Первый шаг - Сабина Янина

– Правда, я не вру. Такая эмблема: рука и Земля вертится.

– Выкинь бредни из головы! Чтобы я больше никогда об этом не слышал! Если ты не хочешь, чтобы тебя изолировали, как сумасшедшего, никому об этом не говори! Ты понял?! Никому и никогда! – отец схватил его за плечи и принялся трясти, лицо его исказилось: растерянность, страх, гнев – всё смешалось на нём.

Ан испуганно смотрел на него, руки отца тисками сжали его.

– Папа, мне больно! – пискнул мальчик.

Бледная Юля метнулась к мужу, положила руку ему на плечо. Отец перевёл дыхание:

– Прости, сынок. Ты нас с мамой очень расстроил. Если ты не хочешь, чтобы нас тоже убили, как того человека, то никому никогда не рассказывай о том, что видел. Ты понял? От тебя зависят наши жизни.

Ан похолодел:

– Я никому, никогда.

– Вот и хорошо. Забудь всё, как будто ничего не было, а я обязательно всё разузнаю, и, если смогу, помогу тому мужчине, думаю, он жив, и ты ошибся, его никто не хотел убивать. Хорошо?

– Хорошо.

– Ложись. Тебе надо поспать. Спи и не бойся ничего, – отец укрыл его пледом.

Мама принесла любимую чашку Ана с каким-то пахучим напитком:

– Выпей, сынок, это успокоит тебя, и ты хорошо выспишься.

Она наклонилась и погладила сына по голове, поцеловала в щёку:

– Мы очень волновались о тебе. Никогда больше не отключай браслет, когда мы знаем, где ты, мы всегда сможем прийти на помощь. Если бы ты знал, как страшно было потерять тебя! Я чуть с ума не сошла! Если ты любишь меня, не делай так больше никогда. Хорошо?

– Хорошо, ма, – ответил Ан. Лекарство подействовало, и он уснул.

***

Юля взяла Поля за руку и потянула из комнаты:

– Пошли. Ты мне всё расскажешь.

Тихо прикрыла дверь.

Потом они долго сидели в полумраке комнаты на диване, прижавшись друг к другу.

– Мне страшно, Поль! Что делать? Что делать?

Никогда он не видел в любимых глазах страх, а теперь он бился, сжимая в точки зрачки и полыхая серо-зелёным костром. Поль поцеловал её руки:

– Не волнуйся, всё будет хорошо.

– Как хорошо? А вдруг они засекли? Они же убьют его!

– Ну что ты такое говоришь! Когда ты слышала, чтобы они кого-то убили? Сама подумай, зачем им убивать какого-то мальчика?

– Он видел.

– Ну, и что он видел? Как они преследовали кого-то? Может, это преступник, которого надо было арестовать?

– Тогда об этом сообщили бы в новостях.

– Возможно, ещё сообщат. И потом неизвестно, знают ли они об Ане. И, даже если знают, то совершенно ни к чему убивать его, достаточно просто стереть память об этом.

– И нам? – её колотила дрожь.

Поль обнял её:

– Юль, успокойся. Давай выпьем чаю? Хочешь?

– Не хочу, но выпью. Никак не могу взять себя в руки.

– Посиди, сейчас принесу.

Поль поднялся.

– Нет, я с тобой. Я не могу тут одна.

– Ты, прям, как маленькая, – он улыбнулся и поцеловал её в висок. – Ну, пошли в столовую.

Они сидели за столом и молча пили чай. Надо было принять какое-то решение.

– Поль, я хочу исчезнуть, спрятать нашего мальчика. Нельзя вот так сидеть и ждать, что будет дальше.

Поль молча крутил чашку на блюдце.

–Хорошо, – наконец, сказал он, – мы уедем. Помнишь Грина? Мы с ним вместе заканчивали университет в Наукограде.

– Смешливого толстяка? Конечно, помню. Он приезжал к нам на объявление заключения брака.

– Он звонил мне три месяца назад. У них там открывается новое отделение в лаборатории, как раз по моему профилю, Грин предлагал возглавить.

– Правда? – радостно воскликнула Юля. – Как было бы хорошо! Давай уедем! А где это?

– Далеко, почти у Уральских гор.

– Так это замечательно, – радостный румянец проступил на её щеках, – свяжись с ним. Спроси в силе ли предложение!

Поль взглянул на браслет: три часа дня; нажал чуть выступающую с боку пластинку, браслет развернулся в небольшой дисплей. Он назвал код вызова, и вскоре на экране появилось улыбающееся лицо Грина.

– Привет, Поль! Рад тебя видеть! Ты как?

– Привет, Грин! Нормально. Вот сегодня день рождения сына, и у нас с Юлькой день воспоминаний. Вспомнили свадьбу. Друзей. Вот решили позвонить тебе, узнать, как у тебя дела.

– О! Молодцы, что позвонили! Поздравляю с днём рождения сына. Сколько ему? Десять? Как быстро бежит время! Как давно мы не встречались.

– Скоро двенадцать. Да, давно мы не виделись вживую, и звоним-то не часто, все дела. Крутимся, как роботы на конвейере.

– Как у тебя дела?

– Всё хорошо, как обычно. А у тебя? Как новая лаборатория? Заработала? Я думал о твоём предложении. Вакансия ещё открыта?

– Извини, Поль, мне жаль, но штат уже укомплектован. Что ж ты мне раньше не позвонил!

– Да, ладно. Это я так, к разговору. Хотел услышать твой голос. Ты ещё не женился?

– Нет, – засмеялся Грин, – никому не нравится такой толстый увалень, как я.

– Просто сидишь всё время или дома, или на работе. Никуда не ходишь. В инете и то не видел тебя уже сто лет. Может хоть к нам выберешься? На рыбалку сходим, ты всегда любил порыбачить. Да и сибирячки у нас тут, ох какие красивые есть.

– Спасибо, Поль. Было бы здорово. Давно я никуда не выбирался. Всё работа. Если летом удастся, то приеду. Спасибо за приглашение.

– Ну, ладно. Давай. Звони, не забывай.

– Хорошо. Привет Юле. Рад был услышать. До связи.

– Передам. Пока. Звони!

Поль взглянул на жену. Она стояла у окна, плечи её чуть подрагивали.

– Не плачь. Я что-нибудь придумаю.

Она повернулась и уткнулась ему в грудь. Поль погладил её по голове.

***

Ровно в семь утра школьный гимн разбудил Ана. Он лежал с закрытыми глазами и слушал бодрую мелодию, от которой по телу разливалась радость и желание немедленно сделать что-то хорошее, нужное всем и главное очень нужное ему самому. Вот сейчас он откинет одеяло, встанет и совершит что-то такое замечательное, что весь мир радостно встрепенётся!

Ан бодро вскочил с постели. Мелодия будильника затихла, но чувство радостного энтузиазма не пропало, лишь спряталось куда-то очень глубоко в подсознание. Он побежал в личную комнату, и, там, стоя под душем, вспомнил события вчерашнего дня. Сердце неприятно и непривычно сжалось.

«Ничего не было. Папа сказал, что надо всё забыть. Я забуду. Уже забыл», – думал Ан, подходя к школе.

Что-то холодное и крепкое стукнуло ему в лоб. От неожиданности Ан споткнулся и сел на снег. Послышался заливистый смех. Ан поднял голову