Не плачь, моя леди - Мэри Хиггинс Кларк

– Нет… никогда. – Резко поднявшись, Элизабет отошла к окну, грязному от пыли. Какой жаркий, какой душный ветер. Поскорее бы выбраться от сюда.

– Еще буквально две минугы. Вы помните, мисс Ланж, когда именно бросили телефонную трубку?

– Ровно в девять тридцать.

– Вы уверены? Совершенно?

– Да. Часы во время моего отъезда остановились, и я заводила их днем. Я уверена, они шли правильно.

– Что вы сделали потом?

– Я ужасно расстроилась и решила ехать к Лейле. Я выскочила из дому, но пока минут пятнадцать ловила такси, пока доехала… До Лейлы я добралась уже в одиннадцатом часу.

– И в квартире никого не оказалось.

– Да. Я пыталась дозвониться до Теда. Но его телефон не отвечал. Я села и стала ждать… прождала всю ночь, не зная, что и думать. То тревожась, то чувствуя облегчение: может, Лейла с Тедом помирились и куда-то поехали? Я и не подозревала, что тело Лейлы – разбитое – лежит во дворе.

– На следующее утро, когда труп обнаружили, вы решили – она нечаянно упала с балкона? Но была дождливая мартовская ночь. Зачем ей было выходить на балкон?

– Лейла любила стоять там, смотреть на Нью-Йорк. В любую погоду. Я еще предупреждала ее, чтобы была поосторожнее: перила на балконе не очень высокие. Я решила: наверное, она перегнулась, а ведь днем она пила, ну и упала…

Ей вспомнилось: горевали они вместе – она и Тед. Держась за руки, плакали на панихиде. Позже Тед утешал ее, когда она уже не могла сдерживать рыданий: «Я понимаю, Ласточка, я понимаю». На яхте Теда они заплыли на десять миль в море и развеяли прах Лейлы.

А две недели спустя объявилась свидетельница и под присягой показала: она видела, как в девять тридцать одну Тед столкнул Лейлу с балкона.

– Но без вашего свидетельства защита разгромила эту свидетельницу в пух, – услышала Элизабет слова Мэрфи. – Как вам известно, у миссис Росс были серьезные проблемы с психикой. И то, что она так долго тянула с показаниями, тоже говорит не в ее пользу. Правда, она утверждает, что намеревалась сначала рассказать все своему психиатру, а того не было в городе.

– Без моих показаний это всего лишь ее утверждение против слов Теда, а он отрицает, что возвращался в квартиру Лейлы.

Когда Элизабет услышала про свидетельницу, то пришла в ярость: Теду она доверяла абсолютно. Но потом Уильям Мэрфи рассказал ей: тот отрицает, что возвращался к Лейле.

– Вы под присягой засвидетельствуете, что он находился там, они ссорились и трубку бросили в девять тридцать. А Салли Росс лично видела, как Лейлу столкнули с балкона в девять тридцать одну. Версия Теда, что он якобы ушел от Лейлы в десять минут десятого, спустился к себе, позвонил приятелю, а потом на такси отправился в Коннектикут, весьма шаткая. В дополнение к вашим показаниям и свидетельству Салли Росс у нас есть и другие веские – правда, косвенные – улики. Царапины на лице Теда, частички его кожи под ногтями Лейлы; показания таксиста: пассажир был белый как простыня и трясся так, что едва сумел выговорить адрес. И почему, черт побери, Тед не послал за личным шофером? Был в панике, вот почему! Он не может назвать никого, с кем говорил бы по телефону. И мотив у него есть – Лейла бросила его. Но вы должны понять одно: защита вцепится в то обстоятельство, что вы после гибели Лейлы почти не расставались с ним.

– Мы оба любили ее больше всех, – тихо ответила Элизабет. – По крайней мере, так я думала. Пожалуйста, можно мне уйти?

– Хорошо, остановимся на этом. Вид у вас очень измученный. Судебный процесс предстоит долгий и не особенно приятный. Постарайтесь как следует отдохнуть эту неделю, забыть про все, отвлечься. Вы уже решили, куда поедете?

