Жизнь военный элиты. За фасадом благополучия. 1918-1953 гг. - Николай Черушев

«Тов. Краузе один из лучших начпобригов (начальников политотделов бригад. — Н. Ч.) частей округа с большим опытом партийно-политической работы. Упорной личной работой с каждым человеком тов. Краузе добился хорошей постановки партийно-воспитательной работы среди личного состава. Часть представляет собой крепко сколоченный коллектив. Тов. Краузе правильно организует политическое обеспечение боевой подготовки. Политотдел знает и конкретно занимается вопросами обеспечения полетов, огневой, штурманской подготовки и т.д. Из пяти помполитов эскадрилий бригады три самостоятельно летают. Сам тов. Краузе также самостоятельно вылетал на У-2. Правильно организует разрешение двух задач как одной. Бригада добилась, что части, входящие в ее состав, не имеют аварий в течение двух с половиной лет. На подведении в ПУРККА итогов постановки партийно-политической работы бригада получила положительную оценку как по состоянию марксистско-ленинской подготовки, так и по общей постановке партийно-политической работы в части. Лично тов. Краузе показывает образец перестройки работы по-новому, правильно изучая людей и работая с каждым партийцем, комсомольцем, летчиком, техником»[11].

Наступил 1937 год. В его второй половине акценты в характеристике командиров и политработников РККА стали заметно смещаться в сторону обвинительного уклона Примером тому служит партийная характеристика на Л.А. Краузе.

«Работая комиссаром бригады и начальником политотдела в течение 4-х лет, твердо проводил генеральную линию партии в жизнь. Сумел сплотить вокруг себя и политотдела партийный актив. Своевременно ставил перед политаппаратом и парторганизациями частей очередные задачи. Чуткий и внимательный товарищ. Активно помогал первичным парторганизациям. Делал доклады на собраниях первичных организаций, проводил занятия с парторгами и комсоргами в школе бригадного партактива. Как правило, сам делал доклады на гарнизонных партактивах. Обладает большим опытом партийно-политической работы. Пользовался авторитетом среди коммунистов и начсостава бригады. За период работы в бригаде своим руководством обеспечил безаварийную работу частей и бригады в целом.

С комиссарами частей по поднятию их марксистско-ленинского уровня занятий не проводил лично и не организовал в течение всего периода времени.

Отсутствовала у тов. Краузе достаточная борьба с отдельными принципиальными недостатками в боевой подготовке (вместо подготовки всей эскадрильи готовили отряд в 43-й авиаэскадрилье) (из решения партконференции).

Тов. Краузе не организовал надлежащего контроля за работой политаппарата и парторганизаций частей и суровой критики их недостатков.

Тов. Краузе не всегда прямо указывал на недостатки отдельным руководящим работникам. Зам(еститель) нач(альника) политотдела) бриг(ады) тов. Федоров в течение полутора лет не вел ни одного кружка, не проводил ни одного занятия по МЛУ (марксистско-ленинской учебе. — Н. Ч.), систематически участвовал в пьянках, и тов. Краузе дал ему положительную аттестацию.

Тов. Краузе либерально относился к участникам коллективных пьянок из работников руководящего начсостава, иногда участвовал лично в них. Не ставил вопрос на первичных парторганизациях об участниках коллективных пьянок (Логинов, Федоров, Хомяков).

Допустил мягкотелость и примиренчество в разрешении рукоприкладства командира Валькова к штурману Харитонову. Несмотря на заявления тов. Харитонова тов. Краузе с 1935 г. тянул этот вопрос до 1937 г., пытаясь разрешить его кабинетным путем, а не разрешал его в партийном порядке.

Имел знакомство с Поляковым, который ныне оказался врагом народа, за что тов. Краузе вынесено предупреждение парткомиссией АОН.

Тов. Краузе голосовал за политически вредную резолюцию высшего начсостава Белорусского военного округа, что совершенно правильно было ЦК оценено как толмачевскобелорусские настроения.

