Семь секретов обольщения - Анна Мэллори

— Что… — прошептала она, задыхаясь. — Что вы делаете?

— Ваша нога, кажется, дрожит. Позвольте мне помочь вам.

— Нет необходимости, — сказала она, ее голос звучал чуть выше, чем обычно.

— Но вы ведь помогаете мне. Возитесь с прислугой, например. Я не говорю уж о библиотеке, без вас я бы вряд ли справился.

Его пальцы внезапно обхватили ее пятку, туфелька соскользнула с ноги. В ощущении от его прикосновения к ее чулку было что-то эротичное, как эхо того, что случилось в Воксхолле.

Ее губы приоткрылись, а глаза встретились с его глазами. Снова она в ловушке. И так приятно чувствовать, как его руки гладят ее ногу сквозь шелк чулка.

Карета остановилась, и он медленно наклонился, нашёл ее туфельку и ловко надел ей на ногу.

— Светитесь, как звезда…

Кто-то постучал в дверцу, но его рука медлила. Он сейчас был похож на рыцаря, благоговейно смотревшего на даму, не отводя от нее глаз. Он ответил на стук, и она, дрожа, протянула руку Бенджамину.

Виконт подвел ее к цирку. Они шли совсем как семейная пара, благонамеренная и респектабельная.

Без света софитов и звуков оркестра цирк выглядел очень буднично. Оживлённо переговариваясь, люди неспешно занимали свои места в предвкушении зрелища. Те, кто побогаче, располагались повыше. Социальное расслоение напоминало о себе даже здесь.

Миранда смотрела на пустые пока еще ложи, оркестровую яму, партер. Ноги сами несли ее в волшебный мир…

— Добро пожаловать! — Распорядитель шел по коридору навстречу. — Ваше сиятельство! — Он поклонился виконту. — И прекрасная леди. — Он низко поклонился Миранде. — Пожалуйте на представление. — Он широко улыбнулся. — И на репетицию смертельных трюков. — Мужчина жестом указал на оркестр и ложи над ним: — Королевская ложа готова и ждет вас. А места критиков — сзади.

Внезапное движение на сцене привлекло его внимание. Распорядитель сложил ладони рупором у рта:

— Разминка окончена. Начинаем репетицию. Скажите Элеоноре и Леонардо, чтобы были готовы. — Он еще раз поклонился и поспешно сказал: — Располагайтесь поудобнее.

Он сделал широкий жест рукой, повернулся и быстро побежал на сцену.

Кое-кто из актеров с любопытством поглядывал на них, но большинство не обращали внимания, занятые приготовлением к представлению.

— Так это всего лишь репетиция?

Глаза виконта лукаво блестели.

— Поверьте, это даже интереснее самого представления. — Он поймал ее взгляд. — Иногда подготовка может быть более занимательной, чем само событие. Надо пробовать трюк снова и снова, пока не достигнете совершенства. Так и в жизни происходит.

Ее сердце забилось сильнее обычного.

— Где бы вы хотели сидеть, дорогая? — спросил виконт, обводя широким жестом пустой театр.

— Если уж мне предоставляется такая возможность… как отказаться от королевской ложи? — отозвалась она, с нетерпением ожидая представления… и его возможного продолжения.

Господи, неужели жизнь ничему ее не учит? Или у нее совершенно нет собственной воли?

Он улыбнулся и протянул ей руку.

…Королевская ложа располагалась в лучшем месте слева над сценой. Можно было видеть все, что происходило внизу, и вместе с тем уединиться от всех.

Она погладила обивку кресла. Так удивительно сидеть здесь, как будто ты настоящая принцесса.

Девушка не могла не поддаться чарам своего спутника. Покачала головой и постаралась сфокусировать внимание на сцене.

Женщины и мужчины в разных костюмах — некоторые в клоунских нарядах, а другие в трико и открытых майках — двигались со всех сторон, соединяясь в центре. Распорядитель, который встретил их, стоял внизу. Наконец он поднял руку, давая сигнал для начала представления.

Занавес тотчас же раздвинулся, и теперь все было на виду у битком набитой залы, как и должно быть на настоящем представлении. Оркестр подхватил барабанную дробь, и музыка зазвучала, управляемая рукой дирижера.

Представление началось. Оно и на этот раз производило потрясающее впечатление. Сейчас артисты работали в своем родном доме, где все было под рукой. И все-таки они очень рисковали, выполняя свои акробатические трюки. Мысль о том, что может случиться, если кто-то вдруг поскользнется или упадет, рождала в груди холодок страха, На этот раз представление было более смелым, потому что артисты выполняли более сложные трюки.

Они вздрагивали, когда кто-то из них случайно промахивался и приземлялся на пол. Бурные аплодисменты сопровождали успешное исполнение номеров. Видно было, что эти люди любят свою работу и делают ее легко и уверенно. Ухватиться за трапецию, раскачиваться, летать под куполом без страховки… И наконец — победный крик, когда новый трюк получался.

Миранда восторженно ахала.

— Вам нравится? — шепнул он ей на ухо.

— Очень.

— Что именно?

— Свобода. Радость. Полет.

— Вам всего этого не хватает, Миранда?

— Мне нравится моя жизнь. Я не жалуюсь, что провожу время с книгами.

— Это понятно. А то ощущение полета, какое испытывает ловкий гимнаст, присутствует в вашей жизни?

Она повернулась к нему, его губы были так близко.

— Вы, наверное, считаете меня трусихой, ваше сиятельство, — сказала она, глядя ему прямо в глаза.

— В каких-то вещах, может быть. — Он прошелся большим пальцем по ее нижней губе. — Но иногда вы удивляете меня. В вас так много страсти. Только еще нерастраченной. Вам и впрямь нужна свобода, чтобы лучше познать себя.

— И вы хотели бы взять на себя роль волонтера в решении этой задачи? — спросила она так легко, как только могла, несмотря на громкий гул сердца.

— Волонтер — это звучит как-то отстраненно. А я собираюсь быть вашим спутником, вашим доверенным.

— Самонадеянно с вашей стороны.

— Как я уже признавался, это моя слабость. — Он улыбнулся. Его ладонь лежала на ее щеке. — Вы прощаете меня?

Ее губы дрожали от его ласк. Сердце забилось еще сильнее, но она решила сама скопировать его выражение, выражение ленивого равнодушия. Тем временем его пальцы нежно поглаживали ее шею. Он повернулся к ней:

— А вы не подумали, Миранда, что мы можем отлично дополнять друг друга? Вы будете моей совестью, а я — вашим позором.

— Не вижу ничего хорошего в этом, — тихо проговорила она. — Позор внушает мне страх.

Его пальцы остановились, затем он притянул ее голову ближе к себе.

— Вот потому-то я и считаю вас искушением, от которого не в силах отказаться.

Она прикрыла глаза, чувствуя, как какая-то сила влечет ее к нему.

— Из-за того, что я так опасаюсь за свою репутацию?