Жестокий спаситель - Харитон Мамбурин

— Хуже. В компьютерные игрушки играл?

— Атари, что ли? Ну такие гробы вертикальные, куда монетки кидаешь?

— Ну ты и старый хер. Нет. Стратегии… там, где строишься, производишь армии. Ну не суть. Мы для него солдатики. Юниты. Просто действуем сами по себе, выполняя его волю. Действовали. Вся эта Система с его развитием и наказаниями — это оценочный механизм, стимулирующий бойца продолжать. Конечная награда? Да, правда. Он действительно отвалил от тебя, от меня, от любого, кто выплатил его Долг. Безоговорочно. Ты не расплывешься поганой жижей, если ему захочется. Но? Это касается только выплативших, понял?

— Тебя не туда унесло, но интересно до усрачки. Магнус, соберись, что там с миром?

— Начать стоит с того, к чему привел наш поход, товарищ Крюгер. К жидкому обсеру он привел, если так посудить. Боженька в теле Авроры сидел тупил в пробирки, попутно пуская касдамцев на протеиновую массу. И, если мне не изменяет память, мог бы так тупить столетиями, ничего при этом не добиваясь. Ему насрать было бы на тебя, меня, папашу, Касдам, весь мир. Перед ним стояла задача и он её решал. Единственное, что ни в коем случае не должно было случиться — это я не должен был попасть к нему в лапы, сечешь?

— Но ты попал.

— Я попал. Суматоха и без боженьки была тем еще геморроем, тупо за счет своего чудовищного источника. Напомню — она одновременно наваляла богу, архимагу, некроманту и мне, попутно показав солнцу жопу одного из самых больших ихорников мира, подняв несколько тысяч тонн песка и земли в воздух. Тварь была размерами с полсотни китов. И она её вскрыла как колбаску, одним заклинанием. Теперь представь, что у такой мощи появились мозги. Бог-из-Машины даже не играл с нами, а просто размышлял, как лучше и правильнее использовать свалившийся в руки подарок судьбы.

— Но папаша тела его сделал?

— Да, сделал. Вместе с Джоном. Вшитые кислотные трубки… в общем, наш Первый кид был чудовищным отморозком. Он мог сдохнуть в любое время. Использовал свои способности процентов на… 30. Может быть, он тогда был…

— Магнус.

— Да. Заговорился. Звиняй. В общем, всё, чего мы добились, это смерти Аддамса и тела его дочурки. Теперь сумасшедший бог, имеющий в своих мозгах еще более сумасшедшую Суматоху, обладает рецептом создания формы жизни, способной поглощать ихор как кефирчик. Он хочет сотворить тварей, которые смогут отправиться в космос на поиски и уничтожение Древних. Он хочет сотворить себе новое вместилище, искусственного Древнего, который сможет поглощать других Древних. Для этих целей ему нужны все драконы и… почти все разумные Кендры.

— Совсем все? — в голосе Крюгера скептицизма было оптом.

— Нет, — подумав, поправился я, — Процентов 70 разумных ему хватит.

— А не до хера ли? — поинтересовался кид.

— Нет. Далеко не всё, что содержится в эльфе, человеке, гноме, помеси… далеко не всё ему нужно. Излишки он отрыгнет, не сомневайся. Кстати, если будет отрыгивать в одном месте, то там случится лютая экологическая катастрофа.

— А теперь посторонний вопрос, Криггс, — внезапно прищурился Должник, — Может знаешь, что будет, если все драконы Кендры сдохнут? Магия может… уйти?

— Нет, — мотнул я головой, — Останется. Но ослабнет, сильно. Естественные процессы генерации запущены, но так как наши чешуйчатые друзья «поддают газку» постоянно и много, то сейчас энергии переизбыток. Она сильно упадет, если они вымрут.

— Насколько сильно? — лысый кид был настойчив.

— Раз в десять.

Пауза. Я невозмутимо делаю кофе, а этот, прервавший умного меня из-за какой-то магии, о чем-то напряженно размышляет. Вынув у хрюкнувшего от неожиданности кида фляжку, я православно разбавил новые порции алкоголем, всучив ему кружку промеж забинтованных ладоней.

— Так, с этим я всё понял, — родил лысый, — Теперь вернемся к нашим баранам. Апокалипсис?

— Ага, — охотно согласился я, — Он уже идёт. Я не знаю, как Бог-из-Машины всё начнет, но этот товарищ откладывать ничего не любит. Приняв решение, он тут же начинает действовать.

— Думаю, скоро мы всё узнае…, — начал говорить кид, но был прерван с шумом шарахнувшей по стене дверью.

Раскрывший её был истощен, грязен, очень плохо пах, а высохшие волосы, извалянные в разной дряни, умоляли быть состриженными нахрен. На лице вторженца были написаны эмоции, много, разных, с жутким дефицитом положительных. Два огромных красивых глаза посреди засохшей грязищи и говнищи, покрывающей прекрасное (по воспоминаниям) лицо, смотрели на нас, выражая возмущение, ярость, ненависть и желание уничтожить. Страшно-то как. Может быть, её стоило помыть также, как Волди?

Да не, бред какой-то.

— Не ждали, сволочи?! — прохрипела Эскиольда, — Бухаете?!!

— Ага, — легко кивнул я, — Да ты не стой в дверях. Помойся и присоединяйся!

Насупленный толстый гном долго пыхтел, неловко сгибаясь над простертым на кушетке телом, а затем, сурово нахмурив брови, развернулся к нам с категорическим вопросом, заданным строгим тоном:

— Где такие живут?! Что это за раса?!

Как-то само собой рука дёрнулась за револьвером, а затем быстро приставила его ствол к голове доктора, от чего он тут же начал пучить глаза в великом страхе и изумлении.

— Вас позвали за ответами, а не за вопросами, — прогундосил я из-под мешка, взводя курок, — И платим за них. Говорите, что узнали. Быстро. Вы не последний врач в городе.

Когда же придёт курьер с моей маской? Сколько можно ждать?

— Пхрррррр…, — издал сиплый звук гном, смешно скосив глаза на револьвер.

— Считаю до трех, — начал терять я терпение, — Три… Два…

Всё-таки, угроза жизни хорошо мобилизует гражданских, пусть иногда и несколько хаотично. Некие данные в мозгах у доктора докомпилировались в срочном порядке, поэтому он начал гнусаво выть на одной ноте, что «не знает», слегка заикаясь после каждого вопля. Иных словообразований он не изрыгал, но взял такую высоту, что пробудил Эскиольду. Та, появившись, вынула гнома за шкирку из-под моего пистолета, а затем выкинула его за двери, следом отправив врачебный чемоданчик. И затем злобно уставилась на меня.

— Криггс, ты с дуба упал, недоумок? — злобно зашипела эльфийка, — Мы же драконьи клоны! Какой, в жопу, гном-доктор?!!

— Он лежит, — указал я дулом на бессознательного Аволдиуса, а затем перевел его на собеседницу, — Ты молчишь всю дорогу. Что ты там единственное сказала? Ждать? Я ждал. Теперь вот решил, что позову доктора, если тот ничего не скажет, то начну тебя пытать.

— Ты? Меня? — эльфийка опухла там, где стояла.

— Ну не пытать, — легко пошёл на попятную я, — Мешок просто сниму с головы и всё, Эскиольд. Тебе как личности конец. Не забывай, дружище, это мой кот. И ему плохо.