Поражающий фактор - Михаил Гвор

А врачи все ходили мрачнее грозовых туч и прикидывали, какой процент вероятности довезти до места назначения хотя бы половину…

– Дед – Малышу!

– Дед здесь.

– Как успехи?

– Последнюю «шишигу» грузим. Остались только учебники.

– Какие учебники?

– Разные. Больше всего таджикских, но и наши есть. Школьные.

– Зачем нам учебники?

– Ты сколько лет здесь жить собираешься?

– Не знаю.

– Вот и я не знаю… Догрузим – сообщу. Минут через десять.

«Все-таки Виктор – голова, – подумал Стас. – В такую минуту подумать про учебники. Но ведь прав, детей-то учить надо будет, а с учебниками это намного проще. И не суть важно, на каком они языке».

Десять минут тянулись дольше, чем предыдущий час. Вроде все тоже вокруг: брошенные дома покинутого жителями поселка, пустынная дорога. Но время словно остановилось. Секунды тянутся неимоверно медленно, словно резиновые…

– Малыш – Деду.

– Здесь.

– Мы готовы. Поехали.

Отлично. Можно и нам.

– Малыш – Олегу! – опять ожила рация.

– Здесь.

– Гости у нас. Два «УАЗа» и грузовик. Минут пять.

Но Стас уже и сам услышал гул моторов.

– Уходим! Пулей! Чтобы не заметили.

Четверо бросились к машине. Вынырнувший из двора Олег вспрыгивал уже на ходу. И все равно они опоздали. Затормозившие у поваленного столба джигиты успели увидеть уходивший «УАЗ». Вдогонку раздалась пулеметная очередь.

– Вот козлы, – выматерился Огневолк, – хоть бы убедились сперва, что не свои.

– За нас столбик представился. Браты, сможете на ходу пулемет на турель приспособить? Боюсь, придется повоевать…

– Пытаемся…

– Столб их задержит на пару минут.

– Даже на пяток. Но этого мало. Увидят, что в ущелье уходим. Придется драться.

– Гони! Там лучше, чем здесь. И заслон поддержит…

– Стоять, мурзик! К краю. – Урусов со всей дури шарахнул берцем по мехводскому люку и рыбкой ушел с брони в мешанину развалин. Ничего не сообразивший Безручков выкрутил БТР к обочине. Хлопнул тяжелый десантный люк, и вслед за старшим сержантом выскочило с десяток бойцов. Азартно щелкая предохранителями, они ломанулись догонять командира. Последним выбрался шахматист. Удивленно посмотрел на окружающие развалины, вздохнул, вытащил из кармана спортивной куртки пистолет и тоже побежал следом.

Колонна шла мимо. Прапорщик мрачно курил одну за другой. Рядом притормозила ментовская «Газель».

– Курим? – спросил подошедший старлей у Безручкова.

– А фули еще делать?

– Тоже верно, – согласился Дмитровский. – А твои куда побежали?

– Мабуть посцять захотилы!

– Чего? – не понял старлей.

– Не обращай внимания. Это я с хохлом нашим переобщался. От него и не такое подхватить можно. Переводится как «да хрен их знает куда», – более понятно объяснил ситуацию прапорщик. – Если Урусов куда пошел да архаровцев своих поволок – быть или беде, или в биде.

– Цирк, одним словом. – Дмитровский тоже закурил. Его подчиненные повылазили из плотно набитого микроавтобуса и бродили вокруг, разминая ноги. – Без тебя мимо точки не проедут?

– С фуя ли? – удивился прапорщик и метко угодил бычком в завалившуюся мусорную урну. – В колонне еще один «коробок» остался и под тридцать рыл. Дорогу каждый знает. Мы же по трое не ходим, как вы!

– А зато я писать умею! – Дмитровский тоже вспомнил старый анекдот, объясняющий, почему патрульные всегда ходят по трое.

– Во, уже назад идут! – прислушался Безручков и полез в бронетранспортер.

Дмитровский оглянулся. И охренел. Впереди всех шел старший сержант Урусов, перетянутый пистолетной сбруей с двумя кобурами сразу. На голове вместо привычного берета одета была ушанка с красной полосой поперек. Из кармана выглядывала рукоять, очень похожая на революционный «маузер». А в руках у старшего сержанта было древко. И над головой под порывами ветра бился красный флаг с золотистым серпом-молотом и надписью «СССР». Или правильнее сказать не бился, а гордо реял? В общем, и то и другое.

После всего этого вполне нормально воспринимались и гармошка, и пулемет «максим», который с радостными лицами тащили сразу два бойца. И даже мальчонка, запомнившийся старлею красивым разводом Сухова, а теперь гордо вышагивающий в выцветшей буденовке. Собственно, именно он замечательно подчеркивал общий идиотизм ситуации.

– Понимаешь, Андреич, тут же музей под боком! Краеведческий или что-то подобное! До войны зайти так и не сподобился. А тут мимо едем, дай заскочу, думаю! – рассказывал Урусов, размахивая руками.

– Бандерлоги! «Максимке» ствол не погните! Что я детишкам на Новый год подарю! – начал вдруг ругаться Андрей на неуклюжие попытки солдат засунуть пулемет в десантное отделение через довольно узкий люк. – Там станок же снимается! Три винта всего! Урюки! Щас как достану «маузер» революцьенный да шлепну как последнюю контру!!!

Наконец бедный пулемет занял свое место внутри современной тачанки. БТР окутался сизым выхлопом и погнал вперед, догоняя колонну. Сзади пылила полицейская «Газель».

– Ну, подхожу, а там стены кусок обрушился. Сам понимаешь – как мимо пройти?! Вот и не прошел.

– Я в шоке, дорогая редакция, – только и нашел что сказать Безручков.

– То ли еще будет, Вить! – Урусов стянул ушанку и взъерошил мокрые волосы. – Не хочу я, понимаешь, с ума сойти. А так, видишь, новое знамя бригаде нашел, да и Борьку приодел согласно талантам. Он же у нас мегаэкспроприатор экспроприаторов. Так что буденовка комиссарская к лицу будет и по делу!

– Мама, смоли, какие у меня камуски! Я сама насла!

– Молодец, доченька! Сейчас мама отнесет эту корзину на склад, и посмотрит!

– Холосо. А папа де?

– Папа уехал вниз, надо оттуда вещи перевезти.

– Там много весей?

– Много.

– Тада без папы низя. Папа самый сильный…

«Все бегают. Все что-то делают. Деда все время занят. Папа куда-то ездит. Мама коробки таскает. Даже баба Ира что-то записывает, и ей некогда. А со мной никто не играет. Вот баба Саня со мной всегда играла».

– Мама, а када мы поедем к бабе Сане?..