Линда Ховард

Кроме того, подобная схватка неизбежно закончилась бы парой сломанных ногтей, а это слишком серьезная жертва.

Взвесив все «за» и «против», я пошарила в сумке и отыскала ключи от клуба. Брелок имел ограничитель, чтобы ключи не крутились, так что они всегда находились в определенном порядке. Тот, которым отпиралась служебная дверь, был первым слева. Я зажала его в руке и на корточках, ушным шагом, добралась до двери. Упражнение выглядит ужасно, однако очень полезно для бедер и ягодиц.

Никто на меня не напал. Стояла полная тишина, если не считать приглушенного шума проезжающих по соседней улице машин. Неподвижность и безмолвие казались призрачными и куда более зловещими, чем шум и суета, неизбежные в том случае, если бы Николь с криком выскочила из-за машины и набросилась на меня. Вообще-то я не предполагала, что красотка способна на подобные прыжки: для этого надо обладать отличной гимнастической формой, а она могла только пыль в глаза пускать. Николь не умела делать даже шпагат, а уж о сальто и говорить нечего – сиськи наверняка бы перевесили, и она шлепнулась бы прямо на собственную смазливую физиономию.

Боже, хотела бы я хоть раз в жизни увидеть, как это чучело делает сальто!

Руки дрожали совсем чуть-чуть – ну хорошо, больше, чем чуть-чуть, – однако отпереть дверь мне все-таки удалось, причем с первой же попытки. Я буквально ввалилась внутрь, причем довольно неудачно, и больно ударилась правой рукой о косяк. Захлопнув дверь, заперла ее на задвижку и, опасаясь новых выстрелов, отползла прочь.

На ночь я всегда оставляла включенными две слабые дежурные лампочки, но они освещали лишь парадный фасад. Выключатель служебного коридора находился, разумеется, возле самой двери, а рисковать я не собиралась. Не видя ничего вокруг, я продолжала ползти по темному коридору, на ощупь определив, что уже миновала женский туалет для персонала – мужской располагался в другом конце, – потом комнату отдыха и наконец оказалась у третьей двери, за которой скрывался мой собственный офис. Я почувствовала себя добравшимся до родного окопа пехотинцем. Безопасность!

Под надежной защитой стен и запертой двери я наконец-то осмелилась подняться на ноги и даже включить свет. Потом торопливо и сердито набрала спасительный номер 911. Если бандитка надеялась, что я не займусь ее арестом вплотную, значит, она недооценивала мою ярость.

Ровно через четыре минуты и двадцать семь секунд, ярко осветив фарами темную улицу, перед парковкой остановилась черно-белая полицейская машина. Я потому с такой точностью называю время, что не сводила глаз с часов. Когда человек сообщает оператору службы 911, что в него только что стреляли, он, естественно, ожидает срочной помощи от той самой полиции, которую регулярно поддерживает налоговыми отчислениями. Какая-то часть моей души явно стремилась к геройским поступкам, и потому я пыталась сохранять мир даже с самыми сложными людьми: ведь окружающие куда лучше идут на контакт, если не придираться к каждой мелочи. Так что я всегда старалась вести себя как можно любезнее со всеми, кроме собственного бывшего мужа. Однако при возникновении опасности для собственной жизни все высокие материи тут же отступают в сторону.

Не могу сказать, что, увидев полицейских, я впала в истерику или каким-то иным способом проявила слабость. Я не выбила дверь и не бросилась на грудь ребятам в темно-синей форме. Может быть, это и стоило бы сделать, но они выскочили из своей машины, держа руки на кобуре, так что я всерьез испугалась, что, если побегу, в меня тут же начнут стрелять. А впечатлений для одного вечера было с меня уже достаточно. Поэтому я просто включила свет и отперла парадную дверь. Но из дома не вышла, а просто встала так, чтобы полицейские могли меня видеть, а сучка-психопатка – нет. К тому же дождь разошелся не на шутку, и мокнуть мне совсем не хотелось.

Я вела себя совершенно спокойно. Не прыгала и не вопила как резаная. Потоки адреналина захлестывали, а стресс давил так, что я тряслась с ног до головы и очень хотела позвать на помощь маму, однако мужественно взяла себя в руки и даже не заплакала.

– Поступило сообщение о стрельбе в этом квартале, мэм, – заявил один из полицейских, как только я отступила в сторону, освобождая им проход. Ребята внимательно осматривали каждый закоулок просторного пустого холла, очевидно, выискивая вооруженных преступников. Тот, который заговорил, был крепким парнем лет двадцати восьми, с коротко стриженными волосами и мощной шеей. Внешность его свидетельствовала о регулярных и настойчивых тренировках, хотя полицейский не принадлежал к числу моих клиентов – своих я всех знала в лицо. Может быть, после того как Николь арестуют и упрячут в психушку, я смогу порекомендовать ему свое заведение? Ведь никогда не стоит упускать возможность расширить круг членов клуба, правда?

– Если говорить точно, то выстрел был только один. – Я протянула руку. – Блэр Мэллори, владелица клуба «Фанаты тела».

Похоже, полицейские не привыкли к формальным представлениям. Оба явно оторопели. Второй коп выглядел еще моложе и казался совсем мальчишкой, однако он первым пришел в себя и догадался пожать протянутую руку.

– Мэм, – вежливо произнес он, а потом вынул из кармана небольшой блокнот и записал мое имя. – Я офицер Бар-стоу, а это офицер Спенглер.

– Спасибо за то, что так быстро приехали. – Я одарила полицейских лучшей из возможных в данной ситуации улыбок. Да, дрожь до сих пор не прошла, но вежливость превыше всего.

Ребята немного расслабились, так как убедились, что оружия у меня нет. На мне были короткий розовый топик и черные шаровары для йоги, в которых не было даже карманов, чтобы что-нибудь спрятать. Офицер Спенглер мужественно убрал руку с кобуры.

– Что здесь происходит? – решил уточнить он.

– Сегодня днем произошла небольшая неприятность с одной из клиенток, Николь Гудвин. – Имя было тщательно записано в блокнот офицера Барстоу. – Дело в том, что из-за множества жалоб, поступивших от других членов клуба, я отказала ей в продлении абонемента. Женщина пришла в ярость, принялась крушить все вокруг, обзывать меня неприличными словами – одним словом, взбесилась не на шутку.

– Она вас ударила? – спросил Спенглер.

– Нет, но вечером поджидала меня на улице. Ее машина оказалась на парковке за зданием, то есть там, где обычно оставляют машины только сотрудники. Когда я звонила в службу спасения, машина все еще была на прежнем месте, хотя сейчас, возможно, ее уже там нет. Рядом с машиной я видела саму Николь и еще кого-то, как мне показалось, мужчину. Услышав выстрел, я очень испугалась и тут же спряталась за свою машину, а потом, по-моему, мужчина уехал, а Николь осталась. Во всяком случае, остался ее белый «мустанг». Пригибаясь, я осторожно добралась до здания, заперлась и набрала 911.

– Вы уверены, что слышали именно выстрел?

– Да, конечно.

Дело в том, что я живу на юге США, а именно в штате Северная Каролина, так что знаю, как звучат выстрелы. Да и сама когда-то стреляла из охотничьего ружья. Когда мы ездили в деревню к маминым родителям, дед частенько брал меня охотиться на белок. К сожалению, он умер, когда мне едва исполнилось десять, и с тех пор я больше на охоту не ходила. Но звук выстрела сохранился в памяти навсегда, даже если бы телевизор не напоминал о нем с таким постоянством.