СССР: вернуться в детство 2 - Владимир Олегович Войлошников

объявление карандашом и раскрасила его гуашью. А в восемь вечера на площадке у подъезда состоялось собрание.

Бабушку сразу выбрали старшей (почему-то я совсем не удивилась). На следующий вечер договорились рыть ямки и организовать налёт на ближайший лесок за саженцами. Ответственное лицо было отряжено в домоуправление: выкатить им наши требования по организации детской площадки и окультуриванию придомовой территории (в виде лавочек у подъездов). На площадках внутри подъезда решено было понаставить цветов в горшках (кто сколько может).

А на посошок бабушка выступила с пламенной речью о вреде мусоропроводов.

Между прочим, она была не одинока в своём порыве. Многим не понравилась эта идея — запахи и прочее. А уж когда люди услышали душераздирающую историю про дом, в котором крысы расплодились настолько, что приехавшая служба СЭС собрала потом… тут я с ужасом услышала «восемнадцать мешков». Этих самых трупиков, ага.

На самом деле, это реальная история из будущего. А вызвали СЭС хозяева рядом стоящего продуктового магазина, которые начали нести реальные убытки. Только мешков было восемь. Не сказать, что картина от этого становится привлекательнее, но восемнадцать…

— А я вчера утром крысу видел, — сказал вдруг кто-то, и это произвело эффект разорвавшейся бомбы!

Люди кричали, возмущались и я было подумала, что они прямо сейчас пойдут с митингом к домоуправлению — но внезапно они как-то вдруг договорились и вынесли решение: заварить наглухо все эти мусоропроводы. Более того — потребовать от соседних подъездов сходных действий, для чего провести собрание активов подъездов, а если этого окажется недостаточно — общедомовое собрание. Отнести мусорные контейнеры на «санитарное расстояние» от домов и организовать для этих целей площадку для мусора — для чего затребовать в домоуправлении средства для огораживания и провести субботник. Разложить по всему подвалу крысиную отраву (должна быть предоставлена домоуправлением, в противном случае обратиться с заявкой в санэпидемстанцию).

Всё это было занесено на бумагу, подписался избранный актив и представители от всех квартир — и листок внезапно приобрёл статус официального документа. Вот это ни фига себе!

И, надо сказать, всё так и вышло. И собрание активов (его я тоже наблюдала с балкона), и поход с лопатами в лес — тут я непосредственно участвовала, и всё остальное, о чём собрание договорилось. Сказали — сделали.

Мусорки утащили в сторонку на пятачок. По-моему, мусоровозчик остался только рад, что больше не надо притираться к подъездам. И отраву дворник в подвале раскидал. И даже принёс нашим активисткам полведра извёстки, которым быстренько побелили бордюры — для красоты. Лавочки и детскую площадку обещались оборудовать чуть попозже, а пока приехал самосвал и выгрузил посреди пустой площадки кузов песка. Дети были и этому рады, строили замки один другого круче и «квартиры», похожие на планы 3Д, а малышня лепила пироги и куличики с помощью ведёрок и формочек. Во дворе бурлила жизнь.

25. ЛЕТО ВОСЕМЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТОГО

ПОМЕСТЬЕ. КХМ…

На дачах, между тем, пошло некоторое затишье. Бетонщики завершили все запланированные работы, и до начала дальнейших строительных действий фундаменты должны были отстояться хотя бы месяц.

Также ждал фундамент и на мамином участке. Путём долгой и многоступенчатой дипломатии мне удалось убедить своё семейство, что дом лучше сделать капитальным, даже если жить мы в нём будем только летом. А вдруг? И мыть посуду в привычной раковине с краном куда удобнее, чем в тазах. И в туалет удобнее ходить в комфортной обстановке, а не топать через участок в любую погоду (особенно меня радует перспектива зимой морозить попу). Нет, дежурная будка пусть будет, и даже с такой же удобной сидушкой, которая не требует зависания в позе орла, но не обязательно рыть под ней колодец, уходящий в недра земли — с метр выкопал, и отлично.

Короче, в конце концов мы сошлись на проекте дома с септиком и скважиной, который предлагался в официальном сборнике. Весьма удачный, на мой взгляд, проект. Крытое крыльцо. Прихожая с выгородкой для отопительного котла, из неё — вход в большую центральную гостиную, совмещённую с кухней, а из гостиной — выход в четыре небольшие спальни (по две направо/налево), и в туалет и ванную (в стене, противоположной прихожей). Не поместье, но и не особо тесно.

