Они хотят быть как мы - Джессика Гудман

Раздается звонок, и Роберт пинает Генри ногой под столом.

– Идем, старик. У нас испанский.

– А у нас английский, – говорю я, поворачиваясь к Никки. Она в отчаянии откидывает голову назад, но берет меня за руку и тянет за собой через двойные двери во двор. Солнце смещается, пока мы идем, и, если прищуриться, можно заглянуть далеко за служебную парковку позади здания театра и увидеть, как в устричных киосках опускают парусиновые навесы и собирают пустые ящики, закрывая утреннюю торговлю.

Мы с Никки успеваем пересечь кампус к третьему звонку и плюхаемся за соседние парты. Я достаю свой экземпляр «Великого Гэтсби», классического романа из списка, заданного на лето мистером Бомонтом.

– Привет, девочки, – говорит мистер Бомонт, проходя мимо наших парт. – Хорошо отдохнули летом?

Никки поднимает на него озорной взгляд.

– Отлично.

– Замечательно. – Мистер Бомонт улыбается и поправляет на носу очки в толстой оправе. Он выглядит более загорелым, чем в прошлом году, как будто провел все лето на пляжах Хэмптонс, являя собой взрослую версию одного из нас, что, пожалуй, в некотором смысле так и есть.

Он приехал на Золотой берег три года назад и приступил к преподаванию в нашей школе сразу после Дня благодарения, когда миссис Маллен ушла в декретный отпуск. Мы с Никки и Шайлой оказались на его первом курсе английской литературы, как раз когда узнали об Игроках. В первый же день занятий он покорил нас своей дерзостью.

– Не подставляйте меня, и я не подставлю вас, – он произнес это с улыбкой. Шутка. То, что он упомянул о подставе, говорило о его крутизне. Сразу видно, рубит фишку. Мой телефон зажужжал посреди урока, когда пришло сообщение от Шайлы. «БЕЗ УМА», – написала она, добавив несколько красных сердечек. Я подняла глаза и поймала ее взгляд.

– Размечталась, – прошептала я одними губами.

Прошло всего несколько дней, прежде чем мы узнали, что он вырос на Золотом берегу. Окончил школу десять лет назад. С дикой копной темных волос и в грязной майке для лакросса, он выглядит совершенным чудиком на своей странице в выпускном альбоме. Генри думает, что когда-то он был Игроком. Даже ходили слухи, что именно он все это затеял. Но я никогда не верила им до конца.

Директор Вайнгартен был настолько доволен его работой в том году, что оформил Бомонта на полную ставку и поручил вести углубленный курс английской литературы, предназначенный только для выпускников. Теперь он называет наш класс своим «первенцем».

Когда мистер Бомонт пускается в монолог о Восточном Яйце и Западном Яйце[11], я яростно строчу в тетради, стараясь записывать каждое его слово.

– Не понимаю, зачем ты это делаешь, – шепчет Никки, указывая шариковой ручкой на мою тетрадку. – Тебе не нужны никакие конспекты.

Очевидно, она права. В файлах Игроков хранится огромная заначка информации по «Великому Гэтсби» наряду с сотнями тщательно прописанных учебных пособий для промежуточных и выпускных экзаменов в «Голд Кост». Там же – куча прошлогодних заданий для SAT[12], копии экзаменационных работ по углубленным курсам, неофициальные советы по написанию эссе для колледжа от деканов приемных комиссий Гарварда и Принстона. Прошлой весной я видела эти методички среди экзаменационных листов по органической химии на уровне колледжа, присланных от Игрока, чье имя мне ни о чем не говорило.

«Они никогда не меняют вопросы! – написал он. – Гребите свои чертовы пятерки!»

Файлы – это наш вход в элиту внутри элиты. Наша возможность преуспеть, даже если мы могли бы сделать это сами. Файлы передаются как награда за нашу преданность, чтобы мы могли наслаждаться всеми прелестями статуса Игроков. Вечеринками. Весельем. Привилегиями. Они отчасти снимают стресс, напряжение. Файлы многое облегчают. Окрашивают в розовый цвет. Не стоит обращать внимание на сокрушительное чувство вины и стыд, заползающие в меня всякий раз, когда я открываю приложение, в котором они хранятся. Файлы – это наша страховка.

Особенно для тех из нас, чьи родители не могут позволить себе оплачивать престижных частных репетиторов и персональные консультации в колледже, стоимость которых сопоставима с обучением в школе «Голд Кост». Или для тех, кому необходимо поддерживать средний балл 93, чтобы сохранить стипендию. Впрочем, остальным не обязательно знать этот нюанс.

– Мисс Ву, – окликает Никки мистер Бомонт. – Что вас так заинтересовало в записях мисс Ньюман? Я удивлен, что вы смотрите на что-то еще, кроме своего телефона.

Никки выпрямляется за партой, и прямые темные волосы рассыпаются по плечам.

– Мистер Бомонт, вы знаете, я так полюбила эту книгу, и мне стало интересно, что думает о ней Джилл.

– А вы, мисс Ньюман, что думаете о Гэтсби? – он спрашивает меня, как будто действительно хочет это знать.

– Ну…

Раздается звонок с урока.

– В другой раз, мисс Ньюман. Всем хороших выходных. Берегите себя, – он обращается ко всему классу, но я чувствую на себе его взгляд, как будто он знает наши секреты, как будто знает, что происходит с Игроками. Все, чем нам приходится жертвовать. Все, что мы должны сделать, чтобы выжить. И прежде всего мы, девчонки.

– Джилл! – Генри стоит возле своего автомобиля, почти нового «Лексуса» с любовным прозвищем «Брюс». – Погнали отсюда. – Тепло разливается в моей груди, и я спешу к нему, чувствуя, как нас провожает каждая пара глаз.

Я запрыгиваю на переднее сиденье «Брюса» и ставлю сумку в ноги, рядом со стопкой книг в твердых переплетах.

– Упс, не обращай внимания. – Генри небрежным жестом показывает на книги. – Новый улов. – Книги нагоняют адскую тоску словами «война» и «демократия», мелькающими на обложках. Генри переключает радио на волну своего любимого NPR[13], и я сдерживаю улыбку. Это так мило, что он бредит журналистикой.

– Мы пригласили кое-кого из новеньких на вечеринку к Никки. – Генри лихо выруливает со школьной парковки, помахивая на прощание доктору Джарвису, пожилому учителю физики, у которого вечно вся еда на галстуке, но старикан в глубине души обожает меня.

– Уже? – удивляюсь я. – Не слишком ли рано для новичков болтаться в нашей компании? – Я пытаюсь вспомнить свою первую вечеринку Игроков, когда Адам пригласил меня с собой. Тогда в воздухе пахло скорее осенней свежестью хрустящих листьев, а не ароматами солнцезащитных кремов. Но у нас пока еще в разгаре сезон SPF[14].