Несмотря на крупные недостатки и политические ошибки тов. Краузе преданный партии и родине коммунист. Заслуживает политического и делового доверия.

Партийная характеристика дана партийным бюро управления XIАБ и утверждена первичной парторганизацией XIАБ на общем собрании.

Ответственный секретарь партбюро (Пожималин) члены партбюро (Мациевский)

(Харитонов)

(Малинский)»[12].

Что это за история с Поляковым, о которой упоминается во всех документах? Что в ней антипартийное, политически вредное? Дадим слово самому Л. А. Краузе. В обращении в начальнику отдела кадров Политуправления РККА бригадному комиссару М.Р. Кравченко, датированном 19 сентября 1937 г., он подробно описывает эту историю.

«По вопросу о моем знакомстве и встречах с Поляковым, который оказался врагом народа, как мне сообщил корпусный комиссар Гринберг 25 июля, могу изложить следующее.

Познакомился я с этим Поляковым в г. Брянске в 1927 г. Поляков был там до меня начальником политотдела гарнизона спецвойск. В августе 1927 г. начала формироваться 15-я авиационная бригада, куда в это время я был назначен комиссаром бригады. Бригада входила до января 1928 г. в политическое обслуживание этого политотдела. В это время я и познакомился с Поляковым. С начала 1928 г. в бригаде был сформирован политотдел и уже больше никакого отношения к Полякову я не имел, за исключением вопросов шефства и распределения квартир, которыми занимался Поляков как начальник политотдела гарнизона.

Кроме того, в течение всего лета 1928 г. бригада находилась в лагерях в Гомеле и с Поляковым вовсе никакой связи не было.

После нашего возвращения через 2 или 3 месяца в конце 1928 г. или в начале 1929 г., но не позже февраля (1929 г.) Поляков был переведен ПУРККА на Черное море начальником политотдела укрепрайона. С этого времени, т.е. с 1928 г. или февраля 1929 г. до начала 1932 г., я его не встречал и ничего о нем не знал.

В 1932 г. я снова встретил его в Москве. Он сообщил, что уволился из армии, что получил персональную пенсию, что с ним было недоразумение, что его исключали из партии за примиренчество, но восстановили.

Работал он в Москве в наркомате совхозов по строительству. Живя в Москве до 1933 г., я к нему несколько раз заходил по старому знакомству. В 1933 г. я уехал в Воронеж и до мая 1935 г. с ним не встречался совсем. В мае 1935 г. после первомайского парада я зашел к нему как к старому знакомому. После этого я был у него в конце 1935 г., его не было, была одна жена. И, наконец, последний раз я был у него в мае 1936 г., после первомайского парада. Больше случаев посещения Полякова не помню. Ни особой тесной дружбы и общего у меня, кроме старого знакомства по Брянску, не было. Ничего плохого ни в его поведении, ни в его делах ни от него, ни от других не слышал. И не знал, за исключением того, что он сам говорил, что исключался из партии и был восстановлен за необоснованностью. Кроме того, жена его жаловалась, что он стал сильно пить и поздно возвращается домой. Встречи у меня с ним были редкие, и поэтому судить о нем и его делах я не мог. Кроме того, что я знал по Брянску, где он был на хорошем счету и активно выступал за генеральную линию партии. В разговорах никакого недовольства он не выражал. Разговоры, какие были, больше всего касались быта. Он говорил, что работа его удовлетворяет, что он хорошо строит и последний раз рассказал, что построил хороший санаторий. Говорил о том, что его собираются, кажется, снова призвать в армию. Вопросами жизни в армии не интересовался и не спрашивал. Других разговоров или какого-либо недовольства с его стороны я не замечал. Я пытался разубедить его перестать пьянствовать, и, видимо, это ему не нравилось. При встречах особого удовольствия он не выражал, и поэтому особой дружбы не было, и с мая 1936 г. я к нему больше не ходил, порвав и редкие встречи. Теперь я очень жалею, что не сделал это раньше, не разглядев в нем врага»[13].