Королевский двор - Жанна Стужева

— Да погоди ты, егоза! — негромко возмутилась драконица и взяла меня за руку. Я вздрогнула, потому что не ожидала от нее такой прыти, передвигалась рыжая почти бесшумно и очень быстро: всего миг — и она минула метров пятьдесят.

— Ну зачем, зачем мне отбор женихов? — нарочито картинно заломила руки я, обращаясь к драконище. — Ты же знаешь, я не могу, даже на мгновение не хочу никого представлять рядом с собой. Это будет неправильно, даже понарошку.

Раздался размеренный цокот копыт, а потом и Баян показался — весь такой несчастный, замученный. Задав вопрос драконице, я отвлеклась на пони, а потому и не услышала ее ответа.

— Сати! — похлопала меня по плечу Даория, я обернулась. — Я очень хотела посмотреть на реакцию Шалия. И знаешь, что?

— Что?

— А то, что он вполне подходит на роль заговорщика. Он едва подлокотники кресел ногтями не ободрал от злости. И еще один момент: Баян, давай сюда!

Обернувшись к подошедшему пони, драконица выставила руку ладонью вверх. Фамильяр подошел к ней и от души плюнул на ладонь. Противный сладковатый запах тут же разлился по коридору, а я вновь ощутила, что меня неимоверно мутит. Уставившись на источник, я сквозь проступившие слезы рассмотрела белый цветок, удивительно похожий на украшение Стефана Белова.

— Душегубка белая, — озвучила драконица название растения, еще недавно украшающего петличку дипломата, а ныне пожеванного Баяном. — Старинный прием дипломатов: заговоренный цветок значительно сокращает сроки переговоров.

Когда я, наконец, перешагнула порог собственных покоев, мой желудок возопил, требуя немедленного наполнения. Вздохнув, я повернулась к ближайшей горничной и попросила подать завтрак.

— Позвольте подать обед, — поклонилась девушка с абсолютно нейтральным выражением лица. — Уже все готово.

Действительно, время завтрака уже прошло, пора обедать.

Даория с Баяном обещали прийти совсем скоро, но пока еще отсутствовали: решали одним им известные вопросы. Не посвятили меня в свои планы, бессовестные! Словом, я была недовольна, голодна и к тому же жутко устала. Вот и прилегла ненадолго. Казалось, как только принесут обед, меня тут же разбудят.

Как я ошибалась!

Меня, конечно же, разбудили, вот только сделали это не из беспокойства по поводу того, что я голодна и не поем.

Едва я раскрыла глаза, как одна из горничных быстро пролепетала что-то о мужчине в гостиной. Помятая и хмурая, я поднялась и вышла из спальни (утреннее платье я не снимала, собираясь прилечь лишь на минутку, кто ж знал). В гостиной ароматы вскружили мне голову: стол был сервирован идеально, оставалось только подойти, присесть и пообедать. Я уже почти прошла половину пути до желаемой еды, и тут желудок снова возопил, на сей раз в предвкушении. Вот только…

— Ваше Высочество, — послышался откуда-то сбоку удивительно противный голос барона Марсона. — Как ваш секретарь отныне я имею честь планировать ваше время и смею доложить, что буквально через пять минут начнется ежедневная встреча с гражданами Мерсии.

— Минуточку, — сказала я, сделала пару глубоких вдохов, мотнула головой, окончательно прогоняя сон и вспоминая свои планы на сегодня. Собственно, планов у меня не было, я должна была отдыхать весь остаток дня. — Я впервые слышу про эту свою повинность.

— О, мы просто не хотели нагружать вашу нежную головку, — опустился до шепота Марсон. Затем секретарь рявкнул что-то горничным, и девушки почти мгновенно ретировались, закрыв за собой двери. Сверившись с временным артефактом на запястье, мужчина уже спокойным тоном добавил: — Уже четыре минуты. Собственно, обязанность каждого монарха — уделять своему народу два часа в день ежедневно, за исключением выходных. Все мы полагали, что вам будет довольно тяжело после кончины вашего мужа.

— Исчезновения, — поправила я.

— Не суть, — хмыкнул Марсон. — Раз уж вы настояли на смотринах новых мужей, я взял на себя смелость и подкорректировал ваше расписание в соответствии с законами страны.

Мысленно я застонала: ну все, теперь начнется веселая жизнь! С другой стороны, а Марсон-то ведь прав: куда охотнее народ принимает близкого к людям монарха. Что ж, за это его старание можно секретаря из списка заговорщиков вычеркнуть.

— Я успею пообедать? — как-то совсем обреченно спросила я барона. На что он совсем по-армейски ответил:

— Никак нет-с! К сожалению, я не силен в открытии порталов, а дорога до малого тронного зала занимает три минуты, которые у нас и остались. — При упоминании времени Марсон вновь покосился на временной артефакт на запястье. — Монарх, любящий народ, никогда не опаздывает.

Я не собиралась становиться настоящим монархом, но все же выказывать неуважение тоже не хотела. Поэтому схватила со стола пышную булочку и приказала секретарю:

— Ведите.

Мужчина кивнул и молча повиновался: открыл дверь, выпустил меня и быстро пошел влево по коридору. Я поспешила за ним, поглощая по пути булочку.

Когда мы дошли до малого тронного зала, сдоба закончилась, а я с сожалением поняла, что так и не наелась.

— Ее Высочество наследная принцесса Сатияра Шалия Беруар, будущая королева Мерсии, — представил меня Марсон и посторонился. Я вошла в большое светлое помещение и обомлела: малый тронный зал, хотя и был раза в два меньше большого, но сегодня был битком набит народом. Меня ожидало множество людей, и у всех у них были различные подношения: у некоторых птица, у кого-то пироги, золото. Даже пару мальчишек привели, видимо, намереваясь отдать в услужение.

Стражи стояли плотным коридором от входа и до самого трона. Когда я дошла до миниатюрной копии главного трона и присела, они без какой-либо команды поменяли расстановку и взяли меня с троном в плотное кольцо. Таким образом, я была окружена и защищена почти со всех сторон. Только прямо передо мной стражей не было, но это для того, чтобы я могла общаться с прибывшими.

Пришлось напрячь память, чтобы вспомнить приветственную речь, выуженную из все тех же библиотечных кристаллов.

— Приветствую вас, мои подданные! Млад и стар, богат и беден, знатен и прост — каждый получит помощь, за которой пришел сюда. Благослови вас Богиня! Да процветает навечно Мерсия!

Присутствующие повторили за мной слова благословения и все без исключения низко поклонились, выказывая уважение мне и Богине. Скажу честно: пусть я и знала, что таков обычай, но все равно стушевалась и засмущалась, предательский румянец залил щеки. Я ощущала себя не в своей тарелке, но, наученная опытом кристаллов, быстро взяла себя в руки, придала лицу безмятежное выражение и приказала начинать.

— Ваша Справедливость, — поприветствовал меня пожилой крестьянин традиционным для суда обращением. — Я пришел с ужасной проблемой.

— Слушаю, — разрешила поведать о своем горе я.