И к гадалке не ходи - Мария Барская

Сыграли свадьбу, на которой Аполлинария, к великому неудовольствию Олега, была свидетельницей («Постройнее кого-то найти не могла? — позже, разглядывая свадебные фотографии, твердил он. — Весь антураж нам твоя подруга испортила»), и уехали.

Первое время подруги часто переписывались, но ведь письма совсем не то, что непосредственное общение. Да и у Дины свободного времени почти не было, и она порой лишь с трудом заставляла себя сесть за очередное письмо. А у той новостей становилось меньше и меньше.

Поля закончила институт, но работать так и продолжала в своем министерстве на какой-то скучной должности. И жить ей, как явствовало из все реже поступающих писем, было нерадостно. Дина уехала, в свои компании ее больше никто не водил. Работа, дом да тяжело больная мать, у которой ноги почти перестали ходить — вот и все, что осталось на ее долю.

Затем ГДР не стало. Дина с мужем вернулись, но не в Москву, а в гарнизон под Москвой. Аполлинария однажды к ним даже приехала в гости, однако Олег ее встретил столь холодно, что больше она не появлялась. Он вообще ко всем прежним Дининым друзьям относился ревниво, однако Аполлинария пользовалась особенной его нелюбовью. Сама же Дина в Москву выбиралась редко.

Вскоре она забеременела, потом родила, где уж тут особенно разъезжать. А тут еще мужа неожиданно перевели в Хабаровск. Жизнь становилась труднее и труднее, переписка между подругами совсем заглохла.

Жить на то, что теперь зарабатывал Олег, стало невозможно — не зарплата, а слезы. И подрабатывать особенно было негде. Тем более что гордый и самолюбивый Динин муж объявил:

— Унижаться не буду. Лучше уж демобилизуюсь.

Однако покинуть армию ему удалось лишь с большим трудом.

В результате Дина и Олег снова оказались в Москве, причем каждый у своих родителей. Больше деваться им было некуда.

Олег метался в поисках хоть какой-нибудь работы, и характер у него день ото дня портился. Дина теперь с трудом узнавала в этом желчном, озлобленном человеке того, прежнего, уверенного в себе и не боящегося никаких трудностей Олега, в которого влюбилась и с которым решила связать свою судьбу.

Самой Дине довольно легко удалось устроиться на работу в ведомственную поликлинику. Получала она немного, но это было лучше, чем ничего, да и занималась она по-прежнему любимым делом.

У Олега с работой совсем не складывалось. Он хотел зарабатывать много денег, и сразу. Как-никак на нем была ответственность за жену, дочь и родителей. Стараясь всех обеспечить, он с места в карьер начал пускаться в самые рискованные авантюры, и в результате лишь влез в долги, отдавать которые оказалось нечем.

Тогда Динин муж впал в отчаяние, лечиться от которого принялся известным российским способом. Он запил.

Дина такого позволить себе не могла. Во-первых, всегда была человеком ответственным, а во-вторых, опять забеременела. Мама слезно молила ее сделать аборт. Мол, Юлечку еще худо-бедно совместными усилиями вырастим, но второго-то куда. Вон, муж в долгах, как в шелках, того и гляди убьют. Как же ты тогда одна-то с двумя…

Насчет «убьют» Динина мама говорила не для красного словца. Олегу уже неоднократно звонили с угрозами, требуя возвращения долга.

— Нет, мама. Раз уж так получилось, рожу, — упорствовала дочь. — Вырастим как-нибудь. Я уже вчера договорилась. Буду ходить на дому уколы делать. Может, еще массаж освою. Выдюжим.

Она-то действительно выдюжила, а вот Олег нет. Не выдержал. Не мог смотреть, как жена тащит на себе семью. Скандалы и пьянство не прекращались. И как только на свет появился Миша, они развелись.

В первое время Дина даже не ощутила своего одиночества. Времени не было в собственных чувствах копаться. Мама ушла на пенсию. Теперь она сидела с детьми, а Дина с раннего утра до поздней ночи зарабатывала на жизнь.

Постепенно все как-то наладилось. Дети подрастали. Мама опять устроилась на работу, и Дина уже могла не так надрываться, как прежде. Олег тоже, каким-то чудом справившись со своими долгами, женился, устроился в приличное место, теперь служил в охране банка, и начал регулярно подкидывать деньги на детей.

Все вроде устроилось, но именно тогда-то Дина, наконец, ощутила, как она одинока. Прежнюю компанию разметало кого куда. Одни уехали за границу, другие разбогатели и, вознесясь, уже не желали общаться с людьми из прошлого, а кто-то, наоборот, опустился на самое дно и тоже стеснялся возобновлять прошлые связи.

Следов Аполлинарии Дина найти не смогла. По телефону ответили чужие люди, сообщившие, что квартиру уже несколько раз перепродавали и ни про каких Яворских они слыхом не слыхивали.

Дина попробовала разыскать подругу через министерство. Но выяснилось, что Аполлинария оттуда давно уволилась, и никто о ней ничего не знает. Подруга словно бы растворилась.

Прошлое ушло, а новых друзей не появлялось. В поликлинике у Дины со всеми были нормальные, ровные отношения, но не больше. Близости ни с кем не возникло.

С мужчинами в ее жизни дело обстояло еще хуже, чем с подругами. Никого! Да и где было с ними познакомиться? Дом, работа, и только. Пойти куда-то развлечься? Но ведь одна не пойдешь. Да и денег лишних почти не оставалось. Все заработанное в детей вкладывала. Пациенты одни старички, а коллеги женского пола.

Правда, один старичок из пациентов однажды предложил ей выйти за него замуж. Он был абсолютно одинок и ему требовался постоянный уход. Как банально бытовой, так и профессиональный медицинский.

В качестве положительных своих сторон старичок привел два аргумента. Во-первых, он уже старый и больной, поэтому долго на этом свете не продержится, а во-вторых, после его кончины Дина получит в награду двухкомнатную квартиру в центре.

— Соглашайтесь, милая, соглашайтесь, — кокетливо косился на Дину старый ловелас. — Квартирка-то иначе все равно пропадет. У меня вообще никаких родственников нету. Даже дальних. Да вы не спешите. Подумайте.

Дина слушала и жалела одновременно его и себя.

— А откуда вы так уверены, что я не замужем? — поинтересовалась она. — У меня дети есть.

— Знаю, — кивнул «жених». — Я старый чиновник, привык все выяснять. С главврачом по вашему поводу беседу имел. Очень положительные характеристики.

Дина вспыхнула и, не выдержав, спросила:

— Неужели вам не стыдно?

— Милочка, — совершенно не обиделся старичок. — В моем возрасте абы кому не доверишься. Я, знаете ли, хочу еще немножко пожить и умереть своей смертью.

Слова его привели Дину в полную растерянность. Она не знала, как реагировать. С одной стороны, ей вроде бы оказали доверие — и старичок, и главный врач. Но, с другой — это было унизительно. Во что же она превратилась и как выглядит, если ей отваживаются всерьез делать подобные предложения! И даже главврач не видит в этом ничего странного!