Страсти ниже плинтуса - Наталья Александрова

— А чего мне милиции бояться? — искренне удивлялся он. — Что они мне сделают? Да я теперь вообще никого не боюсь! Дальше морга не пошлют, а я уже и так здесь нахожусь.

Так что я старалась как могла произвести на капитана хорошее впечатление. Но он что-то тормозил.

— И вот понимаете, — сказала я грустно, — от удара по голове у меня произошла частичная потеря памяти, я ничего не помню. А сегодня утром кое-что неожиданно вспомнилось, но как в тумане. То есть я помню, как муж выгнал меня из дома, как выбежала из той квартиры, перепутав сумки... Вот ее сумка! — я протянула капитану бежевую торбочку.

Ремешок был чуть порван, я завязала его узлом.

— И что, в этой сумке были документы погибшей в квартире Сергея Лапикова женщины? — с недоверием спросил капитан Костиков.

— Ну, вы уж многого хотите, — протянула я, — то есть, возможно, что-то в сумке и было, но у меня ее отобрали. А потом увидели, что ремешок порван, и выбросили, ее Семеныч нашел.

— Это санитар из морга? — оживился капитан.

— Точно! — расцвела я. — Быстро вы суть ухватили!

На самом деле капитан ужасно тормозил, и по тому, как он отворачивал лицо в сторону и держал голову осторожно, как хрупкий и бьющийся предмет, я поняла, что страдалец мается сильным похмельем. Дяде Вите в таких случаях помогал только рассол от квашеной капусты, сердобольная моя тетка осенью квасила два ведра и ставила на холод.

Капитан поморщился и мельком глянул в сумку. Ничего интересного он там не нашел, потому что я вытащила из сумки и ключ от квартиры Оксаны Сережкиной, и даже квитанцию из химчистки. Сделала я это для того, чтобы капитан не стал задавать лишних вопросов. В таком случае я вступила бы на скользкий путь. Пришлось бы врать капитану, что я понятия не имею о том, кто такая Оксана Сережкина, вряд ли он мне поверил бы, увидев адрес на квитанции. Конечно, это очень облегчило бы милиции расследование, но мне бы здорово осложнило жизнь. А так — я знать ничего не знаю, частичная потеря памяти — и все дела...

— Нехорошо... — тяжко вздохнув, сказал Костиков.

На этот раз его слова относились не к девушке, а к ситуации в целом. Несчастный капитан представил себе, что придется заново открывать злополучное дело, повторно устанавливать личность погибшей...

Но для начала придется установить личность его сегодняшней посетительницы, убедиться, что она — действительно Татьяна Борисовна Королькова, а не какая-то совершенно посторонняя девица, непонятно с какой преступной целью задумавшая окончательно запутать следствие. Хоть в глубине души капитан ей и верит, но закон есть закон.

Костиков тяжело вздохнул и снова придал своему лицу выражение безграничного героизма.

Он никогда не перекладывал работу на других, лично закрывал грудью каждую подвернувшуюся амбразуру. Особенно в состоянии сильного похмелья. Нужно установить личность — установим! И не станем ждать Сивцева, пускай себе мирится со своей Милкой!

Героический капитан внимательно перелистал страницы дела, нашел нужный номер телефона и набрал его на своем многократно разбитом и заклеенном скотчем аппарате.

— Куда вы звоните? — Девица разглядела, какой номер он набирает, и явно испугалась.

— Как — куда? — недовольно пробормотал Костиков, прикрыв трубку ладонью. — Мужу вашему, на Старо-Петергофский... он же должен вашу личность иден... тефе... цировать! Порядок такой — вначале родственники должны подтвердить, что вы — это вы, а потом уж делу ход дадим! Иденте... дефека... фикате... идентификация — великая вещь!

Справившись с таким трудным словом, Костиков загордился.

В это время на другом конце провода сняли трубку, и неприятный, квакающий женский голос осведомился:

— Вам кого?

— Королькова Кирилла... Петровича, — произнес капитан, сверившись со своей папкой.

— По какому делу? — настороженно осведомилась женщина.

— Милиция! — рявкнул капитан, которому надоела всеобщая уклончивость.

Услышав это страшное слово, Вера Анатольевна — а это была, разумеется, она — решила ни в коем случае не выдавать своего бесценного Кирюшу и принять удар на себя.

— Кирилл Петрович в командировке, — ответила она, ни на секунду не задумавшись, чтобы подозрительная пауза не разоблачила ее маленькую ложь.

— Очень плохо! А вы кто такая?

— Я его мать, — гордо ответила Вера Анатольевна.

— Тогда вы явитесь в отделение милиции по адресу... — Костиков продиктовал адрес и номер кабинета.

Вера Анатольевна внимательно выслушала его и даже не поинтересовалась, по какому поводу ее вызывают — ее беспокоило только, чтобы неприятности не коснулись дорогого Кирюшу.

Узнав, что явиться в отделение милиции нужно немедленно, она повесила трубку и засобиралась.

...Сутулый мужчина с бесцветной внешностью еще больше, чем прежде, ссутулился и совершенно выцвел. Он стоял перед столом своего грозного начальника, генерального директора концерна «Оружие», и ждал, когда на него наконец обратят внимание.

Начальник же, в виде дополнительного наказания, делал вид, что не замечает своего проштрафившегося подчиненного. Он листал ежедневник, перекладывал какие-то бумажки слева направо, а потом справа налево...

Подчиненный бледнел все больше и больше, но не смел напомнить о своем существовании, не смел даже скромно кашлянуть. Если бы мог, он даже перестал бы дышать.

Наконец шеф поднял на него разъяренный взгляд маленьких и красных, как у носорога, глаз и рявкнул:

— Трясешься? Раньше надо было трястись!

— Но кто мог ожидать... такая наглость... среди белого дня... — забормотал подчиненный, покаянно склонив голову. — Я, конечно, виноват... но и служба безопасности... они не обеспечили достаточных условий...

— С ними у меня будет отдельный разговор! — Шеф клокотал, как забытая на плите кастрюля с супом. — Но и ты не уйдешь от ответственности! Упустил важнейший источник! Не выявил все связи!

— Александр Трофимович! — проблеял подчиненный. — Я выявлю! Я восстановлю! Я проверю!

— Проверишь ты! Черта с два ты проверишь! Упустил, к чертовой матери, теперь ищи ветра в поле! Как теперь проверить полученную информацию?

Через полчаса, получив положенную порцию колотушек, бесцветный человек сидел в своем маленьком кабинете и инструктировал одного из своих собственных подчиненных.

Окно в кабинете было уже заново застеклено, более того, его успели снабдить прочной стальной решеткой, но тем не менее бесцветный человек нет-нет да и косился на него. Ему все мерещился на фоне этого окна страшный силуэт в черном облегающем костюме.

— Конопелько Анна Захаровна, — повторил он, обращаясь к крепкому подтянутому парню в футболке с надписью «Я люблю интегральное счисление». — Ничего не записывай, все запоминай! Думаю, что никакой Анны Захаровны в природе не существует, но мы должны отработать каждую версию! Если удастся ее найти — привези сюда в закрытой машине.