Книги онлайн и без регистрации » Домашняя » Наука, не-наука и все-все-все - Ричард Фейнман

Наука, не-наука и все-все-все - Ричард Фейнман

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 20
Перейти на страницу:

Как глупо, скажете вы. Ведь это всего лишь предполагаемый закон, экстраполяция! Почему он рассуждал так ненаучно? А никакой ненаучности тут не было, была лишь неопределенность. Было бы ненаучным не строить догадок. Их нужно строить, ведь экстраполяция – единственное, что по-настоящему ценно. И никакой ценности не имеет знание, если все, что вы можете сказать – это что произошло вчера. Важно другое – уметь сказать, что произойдет завтра, если вы сделаете то-то и то-то, и не только важно, но и увлекательно. Не бойтесь, нужно рисковать.

Всякий научный закон, всякий принцип, всякий отчет о результатах исследований – это своего рода вывод без учета деталей, потому что ничего нельзя утверждать точно. Тот человек просто забыл уточнить – ему следовало сказать: «масса существенно не меняется, если скорость не слишком высока». Фокус в том, чтобы создать конкретное правило и посмотреть, пройдет ли оно через сито. То есть конкретная догадка была в том, что масса вообще всегда неизменна. И не страшно, что оказалось совсем не так! Да, была неопределенность, но вреда от неопределенности нет. Лучше сказать что-то без особой точности, чем вообще ничего не сказать.

Совершенно неизбежно, что все, сказанное нами в науке, все наши выводы – неточны, поскольку это лишь выводы. Это наши догадки о том, что должно происходить, а точно знать вы не можете, поскольку не проделали полный комплекс экспериментов.

Любопытно, что воздействие на массу вращающегося волчка настолько мало, что можно сказать: разницы – вообще никакой. Но чтобы вывести правильный закон или хотя бы такой, который выдержит несколько просеиваний, который сработает и в других исследованиях, нужны и мощнейший интеллект, и воображение, и полное перекраивание нашей философии, нашего понимания пространства и времени. Я говорю о теории относительности. Где-то что-то чуть-чуть изменилось – и нужны новые, самые революционные идеи.

Стало быть, ученые привыкли иметь дело с сомнением и неуверенностью. Все научные знания неточны, и опыт сомнений и неуверенности очень важен. Думаю, он простирается за пределы науки. Думаю, чтобы решить любую задачу, которая не решалась ранее, дверь в незнаемое нужно оставить приоткрытой. Нужно допустить возможность, что не все у вас делается правильно. Если вы заранее составили мнение, можете задачу и не решить.

Если ученый говорит, что не знает ответа, – он не знает. Если говорит, что у него есть догадки о том, как все пойдет, значит, он не уверен. Когда он достаточно уверен и говорит: «Готов поклясться, вот так все будет», – у него все равно есть некоторые сомнения. А для того чтобы добиться прогресса, крайне важно уважать и это неведение, и эти сомнения. Потому что сомнения у нас есть и мы смотрим во все стороны в поисках новых идей. Скорость развития науки – это не только скорость, с какой вы проводите исследования, но, что гораздо важнее, еще и скорость, с которой вы рождаете новые идеи для проверки.

Если бы мы не были способны или не желали рассматривать вопрос всесторонне, если бы мы не испытывали сомнений или не сознавались в неведении, никаких новых идей у нас бы не появилось. Нечего было бы проверять, мы бы и так знали, где истина. Получается, то, что мы называем научными знаниями, – просто набор утверждений разной степени достоверности. Некоторые из них совсем ненадежны; другие почти надежны, но нет ни одного верного абсолютно. Ученые к этому привыкли. Известно же: вполне можно жить и не знать. Кто-то скажет: как можно жить – и не знать? А что? Я вот живу. Это-то как раз просто. Как узнать – вот что меня волнует.

