Никто и звать никак - Полина Ром

Во вторую кабинку ходили все остальные. Простая небеленая ткань, достаточно ветхая и местами с заплатами.

Дважды судно подплывало ближе к городам и на лодках доставляли корзины с фруктами и бочки с водой. Очень много бочек.

Я готова была так плыть всегда. Есть. Спать. Смотреть на море.

С утра служанка нервничала, без конца что-то пыталась говорить мне, жестикулировала…

После завтрака попыталась взять меня за руку, но руку я вырвала. Она строго посмотрела, что-то пробормотала и показала направление рукой. Я пошла в указанную сторону и она привычно пристроилась на шаг сзади.

У дверей, где стояли два солдата она окликнула меня. Я повернулась и увидела, что она показывает рукой на дверь. Каждый из солдат сделал шаг в сторону от дверей и склонился в поклоне передо мной. Не слишком низком, но уважительном.

Дверь была красивая, из темного дерева. На ней искусный резчик оставил изысканные завитки и узоры. А в верхнюю часть были вставлены маленькие цветные стёклышки разной формы. Их скрепляла металлическая рама. Тоже получался рисунок, но я не смогла вспомнить, как такое называется. Я так и продолжала стоять, глядя на переливы солнца на стекле. Тогда один из солдат, поклонившись еще ниже, вернулся на место и открыл мне дверь. Служанка продолжала что-то наговаривать очень тихим голосом и я понимала, что нужно перешагнуть порог. Не отстанут.

Внутренности каюты радовали глаз солнечным светом и яркой роскошью тканей. Два больших окна, чуть прикрытые легким, светлым газом, сдерживающим потоки света, делая его приятным для глаз.

На ковре, точнее, на невысоком настиле, крытом коврами и кучами подушек, сидели купец и лекарь. Между ними был низенький столик, заставленный мисочками и тарелками. Из того, что я смогла опознать, мёд, кунжутный хворост, рахат-лукум и пиалы с чаем, не вышло бы даже половины. Слишком много всего, не столик, а большой стол. Старик лекарь откинулся на груду подушек, а вот купец просто сидел по-турецки, ни на что не опираясь. В шаге от помоста, на коленях, устроились две женщины разного возраста. Пожилая была одета богаче, халат ярче, перстни на пальцах. Было видно, что поза им привычна и чувствуют они себя вполне комфортно. Я же поморщилась, глядя на них. Так и ноги затекут. Остановилась, не отходя далеко от дверей. Глаза старалась не поднимать. Сталкиваться с любопытными взглядами было неприятно.

Купец сделал рукой приглашающий жест. Я видела, но, очевидно, поняла его неправильно. На помост мне сесть не позволили. Загалдели и женщины, и старый лекарь. Женщины, правда, сразу же замолкли, как только старик подал голос. Я сделала два шага назад от помоста и села по-турецки. Там, дома, я три раза в неделю занималась йогой. Просто для себя. Особо не фанатствовала, но и старалась не пропускать занятий. Время у меня было.

Молчание все длилось и длилось, я физически ощущала, как по телу ползают липкие любопытные взгляды. Наконец купец открыл рот и что-то спросил.

— Я вас не понимаю.

Голос у меня был хриплый и слова давались с трудом. Я не разговаривала уже очень-очень давно.

Он произнес еще одну длинную фразу… Потом — еще одну.

Мне казалось, что это разные языки.

Пожилая женщина, повинуясь знаку купца, что-то сказала. Язык был совсем уж другой, более резкий и гортанный, со странными паузами. Я просто отрицательно покачала головой.

Взглядом испросив разрешения купца, заговорила женщина помоложе…

Брови купца поползли в верх. Он что-то приказал и женщина помоложе поднялась и вышла. Вернулась она с солдатом, который вел невысокого худощавого молодого мужчину.

Некоторое время купец расспрашивал его, тот отвечал почтительно. Несколько раз смотрел на меня и утвердительно кивал головой. На языке купца он говорил с остановками и заминками, но явно они понимали друг друга. Повинуясь знаку купца что-то спросил у меня.

Я узнала его. Это тот выживший матрос с моего первого корабля. С того, где убили старуху. Он и в трюме пиратского судна пытался говорить со мной. Я отрицательно покачала головой и сказала:

— Я всё равно вас всех не понимаю. Совсем. И отстаньте от меня, я устала.

Я, и правда, чувствовала утомление. Слишком их здесь много. Купец машинально теребил аккуратную бородку. В прошлый раз, когда я видела его на судне пиратов, нижнюю часть лица он скрывал под тонким вышитым платком. Не удивительно… Защищался от запахов. Вспоминая то место я невольно передернула плечами. Здесь было гораздо лучше.

Моряк вытаращил глаза и начал что-то активно объяснять, даже руками размахивал. Пожилая женщина с трудом поднялась с колен, подошла ко мне со спины и попыталась отогнуть ворот халата от моей шеи. Я вскочила. Но потом сообразила. Они ищут какой-то знак на теле. Купец хмурил брови и начал говорить довольно резко, но я села перед женщиной и позволила оголить часть спины. Не так уж и сильно оголили. Женщина ткнула пальцем чуть ниже седьмого позвонка. Купец подошел к ней и некоторое время они обсуждали что-то. Не знаю, что и как они там рассмотрели, но после этого меня отпустили и я с радостью вернулась в свою каюту. Там я и продремала до обеда. А после обеда ко мне пришла та самая пожилая тетка и начала что-то говорить. Я всё равно не собиралась с ней общаться, что и объяснила, сев лицом в угол. Долго она не продержалась и до следующего утра я жила спокойно.

В эту ночь поход по палубе в туалет закончился совсем плохо. Раньше мне было не до этого, а тут я подняла голову и увидела две луны. Две!!! Я очень жалела, что я не сошла с ума до того… Эти две луны просто поставили точку в моем восприятии мира. Этот мир другой, чужой, не мой… Я не хочу здесь находится! Ночью я плакала от беспомощности…

А после завтрака служанка опять потянула меня в сторону каюты купца. Теперь то что от меня нужно? Он, как и вчера, пил чай. Но на этот раз его гость был достаточно молод и вооружен.

Еще две попытки. Слова двух неизвестных мне языков. Потом купец встал, вежливо показал мне рукой направление и мы, выйдя их его каюты, пошли по судну. Его молодой гость следовал за нами, а за дверью каюты к нам присоединилась вчерашняя пожилая тетка.

Наш путь не был долог. Дверь, узкая короткая лестница, ведущая внутрь и вниз корабля. Большая комната, плотно уставленная двухэтажными нарами. Женщины. Много молодых женщин и девушек. При виде купца все вскочили со своих мест, спустились с верхних нар и каждая заняла место у изголовья или у спинки кровати. Как солдаты.

Я смотрела на них, а они все смотрели в пол. Ни одна не смела поднять глаз. И это было страшно. Окон не было, как и в пиратском корабле, но воздух не был смрадным. Здесь проветривали. Они не выглядели истощенными или грязными. Но все они боялись. Этот запах страха пропитывал и меня…

Купец заговорил. Он обвел рукой помещение, показал на несколько свободных коек. Потом, глядя мне в глаза, он постучал пальцем в мою грудную кость и показал на женщину-учителя. И вопросительно глянул в глаза.