Влюбленный халиф - Шахразада

А Ситт Будур продолжила:

— Моим мужем станет тот, кто найдет ответ на три загадки, которые я загадаю. Знайте же, гости: верный ответ на каждую из них сможет дать лишь любящее сердце. Холодный разум навсегда ославит говорившего.

«Ах, какая умница! Воистину, прав учитель: нет разума более изощренного, чем женский. Должно быть, красавица, загадки твои будут более чем коварными. Однако, готов спорить, я бы с легкостью разгадал их все…»

Первым понял все император — не зря же его называли светочем и мудрецом: дочь перехитрила его. Но Ситт Будур уже сказала свое слово. И это было слово дочери императора. А потому благородный Такэтори лишь согласно наклонил голову. Молчала и императрица. Она подумала, что дочь нашла лучший выход из положения: она не оспорила слова отца, но выполнит лишь свое желание. Императорская честь спасена. Но какой ценой?..

— Да будет так! — Император возвысил голос. — Воздадим же благодарность Аматэрасу и восславим день, когда в саду расцветает сакура!

И Ситт Будур победно улыбнулась. «Теперь все увидят, что такое честь Ледяной Принцессы! Я не знаю, есть ли в целом мире хоть один юноша с пылким сердцем, который найдет правильный ответ на мои загадки».

О, как же захотелось Мерабу крикнуть, что такой человек есть! Что он, юноша, живущий в далекой Джетрейе, которая стоит на самом берегу теплого полуденного океана, готов дать правильный ответ на коварные загадки прекрасной юной принцессы. Что он бы сил своих и, пожалуй, самой жизни не пожалел, чтобы доказать ей, удивительно стойкой и одновременно слабой, всю силу своего чувства.

Мерабу показалось, что девушка вздрогнула. Хотя, быть может, то была дрожь в предвкушении победы, а не испуг от его громких мыслей…

Победно смотрела Будур на гостей. Такое решение ошеломило каждого, кто был в императорском саду. Ветки сакуры, покрытые нежными бело-розовыми цветами, словно живая рама, обрамляли изумленные лица гостей. И шахи с сыновьями, и раджи с многочисленными племянниками, и даже беловолосые конунги, преодолевшие немалый путь, чтобыприветствовать вместе с императорской семьей приход весны — все они ждали иного: возможно, ждали выбора самой принцессы, возможно, того, что император Такэтори сам укажет жениха для дочери. Но не ждали они состязания — состязания не кошельков, а умов. Не думали они и о том, что сыновьям, племянникам, младшим братьям в этот вечер придется самим показывать, чего каждый из них стоит на самом деле.

Да, среди них были и те, кто явно примерял на себя императорское одеяние и не прочь был бы заглянуть в казну страны Канагавы. Были и те, кто званием мог потягаться с самим императором, но желал бы объединения владений. Были и такие, что видели в браке с дочерью императорского дома единственную возможность избежать притязаний соседей…

Не было среди гостей лишь того единственного, кого под цветущие ветки сакуры привела бы любовь к принцессе. Быть может, он не знал о давней традиции рода Фудзивара или спал в этот поздний час, устав от борьбы за хлеб насущный.

— Но вот же я! — воскликнул Мераб. — Меня, меня привела к вам любовь!

Но тут же вынужден был признаться самому себе:

— Меня к вам привела любовь, и это правда. Но правда и то, что это любовь всего лишь к знаниям… К приключениям тела и духа… К миру, который столь необыкновенно прекрасен и столь удивителен.

Не слышала этих слов дочь императора, увы. Быть может, они тронули бы ее сердце, согрели Ледяную Грезу, превратив ее в улыбающуюся красавицу.

Принцесса оглядывала лица собравшихся. Сердце ее стало настоящим сердцем Ледяной Принцессы. А разум очистился от чувств, и лишь холодные мысли складывались в беспощадные слова-ловушки.

— Да приблизятся к трону те, кто хочет в этот праздничный час испытать свою судьбу! Ее небесное великолепие, принцесса Будур, хочет испытать ваши души, ваш разум и ваши чувства.

Слова императора вывели гостей из оцепенения. Сначала робко, а потом все решительнее к помосту стали подходить юноши — наследники властителей и юные властелины. Потом им пришлось чуть отступить, ибо рядом с ними стали и их дядья и старшие братья. Появились среди претендентов на руку принцессы и старцы — возраст сочли они преимуществом в состязании. А выбор принцессы любого из них предоставлял трон, власть и немалое состояние.

Безмолвно смотрела на эту суету Будур. Зрелище казалось ей забавным и постыдным. А потому она повернулась к матери.

— Надеюсь, что ты знаешь, что делаешь, девочка моя… — только и смогла произнести Комати.

— Мама, если найдется сейчас тот, кто откликнется на мои слова сердцем, а не разумом, страстью, а не жаждой наживы, я охотно назову его своим избранником.

— Но если не найдется такой юноша?

— Значит, я останусь свободной и буду ждать того, кто через год сможет ответить на новые загадки.

— А что будет с самими юношами? Не казнить же нам всех, кто окажется недостоин твоего разума?

— Нет, конечно. Их даже не надо прогонять с праздника. Позор тяжелее любого наказания. А недобрая слава глупца, которого смогла обвести вокруг пальцатощая девчонка с далекого острова, думаю, куда страшнее для будущего властителя.

— «Тощая девчонка с далекого острова». — Мераб попробовал эти слова «на зуб». — Ого, да ты ядовита, красавица, как алый императорский аспид. Хотел бы я посостязаться с тобой… Один Аллах знает, как бы я этого хотел!

— «Тощая девчонка с далекого острова», — повторил император слова дочери и усмехнулся. Это не была добрая усмешка, с которой обычно смотрел он на проделки своей девочки. Так жестко мог ухмыляться лишь изворотливый и утонченный царедворец. — Недобрая слава и в самом деле куда коварнее любого наказания… Она будет следовать за неудачником, словно хвост за хитрой лисицей кицунэ… А ты куда хитрее любой лисицы, девочка моя.

— Нет, отец, я просто благоразумна. Зачем нам скандалы в праздник? Пусть все те, кто привез сюда своих сыновей, племянников и младших братьев, сами убедятся в их никчемности…

— Да будет так. Начинай!

Мераб поразился тому, какой разной может быть улыбка — его изумило то, сколько яда отразилось в изгибе тонких губ императора, сколько смеха, отнюдь не доброго, плескалось в темном взгляде его узких глаз.

Император обвел взглядом тех, кто стоял перед помостом. Да, дочь права. Нет здесь того, кто сможет дать счастье его девочке. Злые и жадные, расчетливые и тупые, лица женихов выражали лишь одно желание: победить любой ценой. Никто не думал сейчас о том, что их соперник — юная и прекрасная принцесса.

Холодно улыбалась и принцесса. Она чувствовала сейчас себя в надежных доспехах разума, которые смогут защитить лучше самых бесстрашных телохранителей.