Григорий Распутин. Тайны «великого старца» - Владимир Хрусталев

Так, например, купец Арон Симанович (1873–1978), позднее назвавший себя личным секретарем Г.Е. Распутина, писал в воспоминаниях:

«Я познакомился с Распутиным еще в Киеве, до того, как он стал известен в Петербурге. В Петербурге я совершенно случайно встретил его у княгини Орбелиани, с которой я был в хороших отношениях. Впоследствии я его часто видел у Вырубовой.

При первой встрече на меня оказали сильное влияние его выразительные глаза. Эти глаза одновременно и приковывали человека, и вызывали какое-то неприятное чувство. Я вполне понимаю, что его взгляд оставлял на людей слабых и легко подвергающихся чужому влиянию очень сильное впечатление.

Его могучий и чувственный темперамент требовал сильных и возбуждающих переживаний. Он любил вино, женщин, музыку, танцы и продолжительные и интересные разговоры. В царском дворе он этого ничего не имел.

Своей внешностью Распутин был настоящий русский крестьянин. Он был крепыш, среднего роста. Его светло-голубые глаза сидели глубоко. Его взгляд пронизывал. Только немногие его выдерживали. Он содержал суггестивную силу, против которой только редкие люди могли устоять. Он носил длинные, на плечи ниспадающие волосы, которые делали его похожим на монаха или священника. Его каштановые волосы были тяжелые и густые.

На лбу Распутин имел шишку, которую он тщательно закрывал длинными волосами. Он всегда носил при себе гребенку, которой расчесывал свои длинные, блестящие и всегда умасленные волосы. Борода же его была почти всегда в беспорядке. Распутин только изредка расчесывал ее щеткой. В общем, он был довольно чистоплотным и часто купался…»[5]

По утверждению Арона Симановича, можно понять, что его старшего сына Семена (с 1888 года рождения) Г.Е. Распутин вылечил в Киеве от приступов эпилепсии.

В книге С.В. Фомина также сообщается: «Из достоверно известных фактов мы знаем, что в 1915 г. Г.Е. Распутин исцелил одержимого бесом (т.н. «пляска св. Витта») сына Симановича – Иоанна, студента Коммерческого института»[6]. Удалось также установить, что упомянутый младший сын купца Симановича Иоанн был с 1897 г. рождения.

Шли годы, множилась популярность «старца-странника». Только в 1903 г. вступил отец Григорий, как некоторые стали его величать, в широкий свет привилегированного общества. В ту далеко отодвинутую от нас эпоху и даже теперь в наше время многие считали и считают, что Г.Е. Распутин был введен в Царскую семью бывшей фрейлиной императрицы А.А. Вырубовой (Танеевой). Однако это только общее устойчивое заблуждение, а все происходило на самом деле совсем иначе.

Случилось это после знакомства Распутина с купчихой Башмаковой после кончины ее богатого мужа, которая уверовала в силу духа и добрые дела «старца-праведника» и помогла ему совершать паломничества.

После посещения Казани, Киева и Москвы «старец» наконец попал в Санкт-Петербург и через некоторое время оказался представлен о. Иоанну Кронштадтскому (1829–1908). Григорий Распутин произвел на него хорошее впечатление и получил напутствие святого праведника: как можно больше помогать простым людям.

Хотя о. Иоанн Кронштадтский и был тогда вхож в великокняжеские и царские дворцы, но не через него, однако, «сподобился Царь-Батюшка» свести знакомство с «отцом Григорием». Произошло это позднее через посредничество ректора Духовной академии о. Феофана (1872–1940), которого глубоко чтили великие князья Николай Николаевич (1856–1929) и Петр Николаевич (1864–1931), а еще больше их жены Анастасия (Стана) и Милица Николаевны.

Отца же Феофана, по некоторым сведениям, познакомил с Григорием Распутиным архимандрит Хрисанф Цетковский, бывший начальник корейской духовной миссии, приехавший в Петербург из Сибири.

В дневнике императора Николая II за 1905 год имеется любопытная запись:

«1 ноября. Вторник. – Петергоф.

Холодный ветреный день. От берега замерзло до конца нашего канала и ровной полосой в обе стороны. Был очень занят все утро.

Завтракали: кн. Орлов и Ресин (деж.). Погулял. В 4 часа поехали на Сергеевку. Пили чай с Милицией и Станой. Познакомились с человеком Божиим – Григорием из Тобольской губ.»[7].

Обращает на себя внимание, что Государь назвал Григория Распутина «человеком Божиим», т.е. «старцем-странником», и это не случайно. Так, например, при царском дворе и раньше привечали разных «праведников» и «богомольцев», как традиционно было заведено испокон веков по всей Руси. Появление Григория Распутина в высшем свете и знакомство с Царской семьей оказались для «венценосцев» рядовыми и обычными событиями. Имя Григория в дневнике императора Николая II появляется вновь только 18 июля 1906 г., т.е. много времени спустя. Хотя после указанной выше первой памятной встречи у великой княгини Милицы Николаевны вскоре Григорий Распутин (5 ноября 1905), т.е. во время лихолетья Русско-японской войны и первой русской революции, напомнил о себе и направил телеграмму императору:

«Великий Государь Император и Самодержец, Царь Всероссийский! Дар Вам приветствия! [Да] умудрит Господь советом. Когда от Господа совет, тогда и душа ликует, тогда и получается безошибочная радость, а [если] буквенный совет – душа унывает, и голова кружится. Вся Россия беспокоится, [пускается] в сердечное рассуждение, в радости трепещет и со звоном Бога призывает, и Бог нам милость посылает, и врагам нашим всем грозно страхом угрожает. Вот и остались они, безумные, с разбитым сосудом и неразумной головой, как говорится: “бес долго вертел, да под заднее крыльцо и улетел” – эка сила Божья и чудеса! – Не погнушайтесь нашим простым словом. Вы, как хозяева, а мы, как обитатели Ваши, должны стараться и трепетать, и ко Господу взывать, чтобы не приблизилось к Вам зло или какая рана ни ныне, ни в будущие времена и чтобы истекала жизнь Твоя как живой источник воды»[8].

Великая княгиня Милица Николаевна (1866–1951) была замужем за великим князем Петром Николаевичем (1864–1931), двоюродным дядей царя. Ее родная сестра, черногорская урожденная княжна Анастасия Николаевна (Стана) (1867–1835) после развода в 1906 г. с герцогом Г.М. Лейхтенбергским (1852–1912) вышла замуж в 1907 г. за старшего брата Петра, великого князя Николая Николаевича (1856–1929). В этот период царская чета находилась в дружеских отношениях с перечисленными великокняжескими семьями.

По воспоминаниям Арона Симановича первое знакомство с высшим обществом, о котором якобы ему поведал сам Григорий Распутин, происходило так: