В погоне за светом. О жизни и работе над фильмами «Взвод», «Полуночный экспресс», «Лицо со шрамом», «Сальвадор» - Оливер Стоун

Арнольда было забавно слушать. Ему хватило ума, чтобы оценить Конана. Самое главное, у него была та редкая черта, которую очень ценят в кино, — харизма. Арнольд был улыбчив, много шутил и немедленно располагал к себе даже незнакомых людей. Мы провели вместе одно воскресенье на пляже в Санта-Монике. Когда мы легли загорать, нас было только двое. В течение часа я, к своему удивлению, заметил, что вокруг его полотенца выстроился круг из полотенец еще двадцати человек — словно малые планеты, кружащие вокруг солнца. В течение двух часов к нам прибавилось еще 50–60 купальщиков, которые горели желанием присоединиться к хороводу вокруг всеобщего любимца из Gold's Gym на Венис.

Арнольд никогда не терял своей проницательности австрийского крестьянина в восприятии людских ожиданий. Пусть его недооценивают, но он освоился со своей ролью Конана. Он не был Аль Пачино. Впрочем, кто бы мог представить, что он станет губернатором Калифорнии? Конан, будучи плодом извращенного воображения Говарда, был настоящим язычником, чуждым христианской морали, более темным образом, чем Тарзан Эдгара Райса Берроуза, вдохновлявшегося дарвиновским взглядом на эволюцию. Конан в какой-то мере воплощал в себе низменную, аморальную сторону человека, он находил отдушину в буйстве плоти и опасности, испытывал тягу к деньгам и драгоценностям. Он не был простофилей в отношениях с женщинами, мог быть очарован представительницей противоположного пола, но, если она превращалась в ведьму или в нечто подобное, он был готов ее уничтожить. Он странствовал по фантазийному миру с его непроходимыми лесами и горами на севере и западе и огромными пустынями на юге и востоке. На фоне этого ландшафта и разворачиваются приключения Конана, в которых нашлось место различным племенам, кораблям, океанам, обычаям и интригам. Это был жестокий и безразличный мир, который, однако, оказалось под силу покорить бывшему рабу с достаточной смекалкой. В этом смысле Конан был более капиталистическим по духу, чем непорочный и живущий в отдалении от сего мира Тарзан Берроуза. Все очарование Конана, подчеркиваемое его длинными черными волосами, мощным телом и самое важное — его крайним пофигизмом в духе Джима Моррисона, заключалось в том, что он был абсолютно свободным человеком.

В первой версии сценария, основанной на различных элементах рассказов Говарда, речь шла о том, как Конан из раба превращается в вора, а потом и в наемника-убийцу. Однако герой никогда никому не причинял вреда без повода. Если ты его не трогаешь, то и он оставляет тебя в покое. Если к нему обращались за помощью, как это сделала юная принцесса Ясмина, он был готов оказать содействие, особенно если речь шла о сокровищах. Принцесса хотела отобрать у злого мага королевский престол, которым раньше владел ее отец.

Конан одерживает победу, расправляется с магом и возвращает принцессе ее трон, однако отвергает ее предложение руки. Он еще не готов быть ее королем. Обуреваемый жаждой приключений, он предлагает ей отправиться вместе с ним.

Конан покидает ее в поисках собственного королевства, которое он обретет, но не через брак. Его пути снова пересекаются с Валерией, которую он заключает в объятия и сажает на своего коня.

Я представлял себе, что в десятом или двенадцатом фильме Конан, прошедший через множество опасных приключений, боровшийся со всевозможными врагами и встречавшийся с потрясающими женщинами, в том числе с Рыжей Соней, открывает королевство своей мечты и обретает свою королеву. Замечательная должна была получиться серия фильмов, где, как и в мире Говарда, мужчины занимают привилегированное положение. Ну так ведь и многие завидные холостяки Голливуда жили как короли и, только состарившись, женились и заводили детей. Охваченный энтузиазмом, я накатал киносценарий на 140 страниц. Это было одно из самых экстравагантных из всех написанных мною произведений. Устрашающие армии мутантов в средневековом антураже сражаются в армагеддоне (все это еще нужно было изобразить без компьютерных спецэффектов, которых тогда еще просто не было!).