День счастья - завтра - Оксана Робски

— Тогда мы с ребенком поедем вдвоем!

Я совершенно не собиралась оставаться на майские праздники вМоскве, абсолютно одна, когда все разъедутся на целых десять дней.

Рома пожал плечами:

— Езжайте.

— Хорошо. На Кипр поедем. А то я Артему же визу никудане успею поставить. Его же сфотографировать надо.

— Ага.

— В «Four Seasons».

— Нет, давай в «Аматус». В «Four Seasons» номер будет$450 в сутки, а в «Аматус» у меня корпоративная скидка. Номер обойдется в $250,сьют на первом этаже с бассейном.

— Но я хочу в «Four Seasons»!

Я не заставляла его уходить от отца.

— Нет, поедете в «Аматус», и я дам тебе три тысячи ссобой.

— Артем в автоматы больше проиграет, — проворчалая, просто чтобы его позлить.

— Налей мне чаю.

— У нищих слуг нет.

Я скрасила эту сентенцию лучезарной улыбкой и все-такиналила чай.

— Завтра Альберт к нам приедет на ужин. ПредупредиТамару, — попросил Рома.

— Ага.

Альберт был единственным из всех Роминых друзей, ктосогласился вложить свои деньги в новый Ромин бизнес. Что-то там с угольнымишахтами. Причем от него Рома этого ожидал меньше всего.

У Альберта была аллергия на кунжут. В очень опасной форме.Он мог даже умереть. В бардачке его машины всегда лежал шприц с лекарством — навсякий случай.

— Не «ага», а сама проследи за продуктами. Никита, этож не шутки!

Я ему клятвенно пообещала. И ушла спать, сославшись наголовную боль. Как в анекдотах.

Предварительно выпив снотворное. Имован.

* * *

Мы все собрались у Машки.

Машка была младшей сестрой одной моей приятельницы. Молодаясовсем — лет двадцать.

Или двадцать четыре. Моя приятельница вышла замуж и уехала смужем в Милан. А Машка осталась с мамой на Остоженке. Потом мама тоже вышлазамуж и перебралась в Крылатское. А Машка осталась одна. Вернее, с нами совсеми. И с целой кучей женихов, которые вместе с сестрой способствовали еебезбедному существованию. Как это полагается в двадцать лет.

Машка каждый раз искренне влюблялась, перевозила кочередному жениху свои вещи, получала в подарок автомобиль или шопинг вТретьяковском проезде, помогала ему построить дом или вылечить язву желудка, иони расходились.

Машку всегда бросали. Потом, через несколько месяцев,звонили, умоляли вернуться, но она, как правило, была уже в новом романе ипотому мстительно кидала трубку.

Последнему своему молодому человеку Машка помогла избавитьсяот наркотической зависимости. Она ему надоела. Сначала зависимость, потомМашка.

Катя, считая себя старшим Машкиным товарищем, периодическидавала ей какие-то советы. Но Машка никогда к ним не прислушивалась. СчиталаКатин опыт неприемлемым для своей юной жизни.

Мы все любили Машку за ее оптимизм и веселый характер.

Моя приятельница иногда звонила мне из Милана и говорила,что Машка связалась с плохой компанией. Мне казалось, она преувеличивала.

— Я придумала себе бизнес! — объявила Машка послеочередной дорожки.

— Надеюсь, это проституция? — поинтересовалсяАнтон.

Все девушки любили Антона, и Антон любил всех девушек. Онбыл в бежевом трикотажном свитере швами наружу.

— Возьмешь меня в партнеры? — Катя старательноотрабатывала новую асану со звучным названием «Цветок лилии в последних лучахзаката».

— А что за бизнес? — спросила я ревниво. Потомучто сама не могла ничего придумать уже несколько лет.

Надо тоже напроситься к Машке. Я моментально представила себяв большом кабинете, за письменным столом, и моя свекровь пришла ко мне какпосетитель. Она ожидала в приемной.

Машка вытянула указательный пальчик в сторону Антона.

— Он не поймет…

Антон удивленно поднял брови.

— …Потому что мужчины не стирают каблуки, когда водятмашину. Особенно если коробка — ручная. Но и автомат тоже.

— Ага, — согласилась Катя, — я помню, у меняраньше на правой туфле весь задник стирался.

— И у меня тоже, — подтвердила я.

— И у меня. — Антону не хотелось выделяться.

— Не ври, — огрызнулась Машка.

— И что? — Мне не терпелось узнать, в чем,собственно, бизнес.

— Нужно продавать такие нахлобучки на каблук. Съемные.И легкие в использовании.

— Здорово. — Я даже слегка позавидовала Машкинойизобретательности.

— Производство — это всегда хорошо, — подтвердилаКатя. Хотя к ее бизнесу больше подходило слово «потребление».

— Можно делать одноразовые, можно многоразовые. Главное— найти инженера, который их сконструирует, — объяснила Машка, — вседевушки будут покупать. Особенно кто на «Жигулях» ездит.

— А разве девушки ездят на «Жигулях»? — Антонунравилось дразнить Машку. — На «Жигулях» ездит мой сантехник. Мы сможемвпарить ему нахлобучку на каблук?

— Маш, придумай мне тоже какой-нибудь бизнес! —попросила я жалостливо.

— Нахлобучки, в принципе, можно делать на любыепредметы, — рассуждал Антон. — Никита может делать, например,нахлобучки на нос, у многих он мерзнет. У тебя мерзнет?

— Мерзнет, — призналась Катя.

— Главное, — Антон увлекся, — чтобы они былисъемные. Легким движением руки, придя в ресторан, вы снимаете вашу нахлобучку сноса…

Хохотали все, кроме Машки. Она с обиженным видом пыталасьповторить за Катей позу йоги. Асану по-научному.

— Разбогатею — за деньгами не приходите, —проворчала она.

— Без специальной нахлобучки на кошелек неприходите, — хохотал Антон. — Без нахлобучки, которая одновременнослужит защитой от посторонних глаз и от врагов, если вы катите в трамвайчике…

— Зайчики в трамвайчике, — подхватила Катя.Уходить не хотелось. Вдруг бы Машка все-таки придумала что-нибудь для меня.Ведь изобрел же кто-то зубочистки. И одноразовые вилки. И еще целую кучу всего.

* * *

Альберт уже был у нас. Тамара приготовила овощи наэлектрическом гриле, телятину маленькими кусочками без всяких специй (я еедействительно не забыла предупредить), салат «Романо» с тунцом и оливковыммаслом, а на десерт был самодельный торт «Наполеон», который Альберт привез срынка в Жуковке, где он снимал дачу.

— Рынок закрыли, — жаловался Альберт, — иперевели в торговый центр. Тут же, на площади. Но уже не то. Колорит пропал.Все промаркировано и со штампом санэпидемстанции.