Женя тем временем возводил строения, важные для будущего: сарай, летнюю кухню, дровяник и, конечно, тот самый садовый туалет с ямкой. Ажиотаж первых майских дней, когда надо было срочно что-то подготовить и посадить, уже отпустил, и мужики работали размеренно; всё за́раз не переделаешь, а слишком жилы рвать — так и надорваться можно.

НАГРАДА НАШЛА ГЕРОЯ

Первая была о-го-го! Хотя я, честно скажем, уже привыкла к хорошему и даже как-то начала считать, что теперь всё время так будет. Периодически я себя одёргивала и напоминала: «Оля! Копи заначку! Мало ли — вдруг чёрный день? Пиши бодрее, пока дед жив!» — как бы цинично ни звучало последнее, но я чётко понимала, что без его протекции мои шансы напечататься падают сразу на порядок. Или на два? Разве что в «Костре», там меня, кажется, полюбили.

В общем, вы, наверное, поняли — первая новость была про денежки. «Роман-газета» прислала гонорар сразу за два выпуска — фактически, за двухтомник. Да, среднестатистический писатель реально мог бы на эти деньги содержать семью года полтора, а то и два, пока пишется следующая книга. И я сразу перестала бояться: хватит ли мне денег на все мои «юннатские» планы.

Вторая новость — так просто «вау!»

Но чтобы к ней подойти, придётся начать издалека. С открытки, в которой меня приглашали на встречу в «Союз писателей», а более конкретно — в его Иркутское отделение.

Поскольку почётная обязанность вытаскивать почту из почтового ящика досталась мне, никому о полученной открытке я не сказала. Не хотела, чтоб меня кто-либо сопровождал — главным образом потому, что боялась выступить слишком для родственников подозрительно.

Я подкараулила с нашего с бабушкой балкона, когда по Сеченова вниз поползёт тройка — как раз она мне подходила — и понеслась. Десяти минут, пока автобус доедет три остановки до конечной, постоит и развернёт назад, как раз мне хватало, чтобы добежать до ближайшей к нам остановки. Я запрыгнула в красный лиаз, отмотала себе билетик за шесть копеек, пристроилась у заднего стекла и потряслась.

Здание Иркутского Дома писателя всегда мне казалось немножко странным, как будто архитектор размножил исходник, и копии расположились немного со смещением, частично накладываясь друг на друга. Назовём это для себя «эффект гармошки». Ещё львы эти…

Короче, пришла я в этот гармошечный дом, и первому же встречному (точнее, первой) показала свою открытку.

Мадам прочитала текст, держа руку слегка на отлёте. Не буду снова повтерять шутку про дальнозоркость, мда. Так вот, прочитала она моё «письмо счастья» и говорит:

— Так… это надо передать Ольге Александровне, чтобы она пришла…

— Это я.

— Что — я?

— Ольга Александровна — это я. Куда мне нужно?

В этот момент на лестнице появилось следующее действующее лицо, теперь мужского пола, и дёрнуло же меня обратиться уже к нему:

— Может быть, вы подскажете?

Сцена повторилась практически в точности. Теперь мы стояли и тупили втроём. Снизу хлопнула дверь, и бодрый голос спросил:

— Что за шум, а драки нет? — очень популярное в то время присловье.

— Ой, нет! — я вытянула у дядьки из рук свою открытку. — Так мы всё движение перекроем. Просто скажите, куда мне идти, а мы уж там разберёмся.

— Сейчас подни́метесь по лестнице, — слегка сомнамбулическим голосом ответил второй дядя, — прямо через выставочный зал и налево. А там вам подскажут.

— Спасибо.

Я просочилась между товарищами писателями и побежала по лестнице наверх, перескакивая через две ступеньки и чувствуя спиной их взгляды.

В конце концов я нашла нужный кабинет, в котором сидела бодрая тётенька в модных мелких кудряшках.

— Здравствуйте! Я — Ольга Шаманова, — я протянула открытку.

— Ой, Оля! Надо же, ты какая маленькая!

— А что, вход в Союз писателей по ростомеру? — я театрально огляделась.

Кудрявая тётя слегка замешкалась:

— Да нет, конечно! Но… От писателя ожидаешь…