Арктика-2020 - Петр Заспа

– Что же касается моего предложения, то я озвучу его вам позже. Ничего особенного…

– Ничего особенного так дорого не стоит, – произнёс загадочно Лев Илларионович. – Но в любом случае вы можете на меня рассчитывать.

– Всего лишь консультация, связанная с вашей работой. Я высоко ценю ваши знания и готов хорошо платить.

– А вот это правильно! Давно пора понять, что самое ценное – это то, что нельзя пощупать руками. Итак, я вас слушаю.

– К этой теме, Лев Илларионович, мы вернёмся позже, – Баррет встал из-за стола и похлопал по плечу Ларса. – Мы уходим, а вам нужно подумать, свыкнуться с мыслью, что с такими деньгами вам в России больше делать нечего. Представляйте вашу будущую беззаботную жизнь. А как будете готовы, я навещу вас ещё раз.

На обратном пути, лихо уворачиваясь на узкой дороге от встречных машин, Ларс убеждённо произнёс:

– Сэр, теперь я понял, для чего вам нужен Стокман.

– Для чего?

– Всё дело в «Заразломной». Вы затеваете серьёзную игру. С русскими играть в такие игры очень небезопасно. Конечно, не мне вас учить…

– Вот и не учите, – оборвал его Баррет на полуслове. – Здесь вы ученик. Сейчас нам предстоит вояж на остров Вильгельма. Я свяжусь с майором Юнссоном, а вы узнайте, где можно раздобыть небольшую посудину, чтобы не бросалась в глаза и в тоже время не утопила нас по пути к острову. Подойдут рыбацкий бот или шхуна.

– Почему не вертолёт?

– Незаметно вертолётом не получится.

– Понимаю, мы будем следить за Катковым?

– Следить там есть кому. Мы лишь будем делать выводы.

17 августа 2020 г. Архипелаг Шпицберген, остров Вильгельма.

Пол под ногами крупно задрожал. Звонкой переливной трелью зазвенел ложкой стакан. Кирилл вскочил и успел его поймать, прежде чем он спрыгнул с тумбочки. Свет замерцал тусклыми искрами, а затем и вовсе погас. Стальные перекрытия над головой тонко застонали, откликнувшись на вздрогнувший многометровый груз грунта на своих плечах. Холм содрогнулся, передав вибрацию от вершины до основания, как голландский сыр, изрытую тоннелями.

– Что это?!

– Скоро пройдёт, – откликнулся их темноты Войтек. – Так уже было.

Поляк включил фонарь и, лавируя вдоль узкого прохода спального помещения, рванул к лестнице.

– Мосол говорил, что наш бункер переживёт даже ядерный удар, но я лучше пережду наверху.

– Подожди! – расталкивая других рвущихся на поверхность обитателей подземелья, бросился следом Кирилл. – Объясни, что это было?

– Откуда я знаю? Сейчас должны дать резервный свет.

– Надо разбудить Лазаря!

– Оставь, он всё равно не пойдёт. Ему лень.

– А если нас завалит? Ему лень спасти собственную жизнь?

– Если бы перекрытия не выдержали, нас бы уже завалило. Ты можешь тоже остаться. Второй раз подряд ни разу не колотило. На меня не смотри – я не струсил, хочу лишь подышать свежим воздухом.

В этот момент вспыхнул свет.

– Ну вот, я же говорил, – произнёс, успокаиваясь, Войтек и вмиг позабыв желание подышать прохладной свежестью. – Видел бы ты себя в зеркало, – хохотнул он, оценив испуганную физиономию Каткова.

– Ты не лучше, – выдохнул Кирилл.

– Можешь до дежурства ещё поспать. Больше такого не повторится.

– Поспишь тут.

Катков вернулся к стулу с развешенной формой и натянул штаны. Порылся по карманам, заглянул в тумбочку, перевернул подушку и озадаченно застыл рядом с кроватью.

– Потерял чего?

– Да хотел это дело перекурить, но что-то не найду свою сигарету?

– Пойдем вместе перекурим, я тебе настоящую дам. Сколько раз тебе говорил – не травись ты этим дерьмом.

– Настоящую оставь себе, а я уже к своей привык.

Перевернув содержимое шкафчика, Кирилл вернулся к форме и заново вывернул все карманы.

– Может, под кровать закатилась?

Кирилл заглянул под кровать и отрицательно качнул головой.

– Я пошёл, подышу, – спохватился Войтек, заметив в руках всё ещё горящий фонарь и, выключив, заткнул за пояс. – Догоняй, когда найдёшь.

Сигареты не оказалось ни в сумке с вещами, ни в тумбочке, ни под тумбочкой, ни даже в тумбочке соседа Лазаря. Её не было нигде. В груди электрическим разрядом пробежал тревожный сигнал.

«Ну вот, Гор Горыч, всё говорит о том, что настал тот самый час, – замер застывшей статуей Кирилл. – Всегда его ждал, но оказался не готов, – он взглянул на подрагивающие пальцы, сжал их в кулаки, однако теперь пересохло в горле. – Как вы говорили? Если ты хорошо сделаешь своё дело – тебя обязательно заметят и оценят. Появятся специально обученные зрители, за ними шквал аплодисментов, толпы заинтересованных поклонников. Они будут задавать тебе массу вопросов, один запутанней другого. И с каждым разом всё навязчивее требуя ответить им только правду, а ты в ответ гни свою правду. Но… не перестарайся! Здесь важна грань. Рубеж терпения!»

Кирилл оглядел опустевшую казарму. Хотя арочный тоннель с двумя рядами кроватей назывался не так казённо, а более звучно – «спальное помещение радиотехнического состава». Но Катков называл его не иначе как «норой на минус втором уровне» или «казармой ушастых кротов». У него вдруг возникла твёрдая уверенность, что сюда он уже больше не вернётся.

– Ты идёшь? – выкрикнул с лестницы Войтек.

– Иду, иду… – произнёс задумчиво Кирилл. – Я уже даже начал движение.

Интересно, как его будут брать? На дежурстве, на глазах у всех, или отзовут в тёмный угол и там приставят к затылку ствол? А может, его уже ждут за дверью? Или этажом выше, в столовой? Перед ней очень удобный для такой цели тусклый и узкий коридор. Здесь может быть масса вариантов, но в чём он был уверен твёрдо, что случится это в ближайшее время.

Кирилл почти догнал Войтека, но затем передумал.

– Зайду к метеорологам, – объяснил он задержку.

Ему сейчас нужен Риг. Всего лишь уточнить пару деталей. Риг дежурил ночью, а значит, мог прояснить важный момент.

– Хай, Риг!

Риг оторвался от изучения барограммы на бумажном рулоне и улыбнулся.

– Хай, Кирилл.

– Как прошло дежурство? Тебя ещё не сменили?

– Мне до конца остаться полчаса.

– А мне до начала остаться полчаса, – подыграл Кирилл. – Тебе легче, осталось чуть-чуть, а у меня всё дежурство впереди. Так и живём – от смены до смены. Чем занимаешься?

– Готовить сводка по наш район. Температура сутки стоять минус – вода парит, видимость ноль.