– Да, в Сайприс-Пойнт Спа. Меня пригласила в гости баронесса фон Шрайбер.

– Надеюсь, вы шутите?

– С какой стати?

Мэрфи прищурился. Лицо у него вспыхнуло, вдруг стали заметны скулы. Похоже, он изо всех сил сдерживался, чтобы не сорваться на крик.

– Мисс Ланж, по-моему, вы недооцениваете серьезность вашего положения. Без вас защита уничтожит нашу вторую свидетельницу. Что означает – именно ваши показания могут посадить одного из самых богатых и влиятельных людей Америки в тюрьму лет на двадцать, а то и тридцать, если мне удастся добиться вердикта об убийстве второй степени. Будь все это дело связано с мафией, я бы запрятал вас в отель под вымышленным именем и приставил охрану до окончания суда. Барон и баронесса фон Шрайберы, возможно, ваши друзья, но они также и друзья Теда Винтерса. Они приедут в Нью-Йорк свидетельствовать в его пользу. И вы серьезно намерены гостить у них?

– Мне известно, что Мин с мужем будут давать показания в пользу Теда. О его характере. Они считают, он не способен на убийство. Если бы я не слышала собственными ушами его голос, тоже не поверила бы. Они повинуются своей совести, я – своей. Все мы поступаем, как велит долг.

От тирады, какую обрушил на нее Мэрфи, Элизабет растерялась. Страстные, порой саркастические слова оглушали ее.

– От их приглашения дурно попахивает. Вы должны это чувствовать. Вы заявляете – фон Шрайберы любили вашу сестру? Тогда спросите себя, отчего же они намерены распинаться в пользу убийцы? Я настаиваю, держитесь от них подальше. Если не ради меня или себя, так ради Лейлы. Ради справедливого возмездия!

В конце концов, смущенная явным его презрением к ее наивности, Элизабет уступила, пообещав, что поедет в Восточный Хэмптоне к друзьям либо поживет в отеле.

– Но будьте крайне осторожны, – напутствовал Мэрфи. Теперь, настояв на своем, он попробовал даже улыбнуться, но улыбка получилась натянутой, а глаза смотрели мрачно, встревоженно. – Не забывайте ни на минуту – без вас Теду Винтерсу может сойти с рук убийство вашей сестры.

Несмотря на давящую духоту, домой Элизабет отправилась пешком. Она чувствовала себя как груша, на которой отрабатывает удары боксер: ее мотают из стороны в сторону, и она не способна уклониться от ударов. Окружной прокурор, разумеется, прав. Следовало отказаться от приглашения Мин. В Хэмптонсе она не будет встречаться ни с кем, поселится в отеле и будет всю неделю валяться на пляже.

Как шутила Лейла: «Ласточка, тебе никогда не понадобится психиатр. Сунь тебя в бикини, плюхни в соленую водичку, и ты уже в раю». И это правда. С каким восторгом Элизабет показывала свои награды за победу в плавании. Восемь лет назад она была участницей Олимпийской плавательной команды, четыре лета служила тренером по водной аэробике на Сайприс-Пойнт Спа.

По пути она заглянула в бакалею – купить на обед салат и что-нибудь на легкий завтрак. Последние два квартала до дому она размышляла, каким далеким представляется все, что было до гибели Лейлы – точно смотришь на прошлую жизнь в перевернутый бинокль.

Письмо Сэмми лежало на обеденном столе, наверху стопки. Элизабет, взяв его, улыбнулась элегантному почерку: он так живо напоминал Сэмми, ее хрупкую птичью фигурку, мудрые, чуточку совиные глаза за очками без оправы; всегда в блузке с кружевами и практичном кардигане. Десять лет назад Сэмми откликнулась на объявление Лейлы, которая искала секретаршу, и в первую же неделю стала незаменимой. После смерти Лейлы Мин взяла ее секретаршей к себе в Спа.