Всадница ветра - Филис Кристина Каст

Ривер коснулась центрального аметиста. Ожерелье бабушки великолепно смотрелось на ее гладкой темной коже. Мать умела мастерски вплетать в волосы дочери ленты, а уж этим утром Дон и вовсе расстаралась, создав из копны черных кудряшек сложное плетение: волосы плотно прилегали к коже головы, а ниже свободно падали на спину, переплетаясь с пурпурными лентами, расшитыми серебристым волосом любимой кобылы матери. Даже Ривер, которая редко задумывалась над тем, как выглядит, вынуждена была признать, что на темной коже ее плеч пурпурные ленты смотрелись потрясающе.

– Это правда я?

Дон смахнула слезу и обняла любимую дочь за плечи.

– Это ты, и ты великолепна. – Она поцеловала Ривер в лоб. – Это от бабушки. – Затем она легко поцеловала дочь в губы. – А это от меня. И помни: я всегда буду тобой гордиться. Я прошу лишь, чтобы ты была добра, справедлива и всегда трудилась на совесть.

– А если меня не вы…

– Нет! – оборвала ее мать. – Мы с тобой говорим не о жеребятах. Мы говорим о моей дочери, которой я горжусь и всегда буду гордиться. Не нервничай. Живи настоящим. Будь открыта. Будь собой. Это все, чего я или любой жеребенок можем от тебя просить.

– Я волнуюсь.

– Я тоже! – Дон нежно коснулась щеки дочери. – Но не потому, что сомневаюсь в исходе сегодняшнего дня. Я не сомневаюсь. Я волнуюсь, потому что сегодня моя старшая дочь станет взрослой. Из-за этого мы с Эхо чувствуем себя ужасно старыми.

Словно по сигналу, Старшая кобыла просунула голову в занавешенный проход и нетерпеливо всхрапнула, раздувая ноздри.

– Я знаю! – Ривер засмеялась и смахнула остатки слез. – Скажи это маме. Она никак не оставит в покое мои волосы.

Мать Ривер подошла к кобыле и погладила ее широкий лоб. Сегодня кобыла выглядела особенно красиво: пурпурные ленты с особым узором вплетены в серебристую гриву, которая изящными волнами ниспадает на белоснежную шкуру – такую светлую, что в Табуне ее часто называли серебряной. Эхо сморщила бархатистый темно-серый нос и прихватила губами плечо своей Всадницы, а потом потянула за край ее праздничной пурпурной туники.

– Ладно, ладно! Мы готовы! – засмеялась Дон.

Ривер вышла за матерью, и при виде опустевших шатров у нее засосало под ложечкой.

– Не волнуйся так, моя драгоценная. Помни, кто ты и кого представляешь. Иди с высоко поднятой головой. В тебе течет кровь знаменитого рода Старших Всадниц – этого никто не может отрицать.

– Я буду об этом помнить, – серьезно кивнула Ривер и, как могла, постаралась успокоиться.

– Эхо, красавица моя, давай покажем табунам, как представляют дочь Старшей Всадницы Мадженти.

Эхо опустилась на колени, и Дон повернулась к дочери.

– Садись.

Она указала на серебристую кобылу.

– Но… гм… разве ты не…

Ривер во все глаза уставилась на великолепное животное. На Эхо редко ездил кто-то, кроме матери, и еще реже такое случалось на глазах у остальных табунов.

– О, я буду рядом. Но сегодня твой день, и мы с Эхо хотим выказать тебе уважение.

– Спасибо, мама. Спасибо, Эхо. Я – я надеюсь, что я вас не подведу.

Эхо всхрапнула и хлестнула хвостом.

– Согласна, – сказала мать. – У нас с Эхо нет времени на подобные страхи. Помни, дочь: от тебя не требуется ничего невозможного. Будь собой. Все остальное – лишь дополнительные дары Великой Матери-Кобылицы. А теперь поспеши, не то опоздаешь! – закончила она с лукавой улыбкой.

– Вот именно, – пробурчала Ривер. Она подошла к Эхо, взялась за сияющую белую гриву, украшенную пурпурными лентами, и с легкостью запрыгнула на лошадь.

Эхо выпрямилась, и мать встала у ее головы. Как только Дон двинулась с места, Эхо последовала за ней. С высоко поднятыми головами Старшая кобыла табуна Мадженти и ее Всадница шагали вперед, излучая красоту и силу. Ривер инстинктивно выпрямила спину, слегка сжимая бедрами бока кобылы. Она знала, что ее обнаженная темная кожа составляет поразительный контраст с серебристо-белой шкурой Эхо. Даже шагала Эхо удивительно грациозно, и сердце Ривер наполнилось гордостью, когда они приблизились ко входу в огромный Амфитеатр Выбора и остановились в воротах. Тут их заметила одна из теток Ривер.

– Это Ривер на Эхо! Табун Мадженти!

– Табун Мадженти!

– Ривер на нашей Эхо! Табун Мадженти!

Приветственные возгласы зазвучали со всех сторон, и Эхо, выгнув шею, заплясала на месте.

– Иди, красавица. Отведи Ривер на место, – сказала Дон, поглаживая Эхо по шее. Она подняла на дочь сияющие гордостью глаза. – Держись крепче. Эхо любит покрасоваться. Сиди прямо, чтобы все табуны видели, как мы с ней тобой гордимся. Мы с Эхо желаем тебе милости Кобылицы, Ривер.

Ривер начала было благодарить мать, но Эхо решила, что ей надоело ждать. Задрав хвост, изящная кобыла выскочила на ровный луг и галопом понеслась по кругу, образованному Претендентами, под приветственные крики табуна Мадженти и членов других табунов. Ривер казалось, что она летит. Она видела, что ряды каменных скамеек, которые поднимались от центра амфитеатра, были заполнены празднично одетыми людьми, украсившими себя лентами, бусинами и ожерельями цвета своего табуна. По дальнему периметру амфитеатра стояли, насторожив уши, лошади, ожидая начала церемонии с таким радостным предвкушением, что Ривер чувствовала его сладость на языке.

Эхо остановилась рядом с группой Претендентов в цветах Мадженти, и Ривер быстро спешилась, обняла серебристую кобылу и заняла свое место рядом с остальными членами Табуна.

– Наконец-то! Мы уж думали, что-то случилось и ты все пропустишь. – Скай подвинулась, освобождая место для Ривер.

– Маме нужно было убедиться, что все идеально. А дочь Старшей Всадницы из Киновари уже здесь?

– Да. Ты последняя.

Ривер кивнула, но ничего не сказала. Решение приняла ее мать, но объяснять это Скай было бессмысленно. Вместо этого Ривер оглядела огромный круг Претендентов. Представители разных табунов – пурпурные, синие, красные, желтые и зеленые – жались друг к другу и не слишком успешно пытались скрыть волнение… а то и ужас.

Ривер повернулась к Скай.

– Да пребудет с тобой милость Кобылицы.

– Э-э… спасибо. И с тобой тоже, – не слишком искренне отозвалась Скай.

Ривер невозмутимо повернулась к юноше слева от себя. Это был кузен Клэйтона, Рекс.

– Да пребудет с тобой милость Кобылицы, Рекс.

– Спасибо, Ривер. – Он смахнул со лба пот. – Скорее бы все закончилось. Это ожидание просто невыносимо. Знаешь итоги подсчета?

– Нет.

– Сто двадцать девять Претендентов и всего девяносто девять жеребят. Это значит, что тридцать человек не станут Всадниками, – с несчастным видом сказал он, снова утирая пот.