Опера вызывали?! - Ульяна Николаевна Романова

— Прогуляла, — честно призналась я.

— Угу. Везет мне, да, пельмешка, как утопленнику. Вот когда я человека спасал — ты занятия не прогуливала, а как сестрой в машину садился — ты тут как тут.

— Закон мирового свинства, — согласилась я и даже кивнула.

— Жди, сейчас такси… Твою мать за ногу об коромысло… Паня! Ты что тут опять делаешь?

Я напряглась, вспоминая, что Паня — это кот. И его забрали хозяева, что очень опечалило моего Гения.

— Мя-а-а-а-у, — услышала я.

— Ты снова ко мне? И снова жить? Лиля, собирайся, такси скоро приедет, — вспомнил Жека обо мне.

Через пять минут мне пришло сообщение с номером и маркой машины. Я снова оделась, взяла уже другую сумочку и вышла на улицу, еще не до конца успокоившись.

Руки все еще дрожали, а в висках стучало от пережитого стресса.

Села в такси, вежливо поздоровалась с водителем, откинула голову на спинку сидения и поехала к Евгению домой.

Глава 38

Жека

Я стоял возле дверей своей квартиры и крутил в руке ключ от двери, глядя на наглую рыжую морду. Кот тоже смотрел на меня: мол, чего не открываешь, я же жду.

— Епифантий, или как там тебя?.. Звентибобер? Ты какого рожна снова сбежал?

Кот даже не моргнул. Грациозно сел и продолжал смотреть. Высунул розовый язык, облизнулся и снова застыл статуей собственному величию.

Я выдохнул, посмотрел в потолок и решил:

— Хрен с тобой, заходи!

Паня свою кличку оправдал на раз и, стоило мне только открыть дверь, шмыгнул в квартиру, добежал до кухни, не нашел свою миску и протяжно заорал:

— Ма-а-а-а-у!

— Не «мяу», а дома жрать надо было! Ни один нормальный кот голодным из дома не убегает! — наставительно заметил я, снимая кроссовки.

Прошел в кухню, где Оккупант уже сидел на посту в том месте, где недавно стояла его миска, и ждал.

Я достал с полки корм, его миски, налил воды, поставил пустые миски на пол и начал инструктаж:

— Так, я тебя, усатого, знаю! Сейчас ко мне придет Лиля, и если ты, оккупант рыжий, хоть ус на нее неправильно наставишь, то я тебя сам по месту прописки отвезу. А если не найду, то ты станешь первым в городе бродячим мейн-куном! Ферштейн?

Паня подошел ко мне и потерся мордой о колени, всем видом демонстрируя смирение. Я снова тяжело вздохнул и погладил мягкую кошачью морду — его взгляд так походил на человеческий!..

Паня включил мурлыкалку на полную, так что пол завибрировал, и терся мордой о мою ладонь, подставляя то одно ухо, то другое.

Я насыпал ему в миску сухой корм, Оккупант смачно захрустел, а я обессиленно опустился на пол и потер глаза. В них словно цемента насыпали. Сил не осталось даже думать. Ни о чем. И, кажется, я все-таки отключился, потому что, когда услышал звонок домофона, вскинулся, а голова закружилась.

Паня тоже оживился и первым поскакал в прихожую. Вероятнее всего, кот по каким-то причинам решил, что он все-таки собака, а кто я такой, чтобы его переубеждать?

Игнорируя мерзкую дрожь во всем теле от недосыпа, потопал в прихожую, открыл дверь подъезда, затем входную и ждал, когда моя вредина поднимется.

Лиля шла медленно, а ее внутреннюю борьбу с собой я чувствовал даже на расстоянии. Но сил на подвиги в тот день у меня не было. Только если изображать спящую красавицу. Я вообще был готов изображать кого угодно, если первое слово будет «спящий».

— Привет, — выдохнула Лиля, заметив меня.

Перевела взгляд ниже и встретилась взглядом с любопытной мордой кота.

— Оккупант? — улыбнулась она.

— Он же Паня, Епифантий, Звентибобер и обжора, как тебе больше нравится, — улыбнулся я.

Она затормозила на лестнице, внимательно вглядываясь в мое лицо. Закусила губу и нахмурила брови. Да, сегодня я точно не Брэд Питт, даже в худшие его годы. Мной сегодня можно нарушителей пугать и особо впечатлительных студиозов юрфака, которые плохо учились и решили пойти работать операми. Уверен, после такого зрелища все с усердием начнут грызть гранит науки!

— Смелее, Лиля, — хрипло подначил я.

Она опустила голову и сделала несколько шагов мне навстречу. Я взял ее за талию и наконец затащил в свою берлогу. Запер дверь, прижал ее к себе, вдыхая ее аромат. А когда пельмешка сама прижалась ко мне и провела ладошкой по волосам, смог бы составить конкуренцию Пане в умении мурлыкать как сломанный бульдозер.

Мы молчали. Я просто ловил дзен от ощущения ее в своих руках. Маленькая, хрупкая, вредная. Но такая моя.

Плюнул на все, открыл глаз, покосился на Паню, который делал вид, что его ситуация не касается, и вылизывал длинный хвост, и решился.

Молча, потому что каждое слово забирало последние силы, подхватил пельмешку на руки и понес в гостиную. Возможно, я в тот момент здорово смахивал на паркового извращенца, но меня можно было понять.

Поставил Лилечку на пол, посмотрел в глаза, выдохнул:

— Наконец-то!

И потянулся к ее джинсам.

— Гений, ты что делаешь? — возмутилась она, перехватывая мои запястья.

— Исполняю свою мечту, — честно признался я, — или ты спать одетая собралась?

— Спать? — охнула Лиля.

— Прости, Цветочек, на другое у меня сил нет, — повинился я и решил мотивировать ее своим примером.

Первый снял джинсы, бросил их на диван. Следом полетела моя футболка, а Лиля продолжала стоять, только ротик широко распахнула и смотрела так, что даже зомби бы подняло, не то, что некоторые части тела.

Ее зрачки расширились, грудь высоко вздымалась, а я почти потерял контроль, совесть и приобрел временную амнезию, позабыв про собственные принципы в отношении первого подвига.

Когда взгляд Лилечки прошелся по груди, спускаясь ниже, я вздрогнул. Когда остановился на Гении-младшем — сглотнул и даже немного погордился тем, что все работало, даже в таком состоянии.

— Я жду! — напомнил я.

Лиля все еще витала где-то в облаках, рассматривая почти обнаженного меня. Приятно. Еще приятней было видеть, как она машинально скрестила ноги и облизала губы.

— Ладно, спи в джинсах, — решил я и снова подхватил свою девушку на руки.

— Поставь, — велела она, — футболку свою дай и отвернись!

— Так нечестно! — наигранно обиделся я. — Я вот не прикрывался.

Лиля сверкнула глазками, осмотрелась, нашла мою