Герои Смуты - Вячеслав Козляков

Несколько особняком в роду Рюриковичей стояли князья Стародубские. Центр их владения — Стародуб Ряполовский (ныне село Клязьминский Городок Ковровского района Владимирской области) — находился на периферии прежнего владимирского великого княжения[288]. Земли стародубских князей граничили с Московским и Нижегородским княжествами, поэтому им очень рано пришлось выбирать, с кем связать свое будущее. Владетели Стародуба Ряполовского вместе с князьями Оболенскими первыми согласились на вассальные отношения с московскими сюзеренами, променяв статус независимых князей на службу потомкам Ивана Калиты — сильнейшим правителям Русской земли. Произошло это уже при князе Дмитрии Донском в поколении современников Куликовской битвы 1380 года, одним из участников которой был князь Андрей Федорович Стародубский. Его старший сын, князь Василий Андреевич Пожарский, стал родоначальником князей Пожарских[289]. Родовое прозвище, как и полагалось в княжеских семьях, пошло от названия владения — волости Погара или Пожара. Другие князья Стародубские — Кривоборские, Ковровы, Ромодановские — происходили от второго сына князя Андрея Федоровича Стародубского, Федора Андреевича. Третий брат, Иван Андреевич, стал родоначальником князей Ряполовских и Хилковых, а четвертый, Давыд Андреевич, — Палецких, Гундоровых и Тулуповых[290].

Как некогда ордынские цари не считались с родовыми связями русских князей и действовали по своему усмотрению, так и великие московские князья, а потом цари самостоятельно решали, кого приблизить или, наоборот, отдалить из поступавших к ним на службу вассалов. Помогал им в этом и местнический счет внутри самих родов, согласно которому преимущество переходило не от отца к сыну, а от одного брата к другому Универсальным принципом было «всякий сын от отца своего четвертое место». Другими словами, дяди были выше своих племянников и сыну первого брата приходился «в версту» только четвертый дядя. У старших сыновей в роду, как видим, оставались особые права, но они всё равно уступали поколению своих отцов[291]. Особенным образом на старшинство влияла служба в боярских чинах и во Дворе московского великого князя. Еще в 1460—1470-х годах суверенные права на родовое гнездо сохраняли князья Ряполовские, они даже выдавали жалованные грамоты на земли. Не случайно самым заметным из стародубских Рюриковичей на службе великого князя Ивана III оказался боярин князь Семен Иванович Ряполовский. Правда, его боярская карьера оборвалась казнью в 1499 году, тогда же закончилась и история частично сохранявшегося стародубского суверенитета. Впрочем, земли Стародуба Ряполовского еще долгое время, даже в начале XVII века, оставались во владении князей этого дома[292].

Князья Пожарские, несмотря на их принадлежность к старшей ветви рода князей Стародубских, всё время находились в тени более ярких представителей рода — князей Ряполовских, Хилковых, Татевых и Ромодановских. До середины XVI века их имена скорее можно найти в актах Суздальского Спасоевфимиева монастыря[293], в котором была родовая усыпальница князей Пожарских, чем на листах разрядных книг, фиксировавших воеводские службы и принадлежность к Государеву двору. Это, видимо, до поры позволяло роду князей Пожарских расти и сохранять единство. Очень рано, еще в середине XV века, один из предков князя Дмитрия Михайловича Пожарского, князь Данила Васильевич, променял своему родственнику князю Дмитрию Ивановичу Ряполовскому родовую вотчину в волости Пожар на другую волость — Мугреево и соседние земли (Коченгир)[294]. В дальнейшем именно Мугреево стало центром владений князей Пожарских.

Сам князь Дмитрий Михайлович выводил свое родство от князя Ивана Федоровича Третьякова Пожарского (младшего из пяти внуков князя Данила Васильевича Пожарского)[295]. О нем нет почти никаких сведений, кроме упоминания в родословных и прозвища Третьяков, которое перешло на его детей. Даже в документе о разделе вотчины князя Федора Даниловича его сыновьями, датированном 1490 годом, Иван Третьяк не упомянут, так как, скорее всего, еще был мал, чтобы совершать или удостоверять сделки[296].

Появление князей Пожарских на общерусской арене связано с эпохой Ивана Грозного. К началу «тысячной» реформы русского войска в 1550 году, связанной с испомещением «лутчих» слуг под Москвой, стародубские князья сохраняли привилегии служилых князей. Они упоминались в документах отдельно и выходили на службу всем родом вместе. Тысячная книга 1550 года зафиксировала иерархию стародубских князей: в первую статью тысячников попал представитель ветви князей Хилковых, во вторую — представители князей Татевых, Гундоровых и Ромодановских; они же, а еще князья Ковровы и Пожарские, были записаны в третьей статье. Среди тысячников третьей статьи упомянут и дед князя Дмитрия Михайловича Пожарского, князь Федор Иванович Третьяков Пожарский (вместе с братом Иваном они замыкали список тысячников по Стародубу)[297]. В обмен на новый привилегированный статус государевых слуг-тысячников они должны были подчиниться указам царя, изменявшим их права на владение землями Стародубского уезда.