Приключения Тома Бомбадила и другие истории - Джон Рональд Руэл Толкин

— Будь благословенна, береза! Что я могу сделать для тебя, чем отблагодарить?

И ладонь его ощутила слова:

— Ты не можешь ничего. Уходи! Буря вышла на охоту. Ты же нездешний. Уходи и никогда не возвращайся!

Когда Кузнец выбрался из ущелья, он заметил, что лицо его все еще мокро от слез березы, а губы помнят их горький вкус. С тяжелым сердцем он воротился домой и долго после этого не посещал Волшебную Страну. Но желание проникнуть в ее глубь разгорелось в нем только пуще, и через некоторое время он уже не мог с собой совладать.

И вот наконец Кузнецу удалось отыскать проход во Внешних Горах. Он продолжил свой путь, но вскоре уткнулся во Внутренние Горы, которые были еще выше, еще круче и еще мрачнее, чем Внешние. Но и в них он отыскал проход, и после многих дней лишений, охваченный робостью, вышел из расщелины и бросил взор на Вечноутреннюю Долину (хотя имени ее он, конечно, не знал). Зелень той долины настолько свежее зелени Внешних Земель, насколько зелень Внешних Земель свежее цветения нашей весны, а воздух там так прозрачен, что, когда маленькие крапивники щебечут на одном конце долины, с другого конца можно увидеть трепетание розовых язычков в открытых птичьих клювиках.

Внутренние склоны были пологими, и струились по ним бесчисленные источники, и под плеск воды Кузнец с радостью в сердце заспешил вниз. Лишь только он ступил на травы долины, раздалось эльфийское пение, и у реки, на лугу, покрытом белыми лилиями, появилось множество танцующих девушек. Проворство и изящество плясуний, неповторимое чередование движений очаровали Кузнеца, и он направился к хороводу. Пляска тут же кончилась, и из круга выступила навстречу Кузнецу одна из плясуний, длинноволосая, юная, облаченная в развевающуюся тунику.

— Не слишком ли дерзок ты стал, Звездноликий? — спросила она Кузнеца, смеясь. — Уже не страшен тебе гнев Королевы? Или она сама пригласила тебя?

Кузнец покрылся краской стыда, потому что девушка прочитала его сокровенные мысли. До сих пор он полагал, что Звезда делает его желанным повсюду, но только сейчас понял, что заблуждался. Но тут девушка улыбнулась и продолжила свою речь:

— Что же, если уж пришел, то придется тебе танцевать со мной.

С этими словами она взяла его за руку и ввела в круг танцующих.

Они танцевали недолго, но и этого ему хватило, чтобы ощутить себя необыкновенно сильным и гибким, как никогда счастливым — и все это благодаря ее присутствию. Но кончился танец, снова замер хоровод, и она наклонилась, чтобы сорвать белую лилию, своими руками вплела цветок в волосы Кузнеца и сказала:

— А теперь, прощай! Может, мы и свидимся снова, если на то будет королевская воля.

Кузнец сам не помнил, как добирался домой в тот раз, потому что пришел в себя он только уже перед самым Вуттоном. Он ехал по знакомым дорогам через соседние села, и во многих люди смотрели на него в изумлении и провожали взглядом до самой околицы. Обрадованная дочь выбежала ему навстречу на крыльцо — отец вернулся раньше, чем обещал, и все же она успела его заждаться.

— Где ты был, папа? — спросила она. — Почему так ярко сияет твоя Звезда?

Стоило ему переступить порог, как Звезда померкла вновь. Тогда Нелл взяла его за руку, подвела к очагу и сказала:

— Муж мой любимый, где ты странствовал и что видел? В твоих волосах цветок...

Она взяла цветок и положила его на раскрытую ладонь. Цветок был там, и в то же время казалось, что он где-то страшно далеко. Вечерело, в комнате стало темно, и в этой темноте цветок сиял так ярко, что тени заплясали на стенах. Тень мужа, что стоял рядом с ней, склонив к цветку голову, была огромной.

— Ты совсем как великан, папа! — сказал сын Кузнеца, который до этого не проронил ни слова.

Этот цветок не увял, и свет его не померк. Семья Кузнеца хранила его в тайне, как сокровище. Кузнец сам сделал потайную шкатулку, и в ней цветок сберегали на протяжении многих поколений. Те в его роду, кто наследовал ключ, порой открывали шкатулку, чтобы полюбоваться, но шкатулка, однажды открытая, затем сама захлопывалась, и никому не дано было предугадать, как долго она останется открытой.

А время в деревне не стояло на месте. Кузнецу не исполнилось еще и десяти лет, когда на празднике ему досталась Звезда. Прошло двадцать четыре года, и справили новый Пир. К тому времени Эльфи уже стал Кухмейстером и взял себе нового ученика по имени Харпер. Еще через двенадцать лет после этого Кузнец обрел Вечноживой Цветок. Потом прошло еще двенадцать лет, и наступило время очередного зимнего Праздника.

Но пока была осень. Осенним днем Кузнец медленно брел по лесам Внешних Земель. Золотилась листва на деревьях, и землю уже покрыл красный ковер. За спиной у Кузнеца слышались шаги, но он ничего не замечал — так глубоко погрузился в свои мысли.

В этот раз он явился, потому что его позвали, и путь его обещал быть долгим, как никогда раньше. В пути его оберегали и направляли, но сам путь не запомнился — слишком часто приходилось идти сквозь туман или во мраке Тени. И вот вышел он на какое-то высокое место под ночным многозвездным небом и предстал там перед лицом Королевы. Не было на ее голове короны и не восседала она на троне, а просто стояла перед Кузнецом в своем величии и славе, окруженная грозным воинством. Сверкали мечи, и горели, как звезды, наконечники копий, но Королева была выше самого высокого из воинов, и над челом ее сияло белое пламя. Она сделала Кузнецу знак приблизиться, и он подошел к ней, дрожащий и испуганный. Затем прозвучала труба, свита исчезла, и Кузнец с Королевой остались вдвоем.

Он стоял перед ней в растерянности, не решаясь преклонить колени, зная, что у такого низкородного, как он, даже этот жест вышел бы неуместным. Кузнец посмотрел Королеве в лицо, и она ответила ему пристальным взглядом, и тут Кузнец изумился, потому что узнал ее. Это с ней он танцевал в Зеленой Долине, это под ее легкой стопой расцветали лилии. Королева улыбнулась, заметив смущение Кузнеца, и подошла к нему. И вели они долгие, бессловесные речи, потому что все мысли Королевы стали открыты Кузнецу. То, что она ему поведала, было и радостным, и печальным. Затем память Кузнеца обратилась к событиям прожитой жизни и повела его назад по времени, пока не вспомнился тот праздник, на котором он обрел звезду, и не вспомнилась крошечная танцующая фигурка с волшебной палочкой в руке. Охваченный стыдом, отвел глаза Кузнец от прекрасной Королевы.

Но она только рассмеялась в ответ тем же смехом, который он слышал в Вечноутренней Долине.

— Не печалуйся, Звездноликий, — сказала она. — И не стыдись за своих односельчан. Пусть они лучше играют в куклы, чем забудут совсем о Волшебной Стране. Одним даны сны, другим дана явь. В тот день сердце твое возжелало увидеть меня, и я выполнила желание твоего сердца. Большего я дать тебе не могу. Но я сделаю тебя своим посланником. Если ты встретишь Короля, скажи ему: «Час пробил. Дай ему право выбора».

— Но, Повелительница, — сказал Кузнец. — Где же он, Король?