Воин-любовник - Кристен Кайл

Никогда не мириться с поражением – вот способ приобщиться к кодексу Бусидо, или пути воина, самой сердцевины самурайской веры. Лишь когда самурай обретет мир в своей душе и станет могучим, избавившись от страха смерти, онсможет найти главные законы своей морали, среди которых – храбрость, искренность, верность, самообладание и, превыше всего, честь. Честь.

Черный атлас его широких штанов, которые у японцев называются хакама, при ходьбе слегка касался подъема ног. Ленивые волны с плеском бились о борт судна. От бриза на его потной коже возникало ощущение, что ее ласкают пряди легких прохладных волос.

В его мозгу вдруг возник образ золотых непослушных локонов.

Джейк вздрогнул, и его сосредоточенность рассыпалась мелкими осколками. Он не успел разозлиться на Меган Маклаури за непрошеное вторжение в его мысли, когда шестым чувством уловил приближение постороннего.

Он мгновенно повернулся с обнаженным мечом, занесенным над головой. Знакомая фигура поднималась, по трапу на квартердек[1] бесшумной походкой опытного воина.

Самурай. Достойный соперник для него. Даже более чем достойный, подумал Джейк с гордостьвз о своем японском друге и невольно почувствовал приступ горечи при воспоминании о прошлом. Когда они шестнадцать лет назад покинули. Японию, никто не мог бы обвинить в бесчестье Акиру Комацу.

На благородном лице Акиры почти не было морщин, несмотря на его пятьдесят шесть лет. Его тронутые сединой, длинные волосы были аккуратно убраны в тугой узел на затылке. Темные глаза казались узкими щелками. Внушительное, не знающее компромиссов лицо человека говорило о многих поколениях, предков, строго, следовавших кодексу Бусидо. Тем не менее японцу определенно не было чуждо чувство юмора, которое раздвигало его тонкие губы в улыбке от предвкушаемого удовольствия.

Джейк улыбнулся в ответ и спрятал меч в ножны. Прошло уже две недели со времени их совместной тренировки, по фехтованию – это случилось во время задержки на западном побережье Мексики.

Джейк почтительно приветствовал Акиру, и тот ответил изысканным поклоном.

– Добился тренировкой чего хотел? – спросил Акира выпрямившись, тщательно подбирая английские слова и четко произнося их.

– Я снова смог сосредоточиться, Акира-сан, – ответил Джейк, задержав в поклоне голову в знак уважения к самураю, который был на двадцать лет старше его, пусть даже тот и с насмешкой относился к своему титулу сэнсэя– учителя, Мною лет назад Акира стал относиться к Джейку как к мэй-дзину – товарищу, равному себе по мастерству фехтования, самураю, чье владение мечом стало совершенным благодаря самоотверженным тренировкам, когда любое движение производится без всякого видимого усилия.

– Это надо еще проверить. Только обезьяна пытается достать луну из пруда.

Акира начинал говорить метафорами, если хотел либо научить чему-то, либо поддразнить. Джейк хмыкнул, уловив в тоне Акиры насмешку.

– Ты хочешь сказать, что так же неуловим, как луна? Посмотрим, может быть, мой меч все же достанет тебя.

– Я говорю о женщине, которая приходила в баню. – При этих словах Акиры лицо Джейка исказила гримаса. Глупо, конечно, пытаться скрыть инцидент в бане от своего товарища по путешествиям, чья мудрость необъятна, а чувство юмора изменчиво и непредсказуемо. – Немного горячей воды – и тебя заставили кричать, словно от клыков дикого вепря.

– Немного горячей воды? Да эта женщина, обварила меня едва не до смерти!

– Тебе надо было предупредить ее, что у тебя очень нежная кожа, – мягко укорил Акира. Он засунул большие пальцы за кушак, подпоясывающий его коричневое кимоно.

– Думаю, здесь не о чем больше говорить, – проворчал Джейк.

– Прежде ты никогда не сердился на женщину. Может, тебе хотелось от нее иных оскорблений?

– Эта девица Маклаури вовсе не в моем вкусе.

– О да! – глубокомысленно произнес Акира. – Из твоих слов я понял, что она не тиха и не покорна, что она не семенит при ходьбе и не опускает глаза, как положено женщине. Кроме того, у нее волосы не цвета полуночи, а в фигуре много округлостей. Она не похожа на японок.

– Точно.

– Очень жаль. Округлости на ее теле доставили бы тебе удовольствие.

– Ты изнемогаешь от скуки, Акира-сан, если тебе доставляет удовольствие издеваться надо мной подобным образом, – криво усмехнулся Джейк. – Есть только один способ изменить твое настроение. – Его ладонь легла на рукоятку меча.

Акира тут же схватился за черно-желтую рукоятку своего катаны.

Сталь засверкала в лунном свете, словно богини-близнецы из сверкающего серебра пустились в бешеный танец. Тишину бухты нарушил звон клинков.

Дуэль вызвала в Джейке прилив радостного возбуждения. Каждый выпад, каждый прием защиты был сродни самой изысканной хореографии. Все до единого движения были тщательно выверены. Катана был серьезным оружием, предназначенным для войны. Малейший просчет мог ранить или даже рассечь пополам друга-соперника. Доказательством этого служили торс и руки, покрытые тонкими шрамами, оставленными тренировками, которыми он занимался с юности.

Позже появились более глубокие рубцы – но не на теле, а в душе. Они не давали покоя днем, а ночью мучили кошмарами. Бог не проявил милосердия, избавив его от смерти шестнадцать лет назад в Японии.

При этих воспоминаниях внутри у него все сжалось и четкий ритм движений нарушился. Джейк тут же опустил меч и сделал шаг назад – он испугался, что из-за своего неточного движения нанесет сопернику увечье.

Акира тоже замер и отступил. Понимание и сочувствие мелькнули в его темных глазах. Джейк глубоко вздохнул, тронутый взглядом японца. Пусть у него нет родины, нет дома. Но он не может считать себя совершенно одиноким в этом мире. Не цепляться за прошлое – он часто слышал этот совет. Он пытался следовать ему, но чувство невыполненного долга не отпускало его. Если понадобится, он много раз обойдет вокруг Земли, потратит на поиски всю оставшуюся жизнь.

– Можно подумать, что ты старик, Такеру-сан, раз так быстро устаешь, – нарушил Акира неловкое молчание, назвав Джейка именем, данным ему в японской семье, приютившей десятилетнего мальчика с потерпевшего крушение судна. Его новым родителям казалось не под силу произносить его христианское имя.

– Так давай продолжим, – предложил Джейк, поднимая меч.

– Возможно, В тебе больше сил, чем во мне, ничтожном. Но где же твоя сосредоточенность? – Акира покачал головой. – Нет, на сегодня достаточно.

Джейк был разочарован, но понимал, что Акира прав. Он убрал меч в ножны, поклонился и отступил назад, демонстрируя свое уважение к возрасту и мастерству Акиры. Около трапа он повернулся и пошел вниз к своей каюте.

На судне царило безмолвие. Последнюю ночь перед выходом в море команда проводила на берегу, а на борту оставались лишь двое вахтенных. И хотя их дыхание и шуршание одежды скрывали звук его шагов, он почувствовал, как они насторожились, когда он прошел мимо.