Натали - Андрей Ливадный

Мрачные мысли Андрея нарушил голос Натали:

— Носитель падает. Даю траекторию.

Пульсирующая курсовая нить поврежденного штурмового носителя, пытающегося совершить вынужденную посадку, круто уходила вниз, задевая тот квартал, где затаились два «Хоплита». Цифры обратного отсчета, предваряющие неизбежную катастрофу, стремительно сбегали к нулю.

Решение пришло мгновенно, оно казалось очевидным.

Натали, они прыгнут, чтобы уйти из-под удара!

Внешние микрофоны передали оглушительный рев, а мгновение спустя чудовищный удар потряс разрушенный мегаполис — это «Нибелунг» врезался в руины, проламывая стены и перекрытия; брызжущие фонтаны искр, сопровождавшие его сокрушительное падение, вдруг превратились в извергающиеся гейзеры пламени… Казалось, многострадальный город не выдержит и начнет рушиться, квартал за кварталом, уровень за уровнем, складываясь, будто карточный домик, но на самом деле не выдержали лишь те здания, что находились в эпицентре катастрофы, — с тяжким грохотом начали оседать три близко расположенных небоскреба, окрестности тут же заволокло белесой пылью, сквозь клубы которой продолжал яростно прорываться огонь, пожирающий обломки штурмового носителя.

Андрей явственно ощущал, как под ступоходами его «Хоплита» вибрирует перекрытие уровня.

«Не факт, что выдержит…» — промелькнула мысль, и Натали тут же подхватила ее, сообщив, что в реактивных ускорителях еще остался резервный запас топлива…

Мысль отдалилась и поблекла, вместо нее в сознании появился иной образ: две серв-машины противника, скрывавшиеся среди руин, не выдержали, осуществив продувку реактивных ускорителей — верный признак, что приближающиеся оползни вынуждали их совершить прыжок…

Андрей ждал этого.

Он чувствовал: на борту «Хоплитов» противника функционируют «Одиночки», еще не наработавшие достаточного боевого опыта, — их действия оказались легко предсказуемыми. Земцов резко повернул вправо, удаляясь от места крушения «Нибелунга» и одновременно открывая линию огня.

— Они начали маневр. — Мягкий голос Натали вплетался в мрачную ритмику сражения, разгорающегося вокруг руин мегаполиса, словно шепот ангела-хранителя, незримо находящегося рядом: — Вектор ускорения определен. Данные предварительной наводки орудий обработаны.

События, спрессованные в несколько минут адского боестолкновения…

Рассудок человека воспринимал стремительный поток данных лишь благодаря нейросенсорному контакту с кибернетической системой, именно она позволяла разуму растягивать секунды в субъективную вечность, успевая реагировать на постоянную смену обстановки.

…Два «Хоплита» взмыли над руинами в ореоле ослепительного пламени, рвущегося из дюз прыжковых ускорителей, и тут же, не дав им шанса завершить начатый маневр, Земцов разрядил обе орудийные установки — каждая работала по своей цели, поливая снарядами поворотные платформы серв-машин противника.

Обломки «Нибелунга» еще продолжали двигаться, пробивая бетонные стены, словно листы картона, а сверху, хлестким металлокерамическим градом вдруг посыпались фрагменты сбитых снарядами бронированных кожухов и механизмов поворотных платформ, — катастрофическое приземление двум «Хоплитам» было фактически гарантировано, и Земцов, ощутив, как вхолостую щелкнули электромагнитные затворы орудий, отвернул в сторону, мысленно списав еще две боевые единицы со счета высадившихся серв-соединений Альянса.

Глуп тот пилот, кто не использует шанс критически повредить вражеские сервомеханизмы, используя тактику, не уповая лишь на огневую мощь, — при том раскладе сил, что обозначился в данном бою, Андрей за несколько минут сделал фактически невозможное — успешно атаковал «Нибелунг», который теперь изрыгал клубы дыма и языки пламени, прочно застряв в руинах, обнаружил и ликвидировал позицию «Фалангера», а затем подловил на вынужденном прыжке двух «Хоплитов».

На этом везение окончилось. Он чувствовал, что зарвался, и гневный окрик полковника Ремезова напоминал ему именно об этом: любая дерзость имеет свои границы и свою цену, «Хоплит» Земцова оказался слишком далеко от остальных сил серв-батальона, которые медленно продвигались вперед под продолжающимся обстрелом, и только он, с разряженными ракетными установками и опустевшими орудиями, словно заноза, вонзился в самое сердце вражеского расположения, ломая строго проработанный план вторжения.

Шансы, Натали?

Секунда тишины.

Их нет, Андрей.

Он не успел задать вопрос — перед мысленным взором возник контур «Нибелунга» — штурмовой носитель завис на уровне верхних этажей одного из зданий, принимая на аппарель двух «Фалангеров».

Предугадать значение переданной картинки было несложно: две тяжелые серв-машины, не обладающие способностью к прыжкам на реактивной тяге, будут транспортированы «Нибелунгом», на низлежащий уровень мегаполиса и под прикрытием орудий штурмового носителя попытаются разделаться с дерзким пилотом.

Несложная задача, учитывая, что перезарядившиеся ракетные установки «Хоплита» вряд ли пробьют лобовую броню титанов, а пятидесятимиллиметровые орудия, которые в данный момент вновь скрылись в боковых оружейных нишах, слишком слабы, чтобы серьезно повредить «Фалангер» в прямом столкновении.

Главным преимуществом легких серв-машин всегда являлась их маневренность, дающая возможность атаковать уязвимые места противника, огневой мощи тут противопоставлялась скорость, возможность делать короткие, эффектные прыжки, атакуя цели с выгодных позиций.

Его стремительный рывок на средний уровень разрушенного города, когда реактивные ускорители подняли «Хоплит» Земцова до уровня парения «Нибелунга», позволив нанести противнику критические повреждения, к сожалению, исчерпал запас реактивного топлива, а скоростное маневрирование в узилище зажатых руинами проспектов представлялось весьма проблематичным…

Если «Фалангеры» выйдут на него «в лоб», Андрею не жить — он понимал это со всей очевидностью.

Выходим из боя?

Вопрос Натали прозвучал, будто упрек.

Ракетные комплексы перезаряжены.

Вдоль проспекта, срывая обломки бетона с иззубренных руин, катился нарастающий рев — это снижался штурмовой носитель, выбирая место для высадки «Фалангеров».

— Командир, где штурмовики? — Андрей задал вопрос, не надеясь на приятные новости, и не ошибся.

— Земцов, твою мать… Выбита половина батальона… Где тебя носит?!

— Там, где положено, — огрызнулся капитан. Он понимал состояние полковника Ремезова. Тому приходилось совсем не сладко, батальон увяз на подступах к мегаполису, машины маневрировали фактически на открытой местности, находясь под постоянным огнем с господствующих уровней города, где среди руин располагались идеально защищенные позиции серв-соединений Альянса…

— Это ты «посадил» штурмовой носитель? — Голос Ремезова наконец зазвучал как полагается, с должными нотками уважения.