Дело о хитром писателе - Джон С. Клэр

— Вот и отлично, — сказал Эбнер, вставая.

Том тоже вскочил с места, при этом нечаянно задев его руку в гипсе. Эбнер слегка поморщился.

— А теперь я покажу вам кабинет. Он внизу. Там, конечно, беспорядок, но, я уверен, вы с ним справитесь, — он опять улыбнулся. — Если верить газете, вы мастера на все руки. Так сказать, многопрофильная команда — у каждого свой талант. Ник — компьютерщик и финансист, Элмо — журналист, Ришель — красавица…

Ришель хихикнула, взмахнув в его сторону длинными ресницами.

— А Лиз… — произнес он и задумался.

Изобразив на лице улыбку, я пожала плечами.

— А я, наверное, белая ворона, — сказала я как можно более безразличным тоном. — Никаких особых талантов у меня нет, — что называется, самая заурядная личность.

Несмотря на мои старания, это прозвучало без должного безразличия. И даже наоборот — так прозвучало, будто мне это очень даже небезразлично. На самом деле так оно и было. Я все чаще ловила себя на том, что меня это начинает всерьез беспокоить.

Склонив голову набок, Эбнер Кейн посмотрел на меня. Я почувствовала, что краснею.

— Никогда так не говори, Лиз, заурядных личностей не бывает. И еще, знаешь что? Когда я с тобой получше познакомлюсь, я скажу тебе, какой у тебя талант. Договорились?

Я что-то смущенно пробормотала.

Он направился к лестнице, и мы гурьбой двинулись за ним.

— Осторожно, здесь ступеньки, — предупредил он, спускаясь.

Помня, что он сам всего два дня назад упал с этой лестницы, я крепче ухватилась за перила — не хватало мне еще опозориться, слетев отсюда кубарем. Хватит с меня и того, что я уже натерпелась за эти несколько минут. И чего меня дернуло ляпнуть ему насчет своей заурядности? Зачем о таких личных вещах говорить человеку, которого и знаешь-то всего каких-то минут пять? Да еще на глазах у всех своих друзей. Может быть, это потому, что Эбнер Кейн такой странный. Эти его пронзительные глаза… Прямо как у гипнотизера, решила я. Может, он каким-то образом на минуту вывел меня из равновесия, поэтому я и выложила все, о чем думала в тот момент.

Да, он, несомненно, человек необыкновенный.

И опять, уже в который раз, я задала себе вопрос, почему он решил, что это судьба, когда прочел про нашу команду в «Пере»? И что он имел в виду, когда сказал, что ответ — в первых двух главах его книги?

Я почувствовала, что мне ужасно не терпится прочитать, что написано на листках его блокнота. А, может, именно этого он и хотел? Мне показалось, что он из тех, кому нравится напускать на себя таинственность. И еще ему нравится его образ творца литературных «ужастиков». Иначе с чего бы ему так выряжаться? И с чего покупать такой мрачный старый дом?

Я чуть наклонилась вперед, чтобы заглянуть через его плечо в блокнот, который он держал в руке. На первом листе было что-то написано черными заглавными буквами. Название новой книги, поняла я: На грани срыва.

Мы спустились по лестнице вниз. Я огляделась. Так вот что Эбнер называет своим кабинетом. И опять я спросила себя, почему он выбрал именно эту комнату для своей работы. Да, конечно, из нее есть выход в садик за домом, но других преимуществ я не заметила. Узкая длинная комната с низким потолком. Ее стены, видимо, недавно выкрасили белой краской, но и после этого она все равно выглядела темной и мрачной.

Прямо напротив лестницы, как я и предполагала, имелась дверь черного хода. Она была наглухо закрыта. Единственное зарешеченное окно тоже было закрыто и выглядело так, будто его не открывали уже лет сто. Хотя на переплетах рамы со стороны комнаты виднелась свежая краска, снаружи стекла были грязными, в подтеках и паутине. Дневной свет с трудом пробивался сквозь эту серую пелену.

Новый белый письменный стол, оснащенный компьютером, принтером, телефоном и факсом, стоял у одной из длинных стен. Новенькие белые, еще пустые полки для книг висели над ним. Вдоль другой стены располагались светло-голубые стеллажи для папок с рукописями и вырезками. Но вся эта новая мебель не очень помогала оживить атмосферу.

Я заметила у дальней стены гору ящиков и коробок, возвышающуюся почти до потолка. «Может быть, комната будет выглядеть не так мрачно, когда мы распакуем ящики, расставим по полкам книги, папки и все остальное», — подумала я. И все же это маловероятно. Было здесь нечто такое, что смущало и подавляло меня. Как будто необъяснимой тяжестью давило на меня сверху. Может быть, это из-за низкого потолка? Или из-за того, что в комнате только одно, да и то подслеповатое оконце?

А, может быть, причина в странном удушливом запахе. К запаху свежей краски и пластмассы примешивалось что-то еще. Какой-то затхлый смрад — смесь сырости, плесени и тлена.

Я невольно поежилась.

Эбнер вперился в меня своими странными глазами.

— Здесь, внизу, всегда холодно, — сказал он. — Я сейчас принесу обогреватель, чтобы вы не мерзли.

— Это, наверное, удивит тебя, — сказал он, передавая мне свой блокнот.

Я заметила, что он вдруг занервничал. Может быть, волновался, отдавая свое детище в чужие руки. Возможно, опасался, что мне оно не понравится.

Резко отвернувшись от меня, Кейн заговорил с ребятами, принялся объяснять, какую работу им надо выполнить. Говорил он быстро, отрывисто, переминаясь с ноги на ногу, будто ему не терпелось поскорее уйти.

Я пробралась через нагромождение коробок к столу, осмотрела компьютер. Как я и предполагала, ничего нового здесь для меня не было. Тогда я обернулась к окну. Сквозь грязь и паутину невозможно было что-либо разглядеть, кроме покосившегося дощатого забора и огромной, разросшейся на весь сад тыквенной плети.

Я уселась за стол, включила компьютер и открыла новый файл, приготовившись набирать текст. Но прежде обернулась к ребятам. Никто на меня не смотрел. Они все слушали Эбнера. «Почему бы мне не начать печатать прямо сейчас», — подумала я. Открыв блокнот, я нетерпеливо пробежала глазами первые строчки.

Когда я дошла до середины первой главы, мое сердце уже взволнованно билось. Дойдя до конца одной страницы, я поспешно перепрыгивала на следующую, читала, не отрываясь, не в силах поверить собственным глазам.

Кто-то дотронулся до моего плеча. Ойкнув, я подпрыгнула от неожиданности.

— Что, нравится? — улыбаясь, вкрадчиво спросил Эбнер Кейн.

Я судорожно сглотнула. Я чувствовала, что все смотрят на меня. Подумали небось, что я чокнулась.

Эбнер кивнул, чуть усмехнувшись краешком губ.

— Расскажи ребятам. Я сейчас пойду наверх, в свою комнату. Буду работать над третьей главой. Когда вы закончите здесь, меня не беспокойте. Просто идите домой.

И он ушел. Какое-то время нам были слышны его шаги по деревянному полу у нас над головой, потом все стихло.