Возможность сомневаться – важная вещь для науки и, думаю, в других областях жизни тоже. Она родилась из борьбы. За право сомневаться и колебаться боролись. И я не хочу, чтобы мы забывали об этой борьбе, допустили, чтобы она пропала втуне. Я несу ответственность – как ученый, который понимает великую ценность философии неведения и важность прогресса, который есть плод свободы мысли. Я обязан объявить ценность этой свободы и учить, что сомнения не нужно бояться, его нужно приветствовать как источник новых возможностей для человека. Если вы признаете свою неуверенность, у вас есть шанс улучшить положение. Я требую такой же свободы для будущих поколений.

Сомнение в науке, безусловно, важно. Нужно ли оно в других сферах жизни – вопрос открытый и дело темное. В следующих лекциях я намерен обсудить именно это и показать, что сомневаться – важно и что сомнение – штука не опасная, а очень даже ценная.

Лекция 2. Сомнительные ценности

Становится грустно, когда думаешь, какими удивительнейшими возможностями вроде бы обладает человек и как малы при этом наши достижения. Снова и снова нам кажется, что можно было добиться большего. Раньше люди – в самые страшные периоды истории – мечтали о будущем, а мы, живущие в их будущем, хотя и превзошли многие из тех мечтаний, мечтаем по большей части о том же самом. Надежды, возлагаемые на завтрашний день, сегодня в значительной мере таковы же, как были в прошлом. Порой люди думали, что их потенциал невозможно раскрыть из-за всеобщего невежества и проблему решит образование; если бы все были образованными, то стали бы настоящими Вольтерами.

И вот выясняется, что научить плохому и нечестному столь же легко, как и хорошему. Образование – великая сила, но это палка о двух концах. Я слышал, будто международные связи ведут к пониманию и таким образом к решению проблемы развития человеческого потенциала. Однако каналы связи можно направить в любое русло, можно их засорить. Ложь по ним передается столь же легко, как и правда, пропаганда столь же легко, как верная и важная информация. Обмен знаниями – большая сила, которая может служить как благу, так и злу. Прикладные науки, считалось некогда, освободят человека хотя бы от материальных проблем, и тому есть примеры, особенно, скажем, в медицине. С другой стороны, ученые в секретных лабораториях изобретают болезни столь же тщательно, сколь раньше с ними боролись.

Никто не любит войну. Сегодня мы думаем, что все проблемы решатся, если наступит мир. Не тратя ресурсы на вооружение, мы добьемся чего угодно. А ведь мир может послужить как добру, так и злу. Как он послужит злу? Не знаю. Увидим, если он когда-нибудь наступит. У нас, конечно, есть мир, равно как и материальные возможности, связь, образование, честность и идеалы многих мечтателей. У нас сегодня больше сил, которые нужно контролировать, чем у древних людей, и, наверное, мы делаем это чуть лучше, чем большинство из них. И все же наш неиспользованный потенциал – просто гигантский, если сравнить его с реальными жалкими достижениями.

Почему так? Почему мы не в состоянии побороть себя? Потому что даже самые мощные силы и способности, оказывается, не имеют четких инструкций по применению. Пример: огромный массив знаний о том, как ведет себя физический мир, показывает, что поведение его не слишком осмысленно. Наука не учит добру или злу.

На протяжении многих веков люди пытаются постичь смысл жизни. Они понимают, что, если бы все можно было направить в какое-нибудь одно русло, объединить все наши усилия единой задачей, на волю были бы выпущены огромные человеческие силы. То есть на вопрос о смысле всего этого дано уже много ответов. Но все они совершенно разные. Приверженцы одной идеи с ужасом смотрят на действия тех, кто верил в другую. С ужасом, потому что с противоположной точки зрения все огромные возможности человечества направляются по неверному и тупиковому пути. Собственно, именно история страшных безобразий, порожденных ложными догмами, и привела философов к пониманию фантастических возможностей и удивительнейшего потенциала человека.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 20
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?