Этот дождь решает всё - Валерия Савельева

– А кто тебя знает? – Стас усмехнулся и присел на свободный стул рядом со мной, ставя чашку чая прямо поверх старых рисунков.

– Не поверишь, Соломинцев. Я себя знаю, – проворчала я, переводя взгляд обратно на набросок и проводя очередную небрежную карандашную линию. Волосы штриховать было не обязательно, даже не стоило, потому что так я потом дико путаюсь с контурами, но раздражение брало свое.

– Дааа… – неизвестно из-за чего заржал он. – А ты забавная! Кстати, что мы как неродные? Можешь звать меня Ста-асом!

Протянув это, он подпер щеку ладонью и подался вперед, практически ложась на стол.

– По фамилии как-то… неласково. – Улыбался он как-то подозрительно.

Вот-вот, именно «Ста-асом» я тебя звать и буду, а еще лучше «Ста-асиком», так звучит ехиднее. А еще со вторым вариантом рифмуется столько приятных ругательств, которыми можно осыпать тебя мысленно. Ах, просто рай!

К слову, он ведь не может не замечать, как дико меня бесит. Зачем тогда лезет? Лишний раз позлить? Неужели нельзя просто не трогать спокойно работающую девушку? Прошел бы мимо, попил чайку с девочками, готовыми скакать вокруг, как кузнечики, и вернулся бы в свой отдел, не тревожа мой покой.

– А нужно ласково? – ощетинилась я.

– Хотелось бы, Пигалица. Никогда не думала, что ты слишком ядовитая?

Когда я уже хотела огрызнуться, что это Стас – наглая дылда, а не я – ядовитая пигалица, одновременно случились две вещи: телефон на столе призывно пиликнул, оповещая о сообщении, и от дверей послышалось ехидное:

– Эй, лапуся Соломинцев.

Мгновенно позабыв обо мне, Стас вскинулся и обернулся.

– Ты тут прозябаешь вместо того, чтобы работать? – продолжал голос.

Я тоже подрастеряла запал, с любопытством рассматривая молодого человека, так непочтительно обращающегося с «лапочкой Соломинцевым». Сперва в дверях торчала лишь встрепанная блондинистая голова, потом появился и ее обладатель, окидывая Стаса веселым взглядом поверх очков.

– Здесь я, Ромыч, здесь. Чаи гоняю. – Соломинцев покивал, подхватил с моего стола чашку и направился к молодому человеку. Оказавшись рядом, Стас легонько потрепал того по макушке. Блондин зашипел, словно разгневанный кот.

– Они милашки, правда? – схватилась за меня Светка, еще одна поклонница Стаса, но не такая бешеная.

– Ну, так… – пробормотала я, не желая обижать коллегу. – Это кто?

Света округлила глаза, недоверчиво качая головой. Я скептически поджала губы.

– Невежда ты наша, совсем в работе потерялась, – наконец сочувственно вздохнула она. – Не зря внучка шефа. Это Рома Марков, лучший друг Стаса, они раньше всегда вместе заходили.

– Еще один «лапочка»? – подколола я, но Света ехидства не заметила.

– Именно. Видишь, даже ты заметила!

Да-а, даже я. Получается, вот этот блондин – его лучший друг? А ведь паренек выше меня сантиметров на пять максимум. И он не малыш, а я – пигалица? В душе неприятно заскреблась какая-то сверхъестественная обида. А Роман в это время как раз принялся отбиваться от Стаса. Мне пришлось максимально сосредоточиться, чтобы расслышать их перепалку.

– Руки не распускай, извращенец! – рыкнул он. – А то чуб вместе с резинкой повыдеру.

– Не дотянешься. – Соломинцев едва ли устрашился, но ладонь с макушки друга все же убрал. – Чего пришел-то?

– Тебя позвать, – отозвался Роман, складывая руки на груди. – Обед давно закончился, ребята с ума сходят, хотят протестировать скрипты…

– А без меня?

Рома многозначительно кашлянул и возвел глаза к потолку. Ясно. Кем бы Соломинцев ни был среди них, без него не справиться никак. Ну и слава богу! Чем меньше он будет находиться в нашем офисе, тем лучше. Но разговор у них конечно, чудесный получился. Содержательный такой, интересный.

– Черт, вы идете или как? – в дверь просунулась очередная голова, на этот раз темноволосая и коротко стриженная. – Грей, у меня слов нет, ты чего застрял? Сегодня первый полноценный тест, а он в малиннике сидит…

Малочисленные мужчины нашего коллектива хмуро переглянулись при слове «малинник». Соломинцев поморщился, видимо, признавая правоту брюнета.

– Да идем мы, идем, – хмуро отозвался Рома, в мгновение ока ухватил Стаса за майку и утащил прочь.

Выглядело комично: Марков макушкой едва доставал до плеча Стаса, но тащил его с уверенностью тарана, а Соломинцев понуро брел следом, что-то виновато возвещая коллегам. Я даже специально вскочила, чтобы подольше понаблюдать: сделала вид, что собираюсь закрыть дверь, и только когда три программиста скрылись за углом, поняла, что упустила нечто важное…

– Секундочку, Светка, а кого это он Греем назвал? – подозрительно поинтересовалась я у соседки.

Та в ответ уставилась на меня, как на идиотку.

– Да, Энжи, ты точно заработалась. Ты чем нас слушала? Грей – кличка Стасика, – поняв, что я не отступлю, отозвалась Света.

А у меня перед глазами сразу встал любимый с детства кадр: спокойное море, рассвет, одинокая девушка на пляже и корабль с алыми парусами. Я всегда хотела сказки, как у Ассоль.

Нет-нет-нет, Соломинцев не мог украсть имя моего любимого сказочного персонажа! Это неправильно! Только не он…

– Какого черта? С чего вдруг? – Стиснув зубы, я стукнула кулаком по столу.

– Как в пятидесяти оттенках… – мечтательно выдала Светка. – Grey – серый, а у Стаса серые глаза и волосы.

М-да, приехали… Ангелина, милая, солнышко, забудь об этом, забудь. Совсем не сексуальный Грей из «Пятидесяти оттенков…» точно не может осквернить имя любимого персонажа. Настоящий Грей приплывет под алыми парусами…

Я разблокировала телефон, читая всплывшее сообщение.

…или, в крайнем случае, спрячется под алым зонтом.

С детства мне нравилась сказка «Алые паруса» – немного жестокая, капельку нелогичная, как и все остальные сказки, но такая притягательная. Правда, когда мне было лет пять и дочь соседки, так называемая старшая подруга, читала эту историю вслух, сказка вовсе не казалась жестокой. Малышка Ангелина влюбилась в прекрасного Грея, который ради Ассоль приплыл на корабле с алыми парусами. Я даже решила, что и сама дождусь принца… Но в Сибири корабля не найти.

Я все равно верила в сказки и мечтала найти своего Грея, чтобы он увез меня далеко-далеко, а после мы жили долго и счастливо. Маленькая девочка рисовала тайком под одеялом корабли, отчего потом все простыни были заляпаны красным маркером. Но постепенно детские мечты подзабылись. Взрослая Энжи просто вздыхает и любуется на море, смотрит вдаль, наслаждается неистовством волн… и в такие моменты этот город кажется лучшим местом на свете. Что бы ни случилось, желание попасть в сказку не отпускает меня, хоть и борется с пониманием: чудес не